Колдунья - Филиппа Грегори

— Как только захороним их в освященной земле, они станут безвредными. И пускай голова болит не у нас, а у твоей святой Матери Божьей.

— А они сами нас не закопают, как ты думаешь? — зашептала Элис. — Помнишь, как повела себя кукла Кэтрин? Она потащила меня в ров с водой. Когда я попыталась утопить ее, она сама меня чуть не угробила. Эти куколки не найдут какой-нибудь способ похоронить нас вместо себя?

— Только не в освященной земле, — успокоила девушку Мора. — Да, конечно, на освященной земле они бессильны… Я слепила их, а ты наделила магическими свойствами. Если мы с тобой будем вместе, то мы — их хозяева. И если мы как можно скорее закопаем их в освященной земле, до того, как они соберутся с силами…

Вдруг девушка замерла, и Мора сразу насторожилась, умолкла и посмотрела туда, куда Элис устремила неподвижный взгляд. Все три восковые фигурки вылезли из своего убежища и стояли на покрывале в ряд, слегка наклоняясь вперед, будто прислушиваясь к беседе. Увидев, что женщины в ужасе на них уставились, все три куколки, словно запнувшись, сделали по маленькому шажку вперед.

Пони были оседланы сразу, как только проснулись конюхи. Положившись на репутацию Моры, известной своим упрямством и своеволием, Мора и Элис попросили передать леди Кэтрин, что отправились по делам. Обе надеялись, что их не накажут за отъезд без предупреждения и разрешения. Не проронив ни слова, с бледными лицами, они забрались на лошадок, и те рысцой выехали за ворота замка. С одной стороны седла Элис прикрепила лопату, а с другой привязала короб, где находился мешочек, в котором что-то оттопыривалось и шевелилось.

В городке, раскинувшемся вокруг замка, лошади нервничали, шарахались по сторонам и дергали головами, завидев любую тень, отчего Мору сильно качало.

— Они знают, что везут, — пробормотала она себе под нос.

Наконец мощенная булыжником главная улица Каслтона кончилась, и по узеньким проселкам они направились на запад. Мешочек перестал шевелиться, лошади тоже присмирели.

— Судя по всему, куклы задумали перехитрить нас, — забеспокоилась Мора, трясясь в седле рядом с Элис. — Я чувствую их ненависть.

Девушка побледнела и напряглась, ее синие глаза потемнели от страха.

— Тише, — шикнула она. — Ты взяла святую воду?

— Стащила, — спокойно ответила Мора. — Отец Стефан такой рассеянный: оставил ящик с вещами у себя в комнате, думает, что их никто не тронет. Могла стянуть и хлеба для мессы, но решила, что не стоит.

— Не стоит, — согласилась Элис.

Она хорошо помнила, как съела облатку и та, непереваренная, целая и невредимая, выскочила у нее изо рта.

Женщины продолжили путь. В то утро по земле клубился туман, лишь местами вдруг появлялись яркие пустоты, солнечные островки вдоль дороги, но потом снова все застилали густые клубы, словно на землю опустились сырые сумерки.

— Если туман еще больше сгустится, мы спокойно управимся, никто не увидит, — заметила Мора, прикрывая губы платком. — Сделаем все, что надо, и сразу обратно в замок, чтобы поспеть к ужину.

— Думаю, сгустится, — предположила Элис. — Все будет хорошо. Я избавлюсь наконец от этих злобных кукол. И сохраню свою шкуру целой и невредимой.

Мора бросила на нее горестный и вместе с тем изумленный взгляд.

— Что ж, в тебе есть сила, — признала она. — Сгусти туман — так мы будем в безопасности.

Слегка усмехнувшись, Элис кивнула.

— Да, мне нужен туман, поскольку нужна безопасность, и… — она помолчала, — и Хьюго в моих объятиях уже сегодня.

Старуха улыбнулась и покачала головой.

— Ах ты, маленькая шлюшка, ей уже не терпится, — пошутила она. — Хочет все и сразу!

На минуту туман приподнялся, и лошади побежали быстрее; на грязной дороге их неподкованные копыта ступали почти неслышно. По обеим сторонам росли кусты утесника, усыпанные яркими желтыми цветами, но их аромат не ощущался в холодном воздухе.

С соседнего луга взлетела стайка чибисов; птицы закружили в небе, и ветер понес их в сторону. Все вокруг застилал густой серый туман, а над головами путешественниц открылось ярко-голубое пятно неба, в котором сияло солнце.

— Чувствуешь, как припекает? — с наслаждением произнесла Мора. — Приятно после холодной зимы погреться на солнышке. В последние дни я что-то все мерзну, до самых костей. Никак не согреюсь. До чего хорошо снова оказаться на солнышке.

Элис откинула капюшон. Ее золотисто-каштановые волосы рассыпались по плечам.

— Этот замок — все равно что тюрьма, — недовольно промолвила она. — Радуется леди Кэтрин или куксится, сидеть с ней утомительно и скучно.

— Родится ребенок, и я сразу уйду, — заявила Мора. — Вернусь к себе домой.

— Как раз к зиме, — сказала Элис. — Роды-то в октябре.

Старуха ухмыльнулась. Черный дрозд, сидящий на придорожном кусте, выпятил грудь и пропел замысловатую трель. Мора просвистала ему в ответ, точно повторив мелодию, и озадаченная птица сердито пропела еще раз, уже громче.

— Знаю, — вернулась Мора к прежней теме. — Но лучше уж околеть на болоте, чем провести еще одну зиму в этом замке.

— Ты серьезно? — удивилась Элис. — Серьезно?

Улыбка сползла с лица Моры.

— Нет, конечно, — проворчала она. — Сейчас я не вынесу мороза. Что угодно, лишь бы не сидеть в холоде и мраке.

— Впереди еще целое лето, — беззаботно отозвалась Элис. — Не вспоминай о грустном.

Согнав тень, набежавшую на лицо, Мора подняла голову к солнцу, прикрыла глаза и задала свои вопросы:

— А ты? После того, как мы сделаем дело, ты все поставишь на Хьюго? Растолстеешь, научишься улыбаться, будешь ждать, когда ему надоест поблекшая жена и младенец с его какашками? Я-то думала, тебе наскучило ждать и ты снова решила побаловаться колдовством.

Элис смотрела, как дорогу перед ними застилают клубы тумана.

— Твои руны нагадали, что мы с Хьюго будем вместе, и мне приснилось, что мы вместе и что у нас есть сын. Мы обе видели это, и я, и ты… Я хочу такого будущего, и оно обязательно настанет, просто еще не время. Посоветуй, как мне заполучить Хьюго?

Мора поджала губы и покачала головой.

— В тебе есть сила, — заметила она. — Ты молода и, когда перестанешь сохнуть от безответной любви, не уступишь любой красавице. Зачем тебе ждать и чахнуть, разве на Хьюго свет клином сошелся? Есть и другие мужчины.

Взгляд Элис был устремлен вперед, туда, где по склону холма шла прямая как стрела дорога.

— Мне нужен Хьюго, — отрезала она. — Как только я увидела его, меня сразу охватила страсть. Я ведь была только из монастыря, Мора, и в моей жизни он первый мужчина, который меня достоин. Я мечтала соединиться с ним, как птичка весной, которая ищет пару. И ничто не могло помешать нам, ни ему, ни мне.