Школа. Первый пояс - Михаил Игнатов

Но это меня волновало лишь во вторую очередь. Главное, что тревожило — это то, что теперь у дверей лазарета всегда было столпотворение раненых. Смещение уроков практически исчезло. И теперь снежинки всегда умудрялись оказываться там, поджидая выходцев из нулевого.

Шамор сначала сыпал насмешками, пытаясь разозлить меня. Затем принялся хмуриться и назначать наказания. Но теперь я всегда проигрывал в схватке с Виликор. Мне просто необходимо оказываться в лазарете. Там почти наверняка окажется кто-то из нулевых. И всегда будет толпа снежинок. Не знаю, что мне доставляло больше удовольствия, помочь землякам или сойти в драке с толпой врагов. Не по себе было только первый раз. Когда я каждую секунду ожидал, что Хрил вмешается, сделав меня виноватым в происходящем. Но он по-прежнему закрывал глаза на крики за дверью. Снежинок становилось все больше. И это меня только радовало. Это тоже одна из причин, по которым я не выбрал золотую клетку. Наверно, слишком привык к риску в Чёрной горе. Схватки с Виликор и Гуниром — это хорошо, но мало и в них нет накала. Опасность, неизвестность, риск — вот что мне нужно. И повод для такой драки. Ненависть к снежинкам с их методами — отличный повод! И противников с каждым разом становилось все больше. Трое, четверо, трое и Дори, сегодня уже пятеро. Мало. Я не буду их жалеть.

— Мне интересно, сколько из вас будут калечить себя, чтобы выполнить хотелки Бравура? Ты знаешь, что срывы на финальном этапе техники оставляют шрамы на меридианах? А у вас по-другому и не выходит, да? Вы же срываете изученные техники? Он делает из вас калек. Интересно, сколько из вас взмахнёт мечом, если он прикажет убить соседа по парте?

— Закрой свой рот и не клевещи на первого брата!

Я слегка пнул возмутившегося. И вошёл к лекарю. Снежинки подождут, подумают, придут в себя. Поклон. Приветствие. Привычный кивок Хрила на полку. Ушли в прошлое дни, когда он болтал языком и лично вливал зелье в пострадавшего. Сейчас, когда каждый неумеха машет мечом и изображает что-то с техниками, лазарет забит всегда. И я самый частый гость здесь из всех учеников. Ведь я прихожу сюда ещё и в середине дня, когда у меня на уроке Кадора обязательно срывается техника. Старик тоже косится, но молчит. А я всё не оставляю попыток самому воссоздать следующий уровень Духовного Лезвия. Не так много вариантов созвездий из доступных мне узлов осталось. Жаль, что меридианы не прощают ошибку и не дают безвредно рассеять энергию. Но все не так страшно, как Кадор и я сейчас пугали снежинок. Во всяком случае, сколько бы я ни осматривал меридианы руки, после зелья Тёплой росы не видел ни одного оставшегося к утру повреждения. И вряд ли это такое уж чудодейственное зелье для их лечения. Дешёвые техники, мало силы, лёгкие раны.

Хрил привык, что после обеда мне нужно зелье восстановления меридианов, а к вечеру заживления ран. Приходится сильно подставляться, чтобы Шамор не оставил в классе. Только Виликор рада. Пользуясь моментом, тренирует меня не обращать внимания на боль и пытается подстегнуть мою закалку. Я не очень рад. Но слишком много выгоды получаю. А потому терплю. Хотя мне все больше и больше кажется, что моё тело, идущее вслед за душой, было таким только на этапе Закалки. Сейчас я не вижу никакого значительного улучшения. А зелий для Воинов все нет и нет. И все идёт по набитой тропе. Драка со снежинками, тренировка болью, тренировка тела и зелье Восстановления тела или Росы в запас. Не знаю зачем, но пусть будет. Брать-то я беру, но вот трачу редко. Хрилу вообще не интересно, что я с ними делаю. Поэтому пью, только если клинок Виликор зацепил кость и я вижу, что к следующему уроку Шамора не успею восстановиться или же жутко болит рука после срыва. Даже на снежинок хватает меня раненого. Я кивнул землякам и вышел за дверь. Вот они. Поднялись. Ждут. Не пытаются зайти.

— Слабаки! Пусть завтра приходит Дори. И берет с собой десяток таких неумех.

Я усмехнулся, провожая последнего снежинку за дверь. И вздрогнул от удара плети.

— Почему ты стоишь здесь?

— Старший! — я согнулся в поклоне незаметно подошедшему Воину с повязкой-глазом на плече. — Очередь! Жду, когда до меня дойдёт дело.

Наказующий заглянул за дверь, бросил взгляд на моё рассечённое плечо и двинулся дальше вглубь перехода между крыльями Школы. Я хмыкнул и прислонился к стене. Удачно отговорился, удар не в счёт. Если не мозолить глаза Хрилу, то можно дождаться ухода всех нулевых. Для гарантии. Меня тревожит только новость о том, что вчера возвращающихся встретили на полпути. Сколько? Сколько снежинок, вообще, остаётся на занятиях и почему им это позволяют? Пожалуй, нужно спросить об этом того, кто точно знает.

***

— Ты такие вопросы задаёшь, будто у меня есть всевидящее око. Я сам половины того, что творится в Школе в этом году, не понимаю.

— Кто же знает больше чем ты?

— Вон, — Дарит кивнул мне за спину, — к старшей иди. Она три пояса видела и чтобы я про её семью не говорил, но к ним приходят за покупками все, кто хоть что-то значит в городе. А я простой писарь, что любит слухи.

Я промолчал, оглядывая Виликор, что-то рассказывающую девушкам. Нет. Это мои проблемы. Она молчит, закрывая глаза на мои отлучки. И я буду делать вид, что ничего не происходит.

***

— Неудачный день.

Я молчал, лишь убрав этот бесконечный лес вокруг. Его никто не видел, но Гунир жаловался, что взгляд, смотрящий сквозь тебя, изрядно бесит. Ни к чему это.

— Встретились во всех четырёх переходах. Да. Но их просто больше. Десять против шестерых. Тут без козырей никак. Тогрима воще сломали.

Кивнул, принимая его слова. Нужно бросить на нашу чашу ещё одну мерную гирю. Сменить шестёрки козырем.

***

— Мы собираемся отвечать?!

Вот я и узнал ответ на свой вопрос. Да, отрубленную руку можно прирастить обратно. Но это займёт три дня. А пока что один взгляд на Вати вызывал дрожь. Синюшно-белая кожа ниже рубца, непрерывно дрожащие и отказывающиеся работать пальцы. Серо-белое от боли лицо с каплями пота.

— Я тебя спрашиваю!

Я ударил назад локтём. Обернулся, глядя на отлетевшего от удара Крима.

— Я тебе не старичьё, что зря открывает рот. Где твоё уважение к более сильному? С каких пор ты что-то требуешь от меня, не отдав старые долги?

Пнул лежащего парня, который молчал и прожигал меня взглядом.

— Крим! — заорал с того края бурсы Тогрим.

— Я виноват, первый брат, — выдавил из себя парень у моих ног.

Хмыкнув, я отвернулся от него. Оглядел мрачных охотников.

— Я похож на богача, который скупил полгорода? Попробуй мы такое повторить и тут же пожалеем. Может, они на такое и рассчитывают. Мечи по-прежнему остаются здесь, в бурсе.

— И чего? Мы будем молча это сносить? Да я за простые слова выбивал зубы!

— В забытых небом песках! — я ожёг взглядом заговорившего. — Это там ты был хозяином жизни. Здесь, в землях предков, куда ты так рвался, ты ничем не отличаешься от тех, кого когда-то топтал. А здесь уже я буду выбивать тебе зубы. Подсказать за что?