Карантин - Скотт Сиглер

— В чем проблема? — насторожилась Маргарет. — Давайте, ребята, не тяните кота за хвост. Времени в обрез.

Дью уставился в пол. Кларенс выглядел озадаченным.

— Ты не будешь оперировать, — тихо сказал он.

— О чем ты говоришь? Мы же должны это сделать!

— Уже нет, — проговорил Кларенс.

Монтойя молча уставилась на него. В голове вдруг вспыхнула одна мысль, но она постаралась ее отогнать. Ей не хотелось верить своим ушам.

— Ты… Кларенс, наверное, шутишь. Уж не хочешь ли ты сказать, что мы позволим этим тварям выползти из тела женщины?

— У нас приказ, — ответил он.

Кларенс знал, что ответит Мюррей. Именно поэтому он настоял, чтобы повременили с операцией. Если бы он периодически не напоминал ей о том, что нужно держать начальство в курсе, Бернадетт Смит уже лежала бы на операционном столе…

Услышав последнюю фразу, Маргарет не в силах была себя сдерживать. Раньше ей как-то удавалось сохранять самообладание, но сейчас… Сейчас она была просто в ярости.

— Нет! Мы позволим умереть этой женщине! — Сделав два шага вперед, она принялась тыкать пальцем в широкую грудь Отто. Она, возможно, накричала бы и на Дью, но от такого хладнокровного киллера, как он, вполне можно было ожидать подобный ответ. Но от Кларенса? Человека, которого любила, с кем спала в одной постели? — У той женщины есть десятилетний сын, он только что лишился отца и двух сестер. Я могу спасти Бернадетт! Мы ее прооперируем прямо сейчас, негодяи! Вы слышите меня? Прямо сейчас!

Кларенс нахмурился и покачал головой.

— Мы не можем, Маргарет.

— Я для тебя теперь — доктор Монтойя, ублюдок! Как врач я давала клятву защищать человеческую жизнь.

— Но у нас приказ, — упрямо говорил Кларенс.

— Приказ? От кого? От этого скользкого ублюдка Мюррея Лонгуорта? От Огдена? От него, что ли? — Маргарет указала на Дью, который по-прежнему стоял, опустив глаза в пол. — Кто еще может приказать мне не помогать бедной женщине?

— Президент, — спокойно ответил Кларенс. — Приказ получен сверху. Выше просто некуда. Это распоряжение высшего должностного лица государства.

— Разве это правильно? Хорошо. Тогда, может быть, он попутно прикажет тебе отправить в газовую камеру парочку евреев? Или, скажем, поручит Дью Филлипсу скрутить одного черномазого и выпороть в назидание другим?!

Лицо Кларенса сморщилось от гнева, но ей было уже все равно. Ей даже понравилось. И очень хотелось хоть как-то проучить этого кретина, исправного служаку! Как ей вообще могло взбрести в голову, что она любит эту жестокую, бессердечную машину?

— А ты что думаешь, Дью? — крикнула Маргарет. — Тоже готов слепо исполнить любой приказ распрекрасного начальства?

— Маргарет, — проговорил Кларенс, — пожалуйста, успокойтесь.

— Разве я не сказала тебе, что отныне я для тебя — доктор Монтойя? Разве не так, агент Отто?

— Ты не понимаешь, мы ведь…

В этот момент женщина нанесла ему удар справа. Он даже не успел договорить. Ее кулак задел нижнюю часть левого переднего зуба. Голова Кларенса откинулась назад, а руки машинально потянулись ко рту. Раньше ей уже приходилось видеть его раздраженным, но теперь он пришел в ярость. По блеску его глаз она поняла, что, несмотря ни на что, относится к слабому полу, и с таким парнем, как Кларенс, ей тягаться не под силу. Он мог легко с ней справиться… всегда, когда терял над собой контроль.

Отто раздувал ноздри. Он выпрямился и, тяжело дыша, смотрел на нее, раздумывая, как поступить дальше.

— Ты мне зуб сломала, — сказал он. Его голос по-прежнему казался спокойным, но сам агент Кларенс, ее любовник, правда, теперь уже бывший, готов был сейчас наброситься на нее.

— Оставь, Отто, — сказал Дью.

Кларенс повернулся и впился взглядом в Дью. В какое-то мгновение Маргарет подумала, что свою ярость он может запросто выплеснуть на Дью Филлипса.

— Это приказ, — спокойно подтвердил Дью.

Кларенс на несколько секунд впился в него взглядом, потом с ненавистью посмотрел на Маргарет. Он повернулся и вышел из трейлера.

— Ты должна взять себя в руки, доктор Монтойя, — сказал Филлипс. — Мы оказались в плохом положении, а ты достаточно умна, чтобы понять, что именно происходит. У тебя есть аптечка первой помощи?

— А на кой черт она тебе?

Дью указал на ее правый кулак.

— Потому что ты скоро все здесь испачкаешь.

Маргарет почувствовала теплую влагу за секунду до того, как подняла свою руку. Увидев, она сразу же почувствовала боль. Ее правый безымянный палец был практически расколот в суставе, и из него торчал кусочек сломанного зуба, втиснутый между рваной кожей и костью.

Левой рукой она открыла аптечку и вытащила пластиковый пакет первой помощи. Она вскрыла его и начала рыться в поисках хирургической иглы и марли.

Дью протянул ей свою руку — ладонью вверх.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи, Филлипс!

— Еще как нуждаешься.

Он все еще держал перед ней руку.

— Я прекрасно управлюсь и левой, — сказала Маргарет. — Буду рада и тебе дать в морду, если ты только попытаешься ко мне прикоснуться.

— Кларенс Отто — джентльмен, — спокойно сказал Дью. — А я — нет. Я сторонник равноправия. Ты ударишь меня, но после этого будешь сама харкать кровью. А затем, если я достаточно знаю Отто, он набросится на меня за то, что я обидел его женщину. Он крупнее, поэтому мне придется дать ему коленом под яйца, а потом, наверное, сломать руку, чтобы окончательно угомонить.

Маргарет впилась в него взглядом. Дью говорил спокойным, уравновешенным голосом. Умиротворенным. Несмотря на то что речь шла о насилии, этот голос успокаивал. Но по мере того, как Дью понижал тон голоса, боль в ее руке соответственно обострялась.

— Так ты хочешь узнать, как я сломаю ему правую руку, доктор Монтойя?

В голове у нее мелькнул окровавленный образ Перри Доуси, свернувшегося калачиком на полу своего номера в мотеле. Вместо футболиста больное воображение уже рисовало Кларенса Отто…

Левая рука Дью все еще тянулась к ней.

— Нет, — твердо сказала она. — Не хочу.

Она подняла окровавленную правую руку и вложила в его ладонь.

Филлипс извлек кусок зуба из сустава и положил на стол, рядом с клавиатурой.

— Может быть, Отто потребует ему вернуть, — усмехнулся он. — Странное дело. Разве вы, ученые, не считаете себя выше всяких драк, потасовок и побоищ?

— Я не дам умереть этой женщине, — сказала Маргарет. — То, что произошло, ничего не меняет. Я все равно буду оперировать.

— Нет, не будешь. — Дью наложил марлю на рану и надавил. Маргарет заскрежетала зубами от боли. — Вы, доктор Монтойя, будете делать то, что прикажут.