Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918 - Робин Нейландс

Сказанное относится и к Индийскому корпусу, который с самого начала столкнулся с упорным сопротивлением противника. Здесь также имело место неправильное понимание приказа, когда командир бригады Дэхра Дан посчитал, что он не должен посылать свою бригаду в наступление до тех пор, пока у него в тылу под деревней Неф-Шапелль не встанет 25-я бригада из 8-й дивизии. На самом деле названная бригада являлась резервом дивизии, и поэтому, как заключает «Официальная история», бригада Дэхра Дан «напрасно теряла время, ожидая ее прибытия». Джалландурская бригада обеспечивала заслон как в самой деревне Неф-Шапелль, так и вокруг нее, но в общем и целом Индийский корпус не продвинулся ни на шаг. Поскольку под градом снарядов и под свинцовым пулеметным дождем все линии и способы связи оказались разрушенными, наступление, продолженное во второй день, выдохлось. К этому времени немцы сумели хорошо зарыться в землю и организовать вторую линию обороны перед хребтом Оберс Ридж, однако ни Хейгу, ни его командирам корпусов ничего не было известно об этом. Но даже если бы их и поставили в известность, полнейшее отсутствие какой-либо возможности связаться с частями на передовой не позволило бы должным образом подготовить еще одну атаку. Единственный приказ, который был направлен к ним, содержал требование «наносить сокрушительные удары», и именно это пытались совершить головные бригады и батальоны, которые поддерживала артиллерия, все еще не способная навести свои пушки на новую линию обороны противника и в силу этого не имеющая возможности поразить ее.

В результате число потерь росло, и некоторые из командиров батальонов уже отдавали приказы личному составу остановить продвижение вперед и начать окапываться на занятых рубежах. Подполковник Причард, который командовал 1-м Уорчестерским батальоном (24-я бригада 8-й дивизии), отказался поднимать своих солдат в атаку, сказав командиру бригады: «Это бесцельное избиение солдат, нет возможности пройти даже 20 ярдов, не говоря уж о двухстах. Наша артиллерия бьет мимо траншей (противника)». К этому времени 24-я бригада уже понесла тяжелые потери, и численность еще одного батальона — 2-го Нортгемптонширского — сократилась до 12 офицеров и 320 нижних чинов. Другие батальоны обоих корпусов пострадали в не меньших масштабах.

Нет смысла продолжать описание этой части сражения. Связь нарушена, английская артиллерия не могла точно навести свои орудия на позиции противника, и везде царил полный беспорядок. Немецкие войска полностью оправились от пережитого потрясения. Уже обладая большой силой, они наращивали ее, по мере того как, для того чтобы заткнуть прорыв в обороне у деревни Неф-Шапелль, сюда подходило все больше и больше солдат и орудий. Хейг был бессилен установить связь с батальонами на передовой или направить огонь артиллерии на линию обороны, которую немцы построили за ночь. Это обстоятельство оказалось губительным для любых его попыток внести необходимые корректировки в общем-то в работоспособный план боевых действий второго дня сражения.

Первый день «подготовленного» сражения, которое в общем и целом шло согласно своему плану, выродился, превратившись в еще одну череду стычек в виде «наступления до столкновения с противником», которые прокатились по всему фронту сражения. Во время таких боев английская и индийская пехота поднималась из своих траншей, чтобы тут же быть встреченной шквалом пулеметного и артиллерийского огня с позиций, которые, прежде чем штурмовать их, нужно было разрушить с помощью артиллерии. К чести своей, Хейг понимал это. Чтобы лично ознакомиться с обстановкой на поле боя, вечером 11 марта он выехал на передовую и приказал артиллеристам подвести пушки ближе к линии фронта и пристрелять их по траншеям противника. На следующее утро Хейг намеревался повторить атаку на хребет Оберс Ридж, назначив ее на 10 часов 30 минут.

Когда у главнокомандующего нет иных дел, ему вряд ли найдется более полезное применение, нежели расчет ответных действий противника. В ночь с 11 на 12 марта генерал Хейг был занят массой дел, но если бы он задумался над ответными действиями противника, ему стало бы ясно, что немцы продолжат укрепление своей линии обороны и, вероятно, будут готовиться к контратаке, поскольку последняя является обычной реакцией военных на любую потерю территории. Именно этим и занимались немецкие войска; на свой рубеж обороны они перебросили шесть свежих батальонов и готовились нанести удар в западном направлении по участку фронта между Мокиссар и Буа де Бьез. К рубежу атаки подтягивались и другие подразделения, и, наконец, к рассвету 12 марта немцы смогли сосредоточить на передовой 10 батальонов, из которых четыре были ударными и шесть — резервными. Эти 10 батальонов, в среднем по 800 штыков в каждом, позволяли им бросить в контратаку 8000 солдат. Контратака началась в 5 часов утра, после интенсивного артиллерийского обстрела, продолжавшегося полчаса. Густой туман окутывал землю, и когда немецкие пехотинцы вышли из него, их отделяло от линии обороны британских войск не более 60 м.

В тот раз их контратака захлебнулась с большими потерями для наступающих. Под ружейным и пулеметным огнем английских и индийских солдат немецкая пехота падала, как подкошенная, снова подтверждая тот факт, что практика атаки, при которой цепи пехоты посылаются на хорошо защищенные позиции, была характерна не только для генералов Великобритании. Французские и, как показано здесь, немецкие генералы тоже использовали подобную тактику и с теми же ужасающими результатами. Перед траншеями 1-го батальона «Шервудских лесников» (Ноттингемширский и Дербиширский полк) нашли смерть более 400 немецких пехотинцев. Еще две сотни убитых и раненых немцев полегли перед траншеями Гархвалского стрелкового полка, и еще сотня солдат — перед позициями 2-го Йоркширского полка (более известного как «Зеленые Говарды»). Те, кто смог уцелеть в атаке на позиции 2-го Нортгемптонширского полка, отступали к своим траншеям, как пишет «Официальная история», «преследуемые пулями и теряя солдат на каждом шагу».

Контратаку противника можно было считать отраженной. Но если учесть, что в армии, которой командовал Хейг, была плохая связь между штабами дивизий, штабами бригад и батальонами на передовой, то отражение контратаки отнюдь не означало преследования отступающих, и не было предпринято никаких попыток выбить немцев из их оборонительных позиций, ворвавшись туда у них на плечах. Генерал Хейг был решительно настроен придерживаться своего исходного плана заранее разработанного наступления и не намеревался уходить от поставленной цели ради частных успехов на отдельных участках линии фронта.

Теперь вся проблема заключалась в артиллерии. Связь была плохой, видимость ограниченной, потому что тот туман, который скрывал приближение немецкой пехоты на рассвете, продолжал скрывать их позиции и несколькими часами позже. Роль британских пушек была сведена к «стрельбе по площадям», при которой артиллеристы не имели никакого представления, куда падают их снаряды, и не получали никаких сведений для корректировки огня. Наступление должно было начаться в 10 часов 30 минут после получасовой артиллерийской подготовки, но в 9 часов 20 минут генерал Роулинсон доложил, что на его участке фронта ряд долговременных огневых точек не только не подавлен, но даже и просто не попал под поражение. В силу этого Хейг перенес начало атаки на 11 часов 20 минут в расчете на то, что туман за это время рассеется и артиллерия сможет нанести удар по немецким позициям. Наконец в 12 часов 30 минут войска пошли в атаку, и она развивалась с переменным успехом.