Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд

«Я ужасно гордилась ею, – заметила Джеки в разговоре с Джоан Брейден, – ничто не могло встать между нами…» Она старалась как-то компенсировать сестре ее второстепенную позицию, ведь Ли ехала в хвосте кортежа, порой ее не замечали и даже забывали. В Фатехпур-Сикри, когда Ли опоздала и не увидела, как мальчики прыгают в водоем с высоты более тридцати метров, Джеки спросила, нельзя ли повторить прыжок для нее.

По дороге в Индию Джеки сделала все возможное, чтобы аннулировать прежний брак Ли. В июле 1961 года Ли составила прошение Иоанну XXIII, которое в ноябре 1961 года передал ему лично в руки Филипп Эттер, бывший президент Швейцарии. Папа гневно отказался рассматривать прошение, сказав Эттеру, что не станет вмешиваться в дела компетентных инстанций. Однако Кеннеди и Радзивиллы не сдались. Кардинал Чиконьяни, статс-секретарь Римской курии, с которым Кеннеди познакомились, когда Чиконьяни был папским нунцием в Вашингтоне, посетил в конце месяца Белый дом и имел там «долгую дружескую» беседу по делу Ли; ему сообщили, что Джеки и Ли намерены нанести визит папе по пути в Индию. Под нажимом кардиналов, благосклонно настроенных к Кеннеди, в марте 1962 года папа буквально за два дня до приезда Джеки в Рим согласился вновь открыть дело Ли. На следующий день сестры получили частную аудиенцию у папы. 24 ноября 1962 года церковь после длительных тайных переговоров аннулировала брак Ли и Майкла Кэнфилда. В глазах католической церкви Ли была теперь свободна и могла сочетаться церковным браком со Стасом, гражданский брак с которым зарегистрировала четырьмя годами раньше. Венчание состоялось 3 июля 1963 года, вскоре после кончины Иоанна XXIII, не одобрявшего эту затею. Для Стаса, набожного католика, было важно, чтобы церковь признала его брак, так он хотел задобрить своего отца, князя Януша.

На обратном пути из Пакистана уставшая Джеки три дня отдыхала в Лондоне у сестры и зятя. Единственной официальной встречей стал завтрак у королевы в Букингемском дворце. Джеки попросила Джона вызвать Гэлбрейта в Вашингтон пораньше, чтобы у нее появился официальный повод сократить поездку.

В Лондоне Джеки посетила ювелирный дом Wartski и буквально влюбилась в одно из украшений – старинную заколку для волос, усыпанную бриллиантами. Надо сказать, что одним из главных событий той весны должен был стать визит шаха Ирана и его молодой третьей жены, Фарах Диба. Шахине полагалось носить массу золотых украшений, и Джеки определенно не смогла бы с нею соперничать, поэтому она решила приколоть к волосам эту простую, но изысканную заколку, совершенно непохожую на драгоценности из шкатулки шахини, а чтобы не просить деньги у мужа, продать кое-что из своих драгоценностей, поскольку заколка стоила целых шесть тысяч долларов. Мэри Галлахер составила список драгоценностей, отданных на оценку: крупный аквамарин, подаренный Джеки правительством Бразилии, бриллиантовая заколка (свадебный подарок свекра), браслет с сапфирами и бриллиантами, золотая брошь с изумрудами, полученная в подарок во время визита в Грецию в 1961 году, и проч. В итоге Джеки продала эти драгоценности и, добавив две тысячи долларов, купила заколку.

Хитрость и приобретательство порой зашкаливали. Весной Джеки уговорила президента подарить ей инкрустированный бриллиантами меч, который ему преподнес шейх Саудовской Аравии, она хотела подменить бриллианты на фальшивые, а ювелиру сказать, что эта вещь принадлежала послу Кеннеди и он хочет ее переделать. Том Уолш, которого Джеки просила взять на себя эту миссию, сообщил, что работа ювелира обойдется в кругленькую сумму.

После недельного отдыха в Глен-Оре пришлось провести напряженную неделю в Вашингтоне: прием для восьмисот гостей 10 апреля, обед в честь шаха и шахини Ирана 11 апреля, на следующий день прием в посольстве Ирана. 18 апреля семья Кеннеди выехала на пасхальные каникулы в Палм-Бич, где Джеки оставалась до 28-го, а оттуда вылетела в Вашингтон, чтобы принять в Белом доме Гарольда Макмиллана, а 29 апреля устроить ужин для нобелевских лауреатов.

Главным событием середины мая стал визит французского министра культуры Андре Мальро; инициатором визита была Джеки, настоявшая на официальном приглашении. Ужин в честь Мальро имел целью показать важность искусства, деликатно подчеркнув, что во Франции вопросами культуры занимается отдельное министерство. Втайне Джеки надеялась, что в США тоже появится министр культуры. Джеки очаровала Мальро во время своего визита в Париж, она же, в свою очередь, обожала его романы и восхищалась им как героем французского Сопротивления Второй мировой. После ужина Мальро с чисто французской любовью к широким жестам обещал предоставить хранящуюся в Лувре «Мону Лизу» для временной экспозиции в вашингтонской Национальной галерее, чтобы доставить удовольствие лично миссис Кеннеди. В ответ на эту любезность Джеки уговорила Смитсоновский институт экспонировать знаменитый алмаз «Надежда» из их фонда на выставке исторических французских ювелирных украшений в Париже (до тех пор Смитсоновский институт отвечал отказом). В следующем году Мальро вернулся в Вашингтон и торжественно открыл «Мону Лизу» для обозрения.

В тот же день, когда состоялся ужин в честь Мальро, Джеки и Джон присутствовали на свадьбе начальника протокольной службы Белого дома Энджира Дьюка и красавицы Робин Чандлер Линн, но даже это, казалось бы, частное событие имело политический оттенок.

Дело в том, что на заднем плане шла схватка за Маклинское прибрежье. Джанет и Хьюди продали Мерривуд застройщику, что вызвало возмущение соседей, которые выступили против застройки и в итоге одержали победу, но обстановка сложилась крайне неприятная. Джанет Окинклосс очень расстраивалась, и Джеки, как положено дочери, приняла сторону матери. «Мы разругались в пух и прах, – вспоминала Мэри Риддер, соседка Джанет, – и миссис Окинклосс, да и Джеки, думаю, тоже [ужасно обиделись]. Когда в разгар наших сражений пошла на ужин в честь Мальро, я опасалась, что Джеки даже разговаривать со мной не станет, но президент сказал: “Дорогая, ты же на самом деле согласна с Мэри, а не с Хьюди”. Потом он обратился ко мне: “Она отойдет, дайте время”. И опять-таки в разгар сражений мы устраивали свадьбу Робин и Энджира, на которую пригласили и президента с женой. [Мой муж, журналист] Уолтер Риддер, позвонил Кеннеди и сказал, что, на его взгляд, идея прийти на свадьбу не очень удачная: “Понимаете, я ведь журналист и ваш друг, а завтра все газеты наверняка будут пестреть заголовками вроде “Президент пошел на свадьбу к друзьям наперекор тестю и теще”. На это президент ответил, что вправе поступать так, как ему захочется, и Джанет с Хьюди ему не указ». Это было в 11 часов, а через пять минут он, видимо переговорив с кем-то, дал по телефону отбой, а мы отправились на прием к Пеллам [сенатору Клейборну и его жене Нуале] … президент тоже был там и сказал Уолтеру: “Слушайте, напомните мне советоваться с вами и по другим вопросам!” Очень мило».

Граждане Маклина (Виргиния) возмущенно протестовали против застройки, требуя сохранить буколические места нетронутыми. К ним присоединились и экологи, считавшие, что здешнюю территорию необходимо сохранить в первозданном виде из-за ее живописности и исторической ценности. Недовольные соседи пикетировали Мерривуд с плакатами: «Дочь облагораживает Белый дом, а мать уродует нашу землю».