Следы апостолов. Секретная миссия - Эндрю Олвик

— Wchodzi pan Bronivetsky[13], — махнул рукой Островский, поднимаясь ему навстречу. — Рад, что благоразумие все же не покинуло вас, — добавил он, указывая Бронивецкому на свободный стул. — Чай?

— Да, если можно, — согласился Ежи, неуверенно присаживаясь на указанное место и испуганно озираясь по сторонам. Внутренне он был готов, что прямо сейчас на него наденут наручники и поволокут в камеру, где отвратительные, злобные уголовники будут с утра до вечера глумиться над ним. Все это он не раз в молодости видел в кино и теперь ожидал чего-то подобного.

8 июня 1942 г. Несвиж

В семь часов утра поисковая команда, состоявшая из Бронивецкого и его друга по демонтажным работам, была возле Фарного костела. Вооруженные лопатами и кайлом они вгрызались в землю и выжидательно посматривали в сторону Генриха, неторопливо вышагивающего возле башни в ожидании доктора.

— Доброе утро, — буркнул Вагнер, приблизившись. Вид у него был заспанный и недовольный.

— Доброе, надеюсь, что эти двое гробокопателей не подведут нас и сегодня, — ответил Генрих.

— Всю ночь какая-то дрянь снилась, — Вагнер зевнул и приблизился к яме, — сначала стена на меня падала, потом чьи-то кости оказались рядом со мной в постели…

— Я сновидения трактовать не умею, — поспешил заявить Генрих. — Да и не верю я в них.

— А в успех нашего мероприятия верите? — ехидно спросил доктор.

— Что мне еще остается.

Вагнер подошел к краю ямы и заглянул в нее.

— Как думаете, долго им копать?

— Думаю, скоро управятся.

— Тогда предлагаю прогуляться по дамбе, — продолжил доктор, — нет ничего хуже, чем томиться на месте в предвкушении находки.

Не успели они дойти до замка и вернуться назад, как на полпути их встретил Бронивецкий.

— Есть что-то! — крикнул он и указал рукой в сторону ямы. — Кажется, каменная плита.

Генрих бросился вслед за полицаем. Вагнер, так и не сорвавшись на бег, быстро последовал за ними. На дне ямы виднелся угол каменной плиты.

— А ну, попробуй подсунуть под него лопату, — приказал Штраубе Бронивецкому. Тот опустился на колени и попытался выполнить приказ.

— Не лезет, — сообщил он немного погодя. — Чагосци не пускае.

— Обкапывай, — распорядился Генрих. — Да поживее!

— Как думаете, это то, что мы ищем? — перешел на шепот Вагнер. — Плита старая… Может, она прикрывает вход в подземелье?

— Скоро узнаем.

Позабыв обо всем, Генрих с доктором, не отрываясь, следили за работой полицаев. Наконец плита поддалась. Ее край, уступив усилиям, сдвинулся в сторону, открыв уходящий в темноту проем.

— Отлично! — воскликнул Вагнер, приседая на корточки. — Я чувствую, что мы на правильном пути!

Бронивецкий вставил в образовавшуюся щель жердь и налег на нее. Плита заскрежетала и поддалась.

Не выдержав, Генрих спрыгнул в яму и стал помогать полицаям. Втроем они сдвинули плиту почти на полметра.

— Загляните туда! — закричал сверху Вагнер. — Кажется, там что-то сверкнуло.

Генрих опустился на колени и посмотрел в сырую темноту.

— Ничего не видно, — сообщил он, отстраняясь. — Нужен свет.

Вагнер поспешно подал ему фонарь.

— Не томите же, Генрих, что вы там видите?

— Только кости.

— Чьи кости?

— Не знаю. Быть может имя покойника высечено на плите?

Под плитой действительно оказалось захоронение. Желая удостовериться лично, Вагнер сполз в яму и, отобрав у Бронивецкого лопату, принялся остервенело бить ею в дно могилы.

— Нет там ничего, — сказал Штраубе. — Пустышка.

— Бывает, — согласился доктор, выбираясь из ямы. — Все свободны, концерт окончен, — бросил Вагнер полицаям. — Не вешайте нос, мой мальчик, — подбодрил Генриха доктор, — заводите машину и поехали навстречу новым открытиям.

«Вот скотина, — подумал разведчик, заводя машину, — я для него уже «мой мальчик», хорошо, что, как фюрер, хоть по щеке не потрепал».

* * *

После звонка из Берлина, поднявшего начальника лаборатории на ноги в четыре утра, он стал более сговорчив. Штурбманфюрер отдал распоряжение отныне пропускать доктора Вагнера в подвал и, по мере возможности, оказывать ему посильную помощь.

Облачившись в заранее припасенное обмундирование, надев на головы каски, вооружившись фонарями и веревками, Вагнер с Генрихом спустились в подвал. Главный ход, подсвеченный электрическими лампочками, круто уходил вниз в направлении парка. Генрих, прекрасно ориентирующийся в замкнутых пространствах, достаточно точно определил это и без помощи компаса, который он перед спуском, на всякий случай, прицепил себе на запястье. По его предположению они с доктором уже преодолели расстояние около двухсот метров, пройдя под заградительным рвом в северном направлении, примерно в том, куда указывала тень одной из башен (которая из них большая, Генриху с доктором так пока и не удалось определить.) Еще метров через сто туннель раздвоился. Его освещенная ветвь уходила вправо, а другая, зияющая холодной чернотой, направления не меняла и пролегала прямо по курсу.

— Пойдем на свет, — решил доктор, выключая фонарик, — сначала исследуем посещаемые места, а потом все остальное. Вскоре Генрих с доктором достигли очередного перепутья. За перекрытым крепкой металлической решеткой арочным сводом просматривалось хорошо освещенное помещение с несколькими дверями, рядом с которыми несли службу два автоматчика. Один из них подошел к решетке, осветил фонариком лица незнакомых гостей, и ничего не сказав, вернулся на пост. По всей видимости, эти часовые уже были уведомлены о докторе и его спутнике. На этом самом месте освещение заканчивалось. Проложенная по потолку, изолированная проводка уходила в лабораторию, как бы намекая на то, что экскурсия закончена и смотреть тут больше нечего. Несколько дней назад Генрих достаточно хорошо исследовал те подвалы замка, в которые имел доступ, и сейчас с уверенностью мог сказать, что единственный вход, по которому можно было проникнуть к лаборатории, был тот, через который они сегодня вошли. Альтернативных вариантов пока не предвиделось, но было бы очень неплохо, чтобы они отыскались в ближайшие дни.

Влево и вправо от зарешеченного входа в лабораторию уходили еще два неосвещенных туннеля. Немного постояв и подумав, будто витязь на перепутье, Вагнер свернул влево.

— А не пора ли нам, Генрих, подобно Ариадне размотать наши клубки, — пройдя по туннелю несколько сот метров и два раза свернув вправо, предложил доктор. — А то не ровен час можно и заблудиться. И умереть здесь от тоски и голода. Искать нас никто не будет, а начальнику лаборатории наша смерть будет только в радость. Вы как ориентируетесь в замкнутых пространствах?