Кровная связь - Грег Айлс

Я даю отбой, снова прячу телефон в непромокаемый пакет, но, закрывая его, оставляю небольшое отверстие. Через него я вдуваю воздух, пока пакет не наполняется им, как воздушный шарик. После этого я плотно застегиваю «молнию». Если по какой-то причине я выпущу пакет из рук, то теперь он, по крайней мере, останется на плаву.

Зажав пакет в зубах подобно Святому Бернарду, я спускаюсь по импровизированной лестнице из ветвей, пока не оказываюсь наполовину в воде. Я отталкиваюсь и, чтобы удалиться на достаточное расстояние от ветвей дерева, которое спасло меня, плыву вольным стилем на протяжении примерно тридцати ярдов, а потом перехожу на брасс. В спокойной воде я с легкостью могла бы доплыть вольным стилем до берега, но волны по-прежнему достаточно высоки. Брасс несет меня вверх и вниз по волнам к берегу, и мне удается сохранять правильное дыхание.

Пятнадцать минут такого плавания, и я оказываюсь в двадцати ярдах от берега. Дышу я по-прежнему нормально, но руки и ноги уже начала сковывать свинцовая тяжесть, которую мне доводилось преодолевать во время одиночных заплывов на более длинные дистанции. Берег очень крутой, и мне не за что ухватиться, чтобы подняться наверх. Я плыву брассом вдоль него, пока в одном месте мне все-таки удается, впиваясь ногтями в мягкую и мокрую землю, по-змеиному выползти на берег.

Я лежу, тяжело дыша, словно новичок, только что пробежавший марафонскую дистанцию. Но это еще ничего, бывало и хуже. Иногда, когда я выныривала после свободного погружения, мне приходилось надевать на лицо кислородную маску, чтобы не потерять сознание. Струи дождя по-прежнему лупят по моему лицу, но теперь я не обращаю на это внимания. Земля подо мной кажется прочной и надежной, и мне совсем не хочется вставать.

И вдруг я замираю от страха.

Совсем рядом кто-то насвистывает. Звук исчезает, потом посвистывание начинается снова. Это мой сотовый телефон, а его звонок приглушен пакетом. Раскрыв его, я нажимаю кнопку «ответ».

– Алло?

– Кэт? Это Шон. Ты где?

– Ты не поверишь, если я скажу. А где ты? Дома с Карен?

Молчание. Потом он говорит:

– В общем, да. Я звоню, потому что ты должна знать кое-что. Ты получила мое сообщение о том, что Малик вышел на свободу под залог и скрылся от наблюдения?

– Да.

Я думаю о том, что Шон дома, с женой.

– Ничего не слышно от Малика? Он тебе не звонил?

– Нет.

– ФБР знает, что ты пыталась дозвониться ему.

– И что?

– Ничего. Ты что, сошла с ума? Это выглядит очень скверно.

– А мне плевать.

– Ты вообще-то собираешься остаться в живых?

– Как ни странно, но собираюсь. И только что убедилась в этом.

– Что ты имеешь в виду?

Я негромко смеюсь.

– Кто-то пытался убить меня.

– Что?

– Это не имеет никакого отношения к Малику.

– Откуда ты знаешь?

– Это случилось на реке. На острове, который принадлежит нашей семье. И причина должна быть совсем другой. Я еще не знаю ничего толком, но она не имеет отношения к убийствам в Новом Орлеане.

– А где ты сейчас находишься?

– С дыркой в ноге лежу на берегу под дождем. У меня нет одежды и обуви. Но при этом я чувствую себя намного лучше, чем сегодня утром.

– Кэт… У тебя голос, как во время приступа психоза. Ты принимаешь лекарства?

– Мне надо идти, Шон. Не беспокойся обо мне.

– Кэт, не делай этого. ФБР хочет связаться с тобой. С тобой хочет поговорить Кайзер.

– Скажи Кайзеру, что я перезвоню ему завтра. И… Шон?

– Да?

– Ты помнишь, как мы иногда удивлялись тому, какие вещи мне хотелось, чтобы ты проделывал со мной? Сексуальные, я имею в виду?

Он отвечает едва слышно:

– Помню.

– Я только что узнала о том, что отец насиловал меня. Так что не беспокойся ни о чем на этот счет. Это тебя не касается и не имеет к тебе отношения. То же самое можно сказать и относительно других вещей, которые я вытворяла. Одноразовых, на одну ночь. Думаю, все это вызвано тем, что мне пришлось пережить, когда я была еще маленькой.

– Кэт, мне не нравится твой голос. Позволь мне…

– Что? Ты можешь оставить свой дом прямо сейчас? Можешь приехать за мной немедленно?

– Да, может быть, я смогу это сделать.

– Я от тебя на расстоянии часа езды. Может быть, больше.

Молчание.

– Я могу прислать кого-нибудь.

Еще один удар ножом мне в сердце.

– Не волнуйся ни о чем, Шон. Заботься о жене и детях. До свидания.

– Кэт…

Я нажимаю кнопку отбоя до того, как он успевает закончить. Сейчас он ничем не может мне помочь. Да и никогда не мог.

Перекатившись на живот, я упираюсь ладонями в землю и встаю. Огни федеральной трассы находятся от меня примерно на расстоянии мили.

Я иду к ним.

Я сижу, прижавшись к стене заброшенной заправочной станции на федеральном шоссе номер один. На мне только нижнее белье, и я жду Майкла Уэллса, чтобы он приехал и спас меня от комаров, которые устроили пиршество на моей крови. После купания кожа у меня покрылась маслянистой, дурно пахнущей пленкой, но, очевидно, здешние москиты привыкли к этому. Если к завтрашнему дню у меня не разовьется лихорадка Западного Нила, это будет чудом. Узкий навес над головой едва защищает меня от дождя, но сегодня ночью я ничего не имею против него. Это единственное, что хоть как-то позволяет справиться с одуряющей жарой Но вот темнота – другое дело. Свет луны лишь иногда размытым пятном пробивается сквозь грозовые тучи, да еще видны случайные вспышки фар автомобилей, пролетающих по шоссе.

Майкл сказал, что приедет на черном «Форде-Экспедишн», но мне приходится следить за проезжающими машинами так, чтобы водители не заметили меня. Поскольку между мной и мужчиной, который хотел меня убить, теперь лежит река, скорее всего, на какое-то время я в безопасности. Но если я буду стоять на шоссе в одном бюстгальтере и трусиках, то все шансы за то, что меня изнасилуют. Кроме того, прошел всего лишь час или около того, как я звонила Майклу. Он никак не мог доехать сюда за такое короткое время, разве что гнал под девяносто миль в час или даже быстрее.

Не успела я прислониться к шлакоблочной стене, как на меня навалилась неимоверная усталость. Это было не изнеможение после купания в реке. Я ощущаю себя оторванной ото всего, даже от самой себя. В моем сердце поселилась пустота, которая, наверное, станет началом большой тоски и печали. Сегодня я потеряла слишком многое. Шона – по собственному желанию, пусть даже не по его. Отца, который жил в моем сердце все эти годы, но сегодня, после того как дедушка рассказал, что он сделал, начал умирать. Мать, которая почему-то не смогла защитить меня от тайных желаний отца. Пирли, которая столько скрывала от меня все эти годы. Я даже не уверена, хочется ли мне узнать, что ей стало известно и когда.