Холодные дни - Джим Батчер

– Я, э-э… – сказала Молли. – Ого.

– Томас, – сказал я.

– Извини, – сказал он. Без особой искренности. И с ленивой грацией поднялся со стола. – Слушай, Гарри, рубашек здесь больше не осталось? Свою я испачкал, благородно и жертвенно истекая кровью.

– Это не моя рубаха, а Молли, – сказал я.

Он посмотрел на мою ученицу.

– О? И что же я должен сделать, чтобы получить одну такую?

– Вперед, – сказала Молли внезапно охрипшим голосом. – Возьми одну.

– Премного благодарен, – сказал Томас и прогулочным шагом направился в гостевую спальню.

– А что? – сказала она. – Он красавчик.

– Это я расслышал, – крикнул Томас из спальни.

– Карту, – сказал я, и Молли поспешила к столу. Баттерс убрал свое барахло довольно быстро. Судя по всему, он извлек пулю из кишок Томаса, не наделав излишне кровавого бардака. Должно быть, пуля располагалась близко к поверхности. И пистолет Туза был невеликого калибра, 25 или 22 мм. А может, он пользовался дешевой амуницией, и в патроны не досыпали пороха. Или же, супер-мускулатура Томаса затормозила пулю прежде, чем та зарылась слишком глубоко.

После того, как стол почистили, Молли развернула на нем карту. Это была карта острова Мичиган и береговой линии вдоль него, включая Чикаго, Милуоки – до самого Зеленого залива. Молли передала мне авторучку, и я наклонился над столом, начав опухшими пальцами наносить значки на карту. Было больно, но я игнорировал боль. Кэррин встала и подошла к нам, чтобы понаблюдать за происходящим. Вскоре присоединился и Томас, облачившийся в простую белую футболку, которая, казалось, была сшита конкретно на него. Вот такая он сволочь.

– Что я сейчас делаю, – пояснил я, – так это наношу все узлы, которые помню.

– Узлы? – спросил Баттерс.

Моим неуклюжим пальцам было сложно ставить значки именно там, где требовалось мне.

– Точки, где сходятся две и больше лей-линий, – сказал я. Несколько лет назад я знал их все.

– Что-то вроде магических кабелей, да? – спросила Кэррин.

– Примерно, – сказал я. – Источник энергии, которую ты можешь черпать для серьезной магии. И в районе Великих озер их очень много. Я рисую по памяти, но почти уверен, что точки расположены именно здесь.

– Здесь, – негромко подтвердила Молли. – Тетя Леа несколько месяцев назад показывала их мне.

Я посмотрел на нее, потом на свои избитые опухшие пальцы и сказал:

– Тогда почему это делаю я?

Молли закатила глаза и взяла у меня ручку. Она стала наносить значки узлов на карту быстро и точно, включая колодец Предела Демона (хотя самого острова на карте не было).

– Те, кто попытается заклясть Предел Демона, должны делать это где-то неподалеку от берега озера, – сказал я. – Они почти с гарантией встанут у одного из узлов, и чем ближе к берегу озера, тем лучше. – Я указал на несколько значков вблизи побережья. – Значит, нам нужно выслать охрану, чтобы прежде всего проверить эти шесть точек у края озера. После чего переходить к следующим близлежащим, и так далее.

– Некоторые из них на порядочном расстоянии, – заметила Кэррин. – Насколько быстро эти типы могут перемещаться?

– Быстро, – сказал я. – Быстрее, чем кто-либо предположил бы. Они могут лететь, а могут срезать дорогу через Небывальщину. Они могут добраться туда и вернуться обратно до заката.

Закат. Время, когда большие плохие бессмертные выходят поиграть.

– Еще вопросы? – спросил я, глядя на Мёрфи.

Она повела подбородком в сторону моего брата и сказала:

– Томас ввел меня в курс дела.

– Хорошо, – сказал я. – Повторяющееся описание быстро надоедает. Чтобы приготовить такое заклинание, требуется немало времени, и они не смогут скрыть его, если мы будем следить за избранной ими точкой. Как только мы узнаем, на котором из узлов остались следы использования, мы можем отправиться туда и расстроить планы любого безумца, который решит им воспользоваться.

– А мы уже знаем, кто это? – спросила Мёрфи.

– Ответ неясен, – сказал я.

– Наверняка ведь кто-то из этих Иных, да? – спросил Томас.

– Ясное дело. Но главный вопрос: кто помогает им?

Со всех сторон раздались удивленные возгласы.

– Иные не могут просто взять и появиться в нашей реальности, – сказал я. – Вот почему они и призвали Иных. Кто-то должен открыть дверь и впустить их. – Я сделал глубокий вдох. – Что приводит меня к следующему зигзагу событий. Я разговаривал с Лилией и Мэйв, и они рассказали мне, что островом собирается заняться никто иной, как королева Мэб.

За этими словами последовало общее молчание.

– Но ведь… это ложь, да? – спросил Баттерс.

– Они не способны лгать, – сказал я. – Физически не могут. И да, я заставил их говорить об этом впрямую. Никакой путаницы в сигналах, никакой возможности темнить.

Томас тихо присвистнул.

– Да, – сказал я.

– Кгм, – сказала Молли. – Мы противостоим Мэб? Твоему боссу?

– Не обязательно, – сказал я. – Лилия и Мэйв, может, и не лгут, но они могут быть неправы. Лилия никогда не была интеллектуальным гигантом. А Мэйв… может быть, «сумасшедшая» единственное слово, реально описывающее ее, но в любом случае движок у нее с нечетным количеством цилиндров. Возможно, их обманули.

– А возможно, – сказал Томас, – и нет.

– Возможно, и нет, – сказал я, кивнув.

– И что это означало бы? – спросила Молли.

– Это означало бы, – тихо произнесла Кэррин, – что Мэб послала Гарри убить Мэйв, потому что либо она хочет убрать с дороги Мэйв, либо Гарри. Что хорошо, потому что выясняется, что ее тревожит тот факт, что имеется кто-то, способный ее остановить.

– Верно, – сказал я. – А может быть… – Я нахмурился, раздумывая над новой мыслью.

– Что? – спросил Томас.

Я медленно обвел комнату взглядом. Если Мэб была инфицирована – здесь требуется слово поточнее – это значило бы, что Леа тоже заражена, а Леа – наставница Молли. Если зараза распространилась на Белый Совет, мой брат подвергался опасности заразиться. Мёрфи была наиболее уязвимой: она жила в изоляции, а ее поведение в последние пару лет радикально изменилось. Черт возьми, Баттерс среди нас был тем, кто с наименьшей вероятностью подвергся бы воздействию вируса – что делало его самым идеальным кандидатом для заражения.

Паранойя – почему только сторонники теории заговоров должны получать от этого удовольствие?

Но я просто не мог представить, что кто-то из моих друзей обратился против меня – не важно, под чьим влиянием. Однако если предательство можно было бы вычислить так легко, Юлий Цезарь дожил бы до весьма почтенного возраста. Я всегда был немного склонен к паранойе. И сейчас у меня появилось нехорошее предчувствие, что я начинаю развивать свой скрытый потенциал.