Начало - Алексей Калугин

– И упокоится в мире. Прах, как говорится, к праху…

– Твоя воля…

– По-моему, он со мной согласен.

– Эй! Вы что творите?

По дороги к ним бежал Павел. Следом за ним – Осипов с Камохиным. Павел достал из кармана пару патронов и на бегу пытался затолкнуть их в стволы.

– Оставь винтовку! – крикнул сзади Камохин.

– Осторожно! – выставил руку в предупреждающем жесте Брейгель. – У нас тут зомби!

– Зомби?..

– Кой, к черту, зомби! – сдавленно, словно задыхаясь, похрипел Павел. – Это ж Твоя Воля.

– Кто?

– Твоя Воля!

Брейгель посмотрел на замершего в окне зомби, затем на остановившегося в двух шагах от него Павла и опустил пистолет.

– Так. Объясни толком, что значит «твоя воля»?

– Вон он! – ружейными стволами указал в сторону оконного проема Павел.

– Павел, разряди ружье, – негромко, но с угрозой, произнес Камохин.

Местный казался ему человеком эмоционально неустойчивым. К тому же, склонным к чрезмерному потреблению спиртного. Будь его воля, он бы такому никогда оружие не доверил.

– Иди ты!.. – взмахнул рукой Павел.

Камохин чувствовал себя некомфортно, когда рядом с ним находился тип, отчасти лишенный системы самоконтроля, с заряженной двустволкой в руках. Поэтому он еще раз, более настойчиво, повторил:

– Разряди ружье, Павел. Иначе у нас будут проблемы.

Он намеренно сказал «у нас», а не «у тебя», чтобы не оказывать чрезмерного давления и не спровоцировать тем самым новый взрыв немотивированной агрессии.

Павел посмотрел на Камохина, зло осклабился, вскинул стволы вверх и саданул сразу из обоих.

– Так пойдет?

– Вполне, – миролюбиво улыбнулся Камохин.

Осипов посмотрел вдоль дороги, тянущейся через всю деревню. Видимо, услыхав стрельбу, на дорогу начали выходить люди. Было их немного, человек девять-десять. И пока они просто стояли и смотрели на то, что происходит возле развалин кирпичного дома.

– Твоя воля… – расплывшись в безумно уродливой улыбке, прокурлыкал зомбак.

– Твоя воля! – напомнил Павлу фламандец. – Что это значит?

– Это дед Твоя Воля, – на удивление спокойно объяснил квестерам местный. – Лыков Павел Кузьмич. Мой тезка, получается. Но все его зовут Твоя Воля.

Присказка у него такая, любимая.

– Твоя воля, – снова выдал торчащий в окне старик.

– Во! Слыхали? – указал на него пальцем Павел. – Он без «твоей воли» двух слов связать не может!..

– Выходит, он живой? – спросил Орсон.

– Выходит, так, – кивнул Павел. – Хотя, по всем расчетам, давно уже помереть должен. Лет ему уже больше ста – это точно. А вот сколько точно – никто не знает. Баба его, Катерина, лет десять как померла. А сам он, должно быть, давно уже забыл про свой возраст… Верно я говорю, Твоя Воля?

– Твоя воля! – по-стариковски агрессивно стукнул кулачишком по краю оконного проема Павел Кузьмич Лыков.

– Бамалама, – только и сказал Брейгель.

И незаметно спрятал пистолет в кобуру.

– А ты что подумал? – подозрительно посмотрел на него Павел.

– Решил, что это один из тех живых мертвецов, про которых ты рассказывал.

Павел оценивающе посмотрел на торчащего в окне старика.

– Не, – качнул он головой. – Те, что я видел, страшнее. Куда как страшнее…

– А что Твоя Воля в этом доме делает? – поинтересовался Орсон.

– До революции это церковь была. После революции маковку с церкви снесли, крышу перекрыли и сделали школу. Я в ней уже не учился – после войны школу в соседнее село перенесли. А здесь склад для комбикормов сделали. Потом, когда комбикормить некого стало, думали кому в аренду дом сдать. А то и продать. Даже покупателя нашли. Но нам это дело запретили, поскольку, говорят, руины сии представляют собой историческую ценность. И, вроде как, даже у нее законный владелец имеется. Вот так с тех пор эта историческая ценность и стоит бесхозной и никому на фиг не нужной… А Твоя Воля сюда частенько приходит. Может, воспоминания у него какие с этим местом связаны?.. Так я говорю, Твоя Воля?..

– Твоя воля… – как эхо, отозвался старик.

– Ну, пошли, что ли? – с усмешкой посмотрел на квестеров Павел. – Вон, народ уже вышел вас встречать.

Желания встречаться с народом у квестеров не было. Ну просто-таки ни малейшего. Народ имел привычку задавать всяческие нелицеприятные вопросы тем, кто, по их разумению, представлял собой власть. А квестеры именно таковыми в их глазах и являлись. Однако осмотреть деревню следовало. А значит, нужно было идти в народ. И надеяться на то, что история про рухнувший спутник снова не подведет.

И они пошли по дороге. Не зная, даже не догадываясь, к чему она их приведет.

– А вот и мой дом!

Павел с гордостью указал на далеко уже не новую, однако крепкую еще рубленую избу. С высоким крыльцом, тремя окошками, выходящими на дорогу, и пристроенным сзади скотным двором. По двору перед домом расхаживали, копаясь в грязи, с десяток мокрых куриц и один петух с гордым, но чрезвычайно недовольным видом.

– А что, собак совсем не осталось? – спросил Осипов.

– Ни одной! – уверенно качнул головой Павел. – Ни кошек, ни собак!.. Собственно, если бы не военный кордон, я бы и сам отсюда деру дал…

– А чего так?

– А страшно тут стало. Сначала аномалия эта, леший ее задери… После – мертвецы приходить начали… А теперь еще и спутник ваш шандарахнулся…

– Спутник не наш.

– Да кому какое дело…

– А мертвецы откуда появились?

– Знамо откуда – с кладбища. Когда к деревне подъезжали, видели, небось, на взгорке…

– Да, я приметил, – кивнул Камохин. – Небольшое такое кладбище, в рощице.

– Он самое, – подтвердил Павел. – Там, кроме нашей деревни, еще с трех окрестных покойники лежат… Несколько поколений…

– Деревенское кладбище – это вам не мавзолей на Красной площади, – недовольно буркнул Орсон. – Сколько, по-вашему, мертвец может пролежать в земле?

– Все от мертвеца зависит, – авторитетно заявил Павел.

– А еще от климата, – добавил Брейгель. – И от грунтовых вод!

– Что вы несете? – недовольно поморщился Орсон. – Какие еще мертвецы?

– Я так понял, вы на ночь остаетесь? – оглянулся на англичанина Павел.

– Видно, придется.

– Тогда крепче дверь запирайте…

Орсон ожидал, что Павел еще что-то добавит к сказанному. Но тот, похоже, сказал все, что хотел.