"Абрамсы" в Химках. Книга 2. Позади Москва - Сергей Анисимов

— Ребята, — серьезно сказал Дмитриев. — Я крайний раз еще скажу. Если не хотите, останьтесь. Я один пойду, потому что я решил. Или у меня получится, или нет, я не знаю, но мне уже все равно, правда. Лучше бы я с нашими был… Чтобы, знаете, траншеи от горизонта до горизонта, канонада на сотню стволов и чтобы свои рядом.

Кривые улыбки на молодых лицах. Ну да, они тоже свои.

— Пошли… — Рома махнул рукой и направился к выходу из промерзшего сарая, на ходу отряхивая плечи.

— Не понял?

— Э-э… Виноват, товарищ капитан-лейтенант. Разрешите следовать?

— Следовать разрешаю. Курсант Иванов?

— Так точно.

— Что «так точно»?

Тот не нашел, что ответить, хотя было заметно, как он пытается подобрать слова.

— Если никто не… Тогда начинаем. Курсант Сивый — головной дозор, держи пистолет. Курсант Иванов и я — грузчики. Текущее время — минус 10 минут, но давайте не ждать. Пошли?

— Поехали…

Вы думаете, Гагарину не было страшно? Он был отважным человеком, но можно не сомневаться, что он не хуже других знал, что такое страх.

Грузчики. Смешное слово. Но как обозваться иначе, он не придумал — не носильщиками же. Шерпами.

Вдвоем с Димой они тащили целую кучу железа, и это было тяжело с самого начала. А ведь это была уже далеко не первая ходка. Третья, если считать только переноски, и пятая, если зачитывать два прохода практически налегке, тогда они только выбирали место. Огромный алюминиевый бак был самым легким из всего, но зато его было неудобно нести. На боку сохранилась полустертая надпись «Холодный цех», и капитан-лейтенант, пытаясь отвлечься от мыслей о предстоящем, пытался размышлять, откуда именно его сперли. Проволока — столько, сколько они нашли. Несколько ржавых арматурин: одна довольно длинная, метра на полтора, остальные покороче, в неполный метр. Не все удалось хорошо распрямить, и связка была неудобной: хвосты торчали во все стороны. Час ходьбы. Судя по ощущениям, километров семь или больше, хотя на самом деле не больше четырех. Дважды пришлось меняться, и себе капитан-лейтенант бессовестно оставил самое лучшее: последнюю смену, когда пришлось уже не по дорогам идти, а продираться через лес, цепляясь за каждый второй сук. Потом они положили железяки на снег, оставили Рому их сторожить, и с тем же Димой, крадучись, потопали вперед еще на полтора километра.

Свою лежку они осмотрели со стороны — метров сначала с двухсот, потом со ста, потом с пятидесяти — и ничего подозрительного не заметили. Капитан-лейтенант несколько раз обошел ее по расширяющейся спирали и не обнаружил ни чужих следов, ни «Клеймора»,[20]подвешенного на дереве, ни собачьего дерьма. Собак он опасался больше всего, даже больше БПЛА, которые наверняка и засекли их в прошлый раз, в том неудачном нападении на колонну. Нет, все чисто. Похоже, их не нашли.

Капитан-лейтенант посмотрел на наручные часы. Стекло заиндевело под рукавом, и его пришлось тереть пальцем. Груз и его собственная осторожность «съели» тот резерв времени, который у них был с момента выхода, и теперь они вроде бы шли точно по графику. Оставив Диму на лежке наблюдать, он вернулся к Роме и загрузился с ним всем, что они притащили в такую даль. На ходу оба звякали как средневековые рыцари на марше, и это было плохо. На морозе звук разносится далеко. Могут ли БПЛА иметь акустические системы наведения, как противолодочные торпеды, например? Он не знал, и это заставляло нервничать, но тут уж ничего не поделаешь. Большинство найденных тряпок они навертели на себя, потому что непрерывно мерзли. А оставшихся не хватило бы, чтобы обмотать хотя бы половину арматурин.

— Ну что?

— Тихо пока… Ни одной машины.

Все трое одновременно кивнули, каждый своим собственным мыслям. Сложно было поручиться за остальных, но сам капитан-лейтенант счел это хорошим признаком. Именно так здесь было позавчера и вчера. Полностью спокойный час. Он предполагал, что это связано с логистическими решениями, используемыми тыловиками американской и польской дивизий, проходящих через эту местность. Типа столько-то километров после границы — марш, потом остановка на сколько-то минут, потом снова марш.

— Пошли?

— Блин, боец, опять?

— Виноват…

— Да ладно, чего уж. Побежали, а не пошли. Быстро и тихо.

Нужные сотни метров они проскакали едва ли не вприпрыжку. Капитан-лейтенант счел забавным, что слышал не только оглушительный, на весь лес, стук собственного сердца, но и аналогичный приглушенный грохот слева и справа. Но мысль продержалась неизмеримо малую долю секунды. Они уже добегали. Тремя арматуринами долбить обочину было не намного легче, чем одной завалящей лопатой, но они уже пробовали это и знали, что справятся. Сложно сказать, стоило ли это того: чертовы арматурины успели в клочья изорвать не только перчатки, но и половину кожи на ладонях. Сияющий бак из безвестного «холодного цеха» утвердился в выдолбленной яме как космический корабль на стартовом столе. Надпись они предусмотрительно развернули вбок, в сторону леса. Потом пробежались по дороге на полсотни метров в каждую из сторон. Воткнули, точнее, вбили те же арматурины в ледяной грунт. Привязали на каждую по длинному и узкому тканевому лоскуту, наподобие вымпелов. По четыре штуки с каждой стороны, по паре на каждую сторону дороги, наискосок одна пара от другой. Удовлетворенно посмотрели — и помчались назад. Весь этот сюрреализм занял 20 минут ровно, то есть заметно меньше, чем они сами планировали. Вот что значит адреналин.

— Э-э?

В такой ситуации вряд ли кого будет тревожить, а не глупо ли он выглядит. То, что Рома застыл посреди дороги «глядя в себя», Дмитриев засек сразу.

— Э, боец! Отмерзни! Это то, что я думаю?

Тот поднял на него красные от холода, ветра и многодневного недосыпания глаза и молча кивнул.

— Там? — Он указал рукой, потому что сам уже начинал чувствовать.

Снова кивок, и Рома передал ему пистолет. Ответные кивки. Так же молча они с Димой побежали вдоль дороги, перескочили кювет прыжками, сделавшими бы честь и джейранам. Залегли, задыхаясь и кашляя в рукава. Капитан-лейтенант не выдержал, обернулся. Уже рухнув, начал смотреть, как бегущий на свое место Рома наддал в гору, за считаные секунды после них добежав до подготовленных вчера «вязок» напротив чудесной кастрюльки. Проволока в вязках была хреновая, ржавая. Для смазки использовали автомобильное масло: за десяток нырков щупом они вчера без труда добыли на тряпицу пару миллилитров. Сейчас капитан-лейтенанту подумалось, что вряд ли это хорошая замена. Будь у них десяток лишних минут, он бы перевязал узлы той проволокой, которую они принесли с собой, но их не оказалось. Что ж, к этому можно было отнестись по-философски. Он и отнесся. Скорее всего, все они доживали сейчас последние минуты жизни. Глупо тратить их на размышления «вот если бы». Слишком велик был соблазн соскользнуть глубже в прошлое. Не до вчера, а хотя бы на пару недель. На год. На полтора десятка лет, в эпоху, когда он еще не понимал по-настоящему, что такое ответственность, еще не знал слово «надо» на вкус.