Время библиомантов. Книга крови - Кай Майер

С подъездной площадки раздался скрип гравия под колёсами машины, когда конфедерат с разгона затормозил перед лестницей. Через открытую входную дверь поместья Джим замахал руками в его сторону, а потом вместе с Фурией сбежал по ступенькам, распахнул дверцы машины и запрыгнул на заднее сиденье.

– Оксфорд, – произнёс он, наклонившись вперёд к Пасьянсу. – Быстрее!

– Кэт, ты меня слышишь? – спросила Фурия, прыгая на место рядом с водителем.

Снова молчание и сопение.

– Он мёртв, Фурия. Они его убили. На этот раз они отняли его у меня навсегда.

Первой, кого они увидели в Оксфорде, прибыв на место, была Эльвира Марш, неподвижно, словно каменное изваяние, стоявшая возле красной телефонной будки. Потом они заметили Кэт, скорчившуюся на полу будки. Она сидела подтянув колени к подбородку, положив на них голову и устремив пустой взгляд на стенку будки. Тоненькая, вся одетая в чёрное фигурка на полу могла бы сойти за тень Эльвиры.

Фурия выпрыгнула из машины, прежде чем Пасьянс припарковал её на краю проезжей части. За ней выпрыгнул Джим, потом из машины выбрался и конфедерат, который остался стоять у распахнутой двери, придерживая полы своей латаной-перелатаной форменной куртки, чтобы под ними не было видно револьверов. Фурия заметила, что его била дрожь, хотя он всеми силами старался не показывать этого.

– Что произошло? – спросила девочка, направляясь к матери Кэт.

– Она не хочет выходить.

– А что было до этого?

Эльвира Марш выглядела лет на двадцать старше, чем когда Фурия видела её на вилле Маршей в Лондоне. Чёрные волосы были растрёпаны, под глазами темнели круги, веки покраснели и опухли, видимо, она долго плакала. В левой руке она сжимала свою сердечную книгу, заложив палец между страницами. Несмотря на непроницаемое выражение лица, было видно, что она нервничала.

– Кэт застрелила своего отца, – сообщила она. – А мальчик пожертвовал собой, чтобы она могла сбежать.

Фурия осторожно отворила дверь телефонной будки и опустилась на корточки рядом с Кэт.

– Мы приехали. – Она бережно взяла в ладони руку подруги, сжала её.

Кэт безвольно подчинилась. Её тоненькие пальцы были ледяными.

Джим повернулся к Эльвире Марш:

– Это вы привезли её сюда?

Мать Кэт молча кивнула.

Обеспокоенная состоянием Кэт, Фурия начала постепенно осознавать, какая трагедия стояла за скудными сведениями, которые сообщила им Эльвира. Дочь застрелила её мужа. Мать помогла дочери сбежать. Два факта – и целое море противоречивых чувств, стоящих за ними…

– Он мёртв, – тихо произнесла Кэт, сантиметр за сантиметром, словно в замедленной съёмке, поворачивая к ней голову. – Финниан… Пули попали везде – в грудь, в шею. Все выстрелили в него одновременно. Столько пуль! Его глаза были совершенно… его самого там больше не было. Не было, и всё. Его тело лежало на полу, а сам Финниан исчез. – Она на мгновение закрыла глаза, и слёзы, накипевшие в них, перелились через край и покатились по щекам. – Я же его так ужасно люблю!

У Фурии сжалось сердце. Она отчаянно искала слова утешения, но что можно было сказать в ответ на это?.. Когда она потеряла одного из самых важных людей в своей жизни, рядом с ней не было никого, кто мог бы её выслушать. Именно поэтому она твёрдо решила оставаться рядом с Кэт. Не для того, чтобы говорить. Для того, чтобы слушать, в любое время и столько, сколько понадобится Кэт.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Джим, повернувшись к матери Кэт.

– Она может остаться с вами? – спросила Эльвира Марш.

– Конечно, может.

– Я знаю, что мне нельзя поехать с вами. Я и сама не хочу знать, где находится ваше убежище. Я вернусь в Унику. Мой муж… мне нужно организовать похороны. И попрощаться с ним.

Кэт коротко глянула на мать, но сразу же снова опустила глаза.

– Вам не будет опасно возвращаться? – спросила Фурия, обернувшись через плечо. – Вы сможете вернуться в Унику после того, как увезли оттуда Кэт?

– Я скажу, что вынуждена была переправить её в безопасное место, чтобы защитить от перестрелки, когда все стали палить в мальчика. Что после этого я хотела сразу же вернуть её, но она перехитрила меня и сбежала.

Джим скептически сощурился:

– Вы думаете, они поверят вам?

– У меня будет влиятельный защитник. Тот факт, что Кэт не сумели поймать, очень выгоден Рашель Химмель.

– Рашель? – прошептала Фурия, повернувшись к Кэт.

Кэт едва заметно кивнула:

– Это она выпустила меня из камеры. И Финниана тоже. Она… – Кэт запнулась, снова взглянула на мать и спросила: – Откуда ты знаешь?

– Твой отец прекрасно понимал, что Рашель может быть ему опасна. Он только не рассчитывал, что красотка нанесёт удар первой. Я предупреждала его, но меня муж никогда не слушал. Когда я узнала о его смерти, то сразу поняла, что её могла организовать только она.

Тут Кэт сказала нечто приведшее Фурию в замешательство:

– Рашель позаботится о том, чтобы порталы между убежищами оставались открытыми. Возможно, её цели не всегда благородны, но это она обеспечит.

Эльвира Марш пожала плечами, как будто потеряв всяческий интерес к этим вопросам. Ей хватало потерь – сначала муж, потом дочь.

– Я не могу даже ненавидеть Рашель. Точно так же, как не чувствую ненависти к Джонатану, хотя, видит Бог, он давал мне достаточно поводов для этого. Я должна быть с ним, я обязана отдать ему последний долг. Что же до того, что будет после… Мы узнаем это так или иначе, не правда ли? Что произойдёт, если идеи начнут брать верх?.. – Она наклонилась к Кэт и погладила её по коротким чёрным волосам. – Мы обе достаточно сильны для того, чтобы продолжать делать то, что делаем. Ты – вместе с твоими друзьями, а я… Там посмотрим. – Она наклонилась и поцеловала Кэт в макушку. – Береги себя. Я хотела бы остаться с тобой. Но, вероятно, этого не хотела бы ты.

Кэт не вымолвила ни слова, даже не глянула на мать в ответ. Эльвира Марш выпрямилась – медленно, как будто несла на своих плечах тяжкий груз, пригибавший её к земле, – потом коротко кивнула Фурии и направилась по тротуару в сторону центра. У неё было ещё недостаточно сил, чтобы прямо сейчас открыть второй портал, но никто не сомневался, что возвращение в Унику не займёт у неё много времени.

Фурия осталась сидеть возле Кэт на пороге телефонной будки. Она притянула подругу к себе и плакала вместе с ней. Ни та ни другая не говорили ни слова. Джим придерживал рукой дверь будки, и, когда Фурия подняла на него глаза, ей показалось, что он размышляет, может ли он коснуться её, чтобы быть ближе. Но, кажется, в результате он пришёл к выводу, что не стоит мешать девчонкам в такой момент. Она была ему за это благодарна.