Большая игра. Книга 2 - Михаил Беляев

На экране позади протестующих то и дело мелькали кадры турецкой атаки и сожженные дотла армянские села, подписанные турецкими названиями.

Но самым страшным было то, что люди верили. Верили — и поддерживали наглое враньё. До истошных воплей, до блеска в глазах они верили в то, что им говорили! До последнего слова!

Утром она думала, что пустота внутри неё не может стать еще сильнее. Что это — предел, хуже быть уже не может.

Оказывается, может.

Ретранслятор, призванный защищать свой народ, стоять до конца в борьбе с врагами, не мог поверить, что этот самый народ втаптывал в грязь последние крупицы надежды, теплившиеся в сердце.

Все жертвы были напрасны. Всё, через что она прошла, все терзания и боль — всё было не нужно.

— Постойте… но это же неправда! — она вздрогнула, услышав свой голос. — Я была там! Это не Армения напала, это!.. Это неправда!

— Ты что несёшь, дура? — донеслось сзади, кто-то толкнул её в сторону.

— Что ты вообще знаешь? Давай ещё скажи, что сама всё видела! Тупая малолетка!

— Но я была! Я была там! Это турки напали, говорю же! Это правда! — она перешла на крик, не замечая бегущих по щекам слёз. — Вы врёте! Это же полная чушь!..

— Вали отсюда, коза! — один из протестующих сгрёб её за ворот и тряхнул. Чьи-то руки потянулись к ней, ухо резанул треск ткани — куртка порвалась под натиском незнакомца. А следом за ним перед глазами мелькнул кулак — крепкий удар отбросил её на снег, толпа вокруг расступилась.

Ударившись головой о чей-то сапог, она вскрикнула. Не от боли, нет. Физическая боль не шла ни в какое сравнение с обидой и разочарованием, клещами стиснувшими душу. Она плакала, не находя слов, пока кто-то снова не подхватил её и не вытолкал прочь из толпы протестующих.

Плюхнувшись на грязный снег обочины, она прижала к груди порванный рукав. По скуле начал расплываться синяк. Она тихонько плакала, не осмеливаясь поднять глаза на толпу недобро косящихся на неё людей.

Люди проходили мимо. Кто-то смотрел с сожалением, кто-то — с осуждением. Но никто не вмешался. Грязная и побитая, в изорванной одежде, теперь она больше походила на нищенку, чем на защитницу целой страны.

Набравшись сил, она с трудом поднялась. Ноги сами понесли её прочь от злобной толпы и лживых демонстрантов, призывающих протестовать дальше. Навстречу проехали, сверкая фарами, наряды полиции, люди вокруг зашептались, кто-то негромко вскрикнул.

Вернув наушники в ушные раковины, она пощёлкала кнопкой плеера — тишина. Рин вытащила руку из кармана — на корпусе виднелась длинная трещина, через которую проглядывала микросхема. Похоже, и ему теперь конец…

Рин достала уцелевший в стычке телефон — половина девятого, в это время она обычно уже ехала домой из института. Только сейчас домой совсем не хотелось. На экране мигало уведомление — семь пропущенных звонков от Киры Вайнер. Равнодушно отключив устройство, она поплелась к ближайшему торговому центру, переливавшемуся яркими вывесками впереди.

Похоже, это была ирония судьбы, не иначе. Она узнала его не с первого раза, но лишь когда перед глазами появилась огромная вывеска «Млечный Путь», она поняла, что попала в тот же центр, что и летом. Но тогда рядом был Алголь, и весь мир был другим.

Сейчас она была одна. Лениво слоняясь между рядами с фруктами, колбасами и тысячами разнородных напитков, девушка не могла придумать себе ни занятия, ни цели. Живот сводило судорогой от соблазнительных ароматов фруктов и выпечки, но что-то внутри словно держало голод на привязи. Схватив у входа маленькую корзинку, она слепо шарила взглядом по витринам в поисках хоть чего-нибудь примечательного.

Минут десять она просто ходила и смотрела, едва не врезаясь в других покупателей. Перед глазами проплывали то пожилая дама в красивом берете, то милая парочка с розовыми то ли от мороза, то ли от возбуждения щеками. Интересно, а любовь действительно может вылечить все душевные раны, как о ней говорят?

На лицо выползла горькая улыбка. Любовь… Ещё недавно ей показалось, она может узнать, что это такое. Любить кого-то, быть любимой, ощущать новые и пока ещё неизведанные чувства. Романтика, страсть, вожделение, томление. Она ничего этого не знала. Короткие обрывки чувств, когда вводят процит, — всё, что она могла добавить в свою копилку, но это были настолько жалкие крохи, что у любой её одноклассницы за плечами был куда более внушительный опыт.

Наконец, взгляд упал на рядок бутылок с разноцветными этикетками. Алкоголь. Другой выход. Безрадостный и отвратительный, как ей всегда казалось. Но говорят, пьяные люди хоть ненадолго могут забыть всё то ужасное, что происходит с ними. Конечно, всё имеет свою цену, но….

Не обращая внимания на неодобрительные взгляды стоящих рядом людей, она положила в корзину две бутылки и пошла к кассам.

Уже стоя в очереди, она вспомнила, что ей вообще-то пятнадцать, а по закону алкоголь могут продать только шестнадцатилетним. Да и с её внешним видом уже чудо, что охранники не вытолкали её из торгового зала. Вздохнув, Рин достала из кармана карточку.

— Добрый день, ваша карта… — девушка-кассир подняла на неё глаза и замерла в замешательстве. Рин остро ощутила её эмоции, — недоумение, брезгливость, отвращение. Аура девушки вспыхнула бледно-зеленоватым. Рин уже вдохнула, чтобы возразить ей, но её остановил знакомый голос сзади.

— Она со мной, всё в порядке, я попросил захватить мне ещё парочку.

Рин медленно обернулась. Позади стоял, добродушно скалясь на кассира, Владимир Марков. На ленте рядом с ним красовалось целое ассорти продуктов и пара бутылочек коньяка. Кассир облегченно выдохнула и с коротким кивком принялась за работу.

— Проходи давай, поможешь уложить всё в телегу, — Владимир легонько потолкал её в спину. Ещё не веря в свою удачу, она кивнула и прошла вперёд.

Когда инженер закончил с покупками и взялся за ручки продуктовой тележки, Рин успела немного отряхнуться и привести себя в порядок, — насколько это вообще было возможно. Кивнув в сторону выхода, он медленно пошёл к парковке.

— Это часом не Алголь тебя так отделал? — невинно поинтересовался он. Рин мотнула головой.

— Нет… упала на площади.

— Вот как, на площади значит, — промычал инженер. — Там опять эти имбецилы вой подняли. Знаешь что, держись подальше от таких неадекватных. Зашибут и не заметят. Мозга-то у них своего нет. А тут-то ты что забыла? Или серьёзно собиралась напиться вот этой водичкой?

Он кивнул на бутылки с цветастыми этикетками, лежавшие наверху горы продуктов. Рин дёрнула плечиком.

— Фиговая идея.

— Вы только Кире… не говорите, — её тихий голос был едва слышен. Марков