Джентльмены чужих писем не читают - Олег Горяйнов

Покамест я здесь хозяин. А никакой не сучонок.

– К вам Валерий Павлович! – сказал Гришка, не знающий о том, что уже обречён на порку. – Впустить?..

Бурлак вальяжно кивнул. Вообще-то он ждал своего заместителя ещё вчера и теперь собирался навешать ему трендюлей за то, что он где-то шляется. Для того, чтобы убедиться в отсутствии военно-полового агента в Монтеррее, вовсе не требуется столько времени.

– Разрешите? – спросил сучонок и, нимало не интересуясь, разрешают ему или нет, вошёл в кабинет резидента.

Вид у него был как у страждущего с похмелья алкаша, который нечаянно разбил об асфальт купленную на последний червонец четвертинку, а через час мук и отчаяния нашёл на земле сто баксов чистыми деньгами.

– Ну, что скажешь плохого? – спросил Бурлак, пока Мещеряков сопел и облизывался, лаская взором бутылку коньяка, что стояла, полупустая, на столе высокого начальства.

– Так что… нету агента 4F-056-012, Владимир Николаевич, – тяжело вздохнув, произнес сучонок.

– Знаю, что нету, – спокойно сказал Бурлак. – Ты и должен был его найти.

– Я и нашёл… – потупился Мещеряков.

– Ничего не понимаю, – грозно сказал Бурлак. – Ты мне что, загадки пришёл загадывать? А ну, говори всё как есть!

– Да в морге я его нашёл!

– Что?!.

– Т-так точно, в морге. Убили его. Очередью из крупнокалиберного пулемёта. Разрешите показать акт вскрытия?..

В другое время Бурлак бы непременно похвалил Валерия Павловича за этот акт вскрытия: неприязнь неприязнью, а профессионализм был вещью, которую Бурлак в людях уважал независимо от абсолютной интенсивности линий говна в их персональных спектрограммах. Кроме того, официальная задокументированность смерти агента сильно облегчает жизнь резиденту, которому предстоит его списывать и отчитываться потом перед руководством. Но теперь он был слишком взволнован для подобных сантиментов. Он схватил ксерокопию и впился глазами в строчки документа.

– Кто же это его порешил-то? – буркнул он, с трудом продираясь через нагромождение испанских названий внутренних органов убитого. – Кому он на хер запонадобился?

– Ищут, – сказал Мещеряков с неуместным в данной ситуации юмором.

– Да, эти, пожалуй, найдут… – сказал Бурлак. – Вот не было печали… Что у тебя ещё есть?

– Две газеты с репортажами и ещё один акт вскрытия…

– Чего вскрытия?

– Мужика, который сидел за рулем машины, в которой они ехали.

– Кто ещё такой?

– Какой-то Ореза…

Бурлак еле удержался, чтобы не придать обуявшим его эмоциям интенсивно-вербальную форму.

– Ну-ка, выкладывай всё, что знаешь про это! – приказал он.

– Да пока никто ничего не знает. Ехали они вроде как в “мерседесе”, принадлежащем этому Орезе, и кто-то их из пулемета расстрелял прямо на дороге. Свидетелей – нет.

– Где это случилось?

– Неподалеку от Теуакана.

Бурлак задумался.

– А кто такой этот Ореза? – спросил он на всякий случай.

– Не знаю, – Мещеряков пожал плечами. – Не успел выяснить. Спешил вам доложить.

– Правильно спешил, – сказал Бурлак.

– Могу поехать туда, всё выяснить. Если постараюсь – полицейский рапорт привезу обо всем случившемся.

– Погоди, погоди ты… – пробормотал Бурлак и потёр виски.

Точно он не знает, кто такой Ореза? Или врёт, сучонок? Посылать его туда – это ни в коем случае. Стук о том, что ГРУшные агенты глубокого залегания разъезжают по стране Маньяне в компании бывших советников президента страны Маньяны по национальной безопасности, немедленно полетит в Аквариум, и Бурлака возьмут за афедрон. Фамилия Орезы вообще не должна фигурировать в отчётности резидентуры. Э, дьявол, как не фигурировать? Всё равно докопаются, суки!.. Здесь-то, в Маньяна-сити, может, и удастся что-то утаить, замолчать, но кто поручится, что какая-нибудь хьюстонская резидентура уже не доложила в Центр, что расстрелян в своём автомобиле бывший советник президента Маньяны по нацбезопасности, а за компанию с ним расстрелян некто Иван Досуарес, боливийский беженец, торговец стройматериалами из Монтеррея. Экстраполировать дальнейший ход событий – большого ума не надо: Ваньку Досуареса несут в вычислительный центр Девятого Управления, закладывают в большой кампутер, и через двадцать миллисекунд тот выдает на принтер информацию о том, что убиенный есть старший лейтенант российской армии, по совместительству – агент глубокого залегания 4F-056-012. Не-ак-ти-ви-зи-ро-ван-ный! Бурлака немедленно берут за афедрон.

Эх, Ванька, Ванька, кто ж тебя так? Пострадал ты, Ванька, скорей всего, за чужие грехи, пал случайной жертвой разборок вора-папаши с жестокими маньянскими мафиози. Жалко, не успел Бурлак сунуть свой хитрый нос в дела папашки, как собирался, оторвать себе кусочек от жирненького бандитского пирога…

Впрочем, не жалко. Раз там стреляют из крупнокалиберного пулемета, а это больно, – не жалко.

– Иди составь рапорт обо всем, – велел Бурлак. – Через полчаса я тебя здесь жду. Скажу, что делать дальше. А пока – иди.

Как только за сучонком закрылась дверь, Бурлак немедленно налил себе коньяку.

– Ну, что будем делать? – дружелюбно спросил он у рюмки.

Рюмка молчала.

Тогда Бурлак наподдал по ней ногтем, и она легонько тренькнула.

– Мещерякова ко мне обратно! – заорал он, хлопнув ладонью по селектору. – Живо!

Через секунду в пакгауз вбежал потный Мещеряков.

– Я не успел… рапорт… – растерянно пробормотал он.

– На хер твой рапорт! – веско сказал Бурлак. – Порви и забудь.

– Почему?..

– Потому что ты мышей ни хера не ловишь, вот почему! Ореза этот твой… знаешь, кто?

– Кто?..

– Х… в пальто! Ты который год в этой стране агавы огурцом своим околачиваешь?

– Шестой пошел…

– Ну, и что же – резидент тебе должен подсказывать, кто тут был советником по национальной безопасности, когда тебя, убогого, прислали сюда на мою больную голову?..

– Ореза?.. – сучонок открыл рот, да так и остался стоять, похожий на упавшего в цементный раствор Лучано Паваротти.

– То-то же, Ореза… Значит, так. Берешь Фёдорова в прикрытие, ноги в руки, и дуете в Теуакан. Прямо сейчас. Там ты добудешь копии полицейской сводки с места происшествия, протокол опознания, ну, и все его паспортные данные…

– 4F-056-012?

– Ну, не Орезы же. Хотя не помешает и Орезы. Всё, что добудешь, – с Федоровым ко мне незамедлительно. Сам останешься и будешь до посинения копать, пока не откопаешь, что их связывало, двух покойников. План действий, систему связи – прикинешь по дороге туда, с Фёдоровым мне передашь. Вопросы?