Трибуле - Мишель Зевако

– Идите вон туда, братья мои, – сказал он, указывая им направление, в котором находилась река.

– Да, преподобный отец, именно по этой дороге нам надо вернуться в наш монастырь.

– Хорошо. Я пойду сюда. А вы ничего не забудьте.

– Нет, нет, преподобный отец, – сказал брат Тибо. – Мы поклянемся, что нашли у этого проклятого печатника книги, которые…

– Тише! – цыкнул Лойола, с беспокойством озираясь вокруг себя.

Потом он строго добавил:

– А еще помните об умении хранить молчание.

При этих словах он завернул в улочку Дез-Этюд, а монахи зашагали в сторону набережной.

– Он требует от нас еще раз солгать, – сказал брат Любен, когда они остались одни.

– Но это во благо Церкви! – ответил брат Тибо.

– Это не мешает признать, что слишком много приключений выпало на долю таких бедных монахов, как мы. Избыток эмоций расслабляет меня.

– Мне кажется, брат мой, что бутылка хорошего вина помогла бы избавить тебя от слабости.

– Да, это отличное средство.

– Вон там на нашем пути находится очень привлекательный кабачок…

– Да, брат мой… И это посещение поможет нам проверить содержимое полученного кошелька.

Монахи направились к расположенному на их пути кабачку.

Но не успели они сделать и двух шагов, как их схватили и опрокинули в сточную канаву. Обоим показалось, что им на спины вспрыгнуло какое-то неизвестное животное. Потом монахи заметили, как над ними склонились две тени. Потом они почувствовали легкое прикосновение когтей ко всему телу, а потом тени исчезли.

– На помощь! – завопил брат Тибо.

– Караул! Убивают! – подал голос брат Любен.

Но поскольку никто не поспешил к ним, а, с другой стороны, иных повреждений, кроме страха, у них не оказалось, монахи приподнялись, уселись на задницы и с оторопью посмотрели друг на друга.

– Что случилось? – первым пришел в себя Любен.

– Клянусь Девой Марией и всеми святыми, мы встретили дьявола!

– Ба! Вы в это верите?

– А что же тогда случилось?

– Скорее, – продолжал Любен, – мы споткнулись.

– А тени, которые мы видели? А когти, которые прогулялись по моему телу?

– Иллюзии и химеры! – произнес Любен, вставая на ноги. – Что бы там ни произошло, мы живы и здоровы. А это – главное!

– Да, но возбуждение…

– Лишний повод поспешить в прекрасный кабачок!

Через несколько минут монахи входили в заведение, которое брат Любен назвал прелестным кабачком, тогда как на самом деле это была грязная таверна.

Тибо и Любен с наслаждением выпили две бутылки: каждый по одной – то есть очень немного.

Потом они позвали трактирщика, человека с мрачны лицом, на котором при виде редких гостей появилась ликующая гримаса.

– С вас два ливра, – сказал трактирщик

– Дорого, – отозвался Тибо, – но в конце концов…

И он принялся шарить в полах сутаны. Трактирщик протянул руку. Брат Тибо рылся очень долго и в конце концов, бледнея, понял, что потерял кошелек. Пришел черед обшаривать свою сутану брату Любену.

Но и на этот раз операция не принесла успеха.

– Стырили! – проговорил Любен.

– Обчистили! – застонал Тибо

– Давайте деньги! – потребовал трактирщик.

Монахи разом поднялись и, как они привыкли поступать в подобных случаях, принялись благословлять кабачок поднятием рук, одновременно пятясь к выходу. Но этот трактирщик принадлежал, несомненно, к парням худшего рода, потому как он и не подумал склонить голову перед благословляющими монахами. Он схватил метлу и угрожающе поднял ее. Монахи посчитали это очень плохим предзнаменованием…

– И вы осмелитесь ударить духовное лицо? – крикнул Любен.

– Мои деньги! – заорал трактирщик.

– Увы! У нас нет денег, брат мой!

Не дослушав фразы, трактирщик с глухим шумом полоснул метлой сперва по спине брата Любена, а потом по спине брата Тибо. Разъяренный трактирщик словно оглох, и чем больше кричали монахи, тем ожесточеннее он их лупил. В конце концов ручка метлы переломилась, и тогда трактирщик пинками вытолкал на середину улочки бедных братьев, сконфуженных, повергнутых в ужас, растерянных и ничего не понимающих.

Фанфар и Кокардэр прошли по мостам и расположились в одной знакомой таверне, где они могли рассчитывать на хороший прием и полную безопасность. Последнее объяснялось просто: таверна служила местом встречи преступникам разного ранга.

Там они продолжили выпивку, рассчитывая на кошелек, который Лойола дал монахам, и на содержимое их мошны.

– Вот бы Люцифер посылал нам каждый день монахов, – довольным голосом сказал Фанфар. – Вот мы и богаты… Что будем желать, дружище?

– Сначала поужинаем! – ответил Кокардэр, вытаскивая из кошелька шестиливровый экю и показывая его издалека трактирщику.

После обильного ужина, вознаградившего долгий пост, на который мошенники были осуждены неумолимой судьбой, оба приятеля с блаженными улыбками разглядывали то, что следовало спрятать, если вдруг объявятся представители правосудия как почтенные люди, которых ни совести, ни закону не в чем упрекнуть… или почти не в чем…

– Кто бы мог предположить, что достойные братья так богаты? – сказал Фанфар.

– Я думаю, – отозвался Кокардэр, – что черный человек сыграл какую-то роль в их богатстве….

– Черный человек?

– Да. Тот, кто вышел с монахами из дома в Зловонной Норе.

– А! Это, должно быть, богатый господин, который как-то использует брата Любена и брата Тибо…

Кокардэр покачал головой:

– Мне кажется, что это церковник.

– Хорошо. Но с какой целью можно использовать таких дураков? Мы бы точно не наняли…

– Возможно, – сказал Кокардэр, – есть какая-то необходимость, которой мы, бродяги и бандиты, не знаем…

– Например?

– Откуда мне знать!.. Ты слышал этого человека?

– Нет, я не слышал, я видел.

– А я и слышал, и видел

– Ну и что же рассказывал этот человек?

– Он рекомендовал монахам ничего не забывать. И один, и другой ответили, что сумеют поклясться, что нашли какие-то книги у печатника…

– Печатник? Речь идет о мэтре Доле?

– Вполне возможно. Надо сообщить об этом разговоре Лантене. Ты знаешь, что он в отчаянии после ареста мэтра Доле… А тот… Не он ли, как говорят, обвинил мэтра в печатании дурных книг?