Пятая авеню, дом один - Кэндес Бушнелл

Она села, убрала с лица волосы. «Начинается, — подумал Филипп. — Опять я в нее влюбляюсь». Он уложил ее, навалился сверху.

— Я все еще могу тебя любить.

— Разве эта реплика произносится не после секса? — пробормотала она.

— Я произношу ее до.

Они синхронно избавились от оставшейся одежды. Она погладила его член, оценивая качество эрекции.

— Я хочу почувствовать тебя у себя внутри, — сказала она.

Он вошел в нее. Они замерли на мгновение. Потом она со вздохом запрокинула голову:

— Давай!

Он начал двигаться, проникая все глубже. Им не пришлось приноравливаться друг к другу, единение получилось немедленным и полным. У нее начался оргазм, она дала себе волю и закричала, он тоже кончил. Через пятнадцать минут, когда все завершилось, они посмотрели друг на друга с восторженным ужасом.

— Потрясающе! — тихо сказал он.

Она выскользнула из-под него и, сев на краю кровати, обернулась. Потом упала, положила голову ему на грудь.

— Что дальше?

— Не знаю, — прошептал он.

— Может, мы напрасно это сделали?

— Почему? Ты опять сбежишь? — испуганно спросил Филипп.

Он встал и направился в ванную.

— Нет, — сказала она, садясь. Последовав за ним, она, сложив на груди руки, наблюдала, как он мочится. — Сам-то ты что собираешься делать?

— Я не знаю.

— Хочешь есть?

— Очень, — отозвался он.

— Это хорошо. Мне до смерти хотелось рассказать тебе про нашего нового режиссера. Он все время молчит, только жестикулирует. Поэтому я прозвала его «Бела Лугоши».

Филипп откупорил бутылку «шираза», уселся на высокий табурет и стал ею любоваться, потягивая вино. Его снова охватило чувство довольства, от которого замирало время. В эту минуту в кухне были только он и она, остального мира вообще не существовало. Он подумал, что всегда был здесь — и всегда будет. Он принял решение.

— Я скажу Лоле, что все кончено, — объявил он.

Балет завершился в начале двенадцатого, так что Лола и Инид вернулись на Пятую авеню только к полуночи. Лола смертельно устала, зато Инид сохранила всю свою энергию, хотя упорно висела на Лоле, как будто не обошлась бы без подпорки. В середине представления она попросила Лолу забрать у нее сумочку, якобы чересчур тяжелую. Сумочка из крокодиловой кожи действительно весила все пять фунтов, и Лоле пришлось весь вечер только и делать, что выуживать из сумки Инид то очки, то помаду, то пудру. Когда старуха в третий раз потребовала пудреницу, до Лолы дошло: она хочет ее позлить. Иначе зачем еще так часто вспоминать о своей косметике?

Но потом, проезжая по Пятой авеню в такси на пути к славному дому номер один, Лола пришла к выводу, что не напрасно потратила этот вечер. На тринадцатом этаже она нашла в сумке ключи Инид, отперла дверь и отдала сумку владелице. Инид отблагодарила ее поцелуем в щеку — никогда еще она не делала ничего подобного.

— Спокойной ночи, милая, — сказала она. — Я чудесно провела время. До завтра!

— У нас есть планы на завтра? — удивилась Лола.

— Нет, но теперь, когда вы живете с Филиппом, нам не нужны планы. Я просто к вам постучусь. Может быть, мы пойдем гулять.

«Отлично!» — со злостью подумала Лола, входя в квартиру Филиппа. На завтра обещали минусовую температуру.

— Филипп? — позвала она.

Не получив ответа, Лола заглянула в каждую комнату, но Филиппа не обнаружила. Куда он подевался? Она позвонила ему на мобильный и услышала, как мобильный откликается в кабинете. Наверное, Филипп вышел купить чего-нибудь вкусненького и вот-вот вернется. Лола села на диван, сбросила туфли и задвинула их под кофейный столик. Час от часу не легче! Куда запропастились ее свадебные журналы?

Она нахмурилась, встала и начала искать свои журналы. В одном из них рекламировалось особенно привлекательное платьице — расшитое бисером, без лямок, с длинным шлейфом (на ходу он развевается, а когда стоишь, элегантно обвивает ноги). Если журнал пропал, не видать ей этого платья, ведь не все страницы свадебных изданий дублируются в Интернете: это делается специально, чтобы невесты тратили деньги на журналы. Она поискала сначала в кухне, потом в кабинете Филиппа и пришла к выводу, что он случайно все выбросил. Придется сделать ему выговор: пусть учится аккуратно обращаться с ее вещами. Вернувшись в кухню, она вылила в бокал остатки белого вина, потом открыла люк мусоропровода, чтобы выбросить бутылку. Филипп несколько раз говорил ей не выбрасывать туда бутылки, но она отказывалась слушаться. Раскладывать мусор по категориям — ужасная возня, к тому же совершенно бесполезная. Планету уже изуродовали предыдущие поколения.

В узком жерле застрял один из ее журналов. Она брезгливо вытащила его и швырнула на стол. Значит, Филипп выбросил ее журналы намеренно. Что он хотел этим сказать?

Лола отнесла бокал с вином в ванную и открыла кран. Она считала, что Филипп намерен на ней жениться, — а почему бы и нет? Понятно, его пришлось бы к этому подталкивать. То, что она говорила про Филиппа Джеймсу Гучу, было враньем: при необходимости она была готова сама волочить Филиппа к алтарю. Всем известно, что мужчин приходится силой приводить в церковь, но им только того и надо, потом они испытывают благодарность. Если бы пришлось, она бы даже забеременела. Знаменитости всегда сначала беременеют, а потом выходят замуж, и потом, ее малыша можно было бы нарядить и нести по проходу в церкви в корзиночке — какая прелесть!

Она уже разделась до бюстгальтера и трусиков, когда услышала, как в замке ворочается ключ, и в таком виде побежала в коридор. Она заметила, что Филипп вернулся с пустыми руками, без покупок, и старался избегать ее взгляда. Что-то здесь не так…

— Где ты был? — спросила она, потом спохватилась и изобразила безразличие. — Мы с Инид так наслаждались балетом! Невероятно красиво, я даже не ожидала. «Алмазы» — просто восторг! Инид говорит, что ты в детстве танцевал в «Щелкунчике». Почему ты мне не рассказывал?

Он отвернулся, чтобы запереть дверь. Снова повернувшись, он наконец-то заметил, что она не одета. Обычно это его возбуждало, он спешил дотронуться до ее груди. Но на этот раз он только покачал головой.

— Лола… — произнес он со вздохом.

— Что такое? Что-то случилось?

— Оденься и давай поговорим.

— Не могу, — ответила она как ни в чем не бывало. — Я как раз собиралась залезть в ванную. Тебе придется со мной разговаривать, когда меня покроют пузырьки. — И, не дав ему ответить, убежала.

Филипп пошел в кухню, схватившись за голову. Поднимаясь в лифте от Шиффер Даймонд, он воображал, что разговор с Лолой пройдет гладко и легко. Он скажет Лоле правду — что жить вместе не самая удачная идея — и предложит ей денег. Арендная плата за ее прежнюю квартиру позволяла прожить там еще две недели. Он заплатит еще за полгода вперед, за это время она постарается найти себе постоянную работу. Он согласен даже оплачивать ее счета за сотовый телефон и покупки на Мэдисон-авеню, если уж до этого дойдет. Он приготовился открыть ей всю правду: он любит другую женщину. Но потом решил, что это будет слишком жестоко. Теперь он видел, что она сильно затруднит ему задачу. Он был немного пьян — они выпили вдвоем с Шиффер почти две бутылки белого вина, но требовался дополнительный кураж, и он щедро плеснул водки на кубики льда в стакане. Сделав глоток, он отправился в ванную.