Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно - Мара Вульф

– Если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи об этом сейчас, – хриплым голосом проговорил Седрик, словно пытаясь овладеть собой.

– Не останавливайся, – шепнула я, еще сильнее прижавшись к нему. – Никогда больше не останавливайся.

Седрик повиновался. Я растворялась в нем без остатка. Он был повсюду: на мне, внутри меня и вокруг меня. В нем было все, чего я хотела и в чем нуждалась. Если я когда-нибудь потеряю его, моя душа расколется на части. Позже мы, тесно обнявшись, лежали рядом, целуясь и лаская друг друга. Прикасаться к нему, ощущать его губы на своих губах казалось мне абсолютной необходимостью. Словно его не станет, если я перестану делать это.

– Нужно поспать, – в какой-то момент прошептал Седрик, покусывая меня за шею.

– Спи, если хочешь, – улыбнулась я и поцеловала его грудь, прихватив губами кожу. – Я не собираюсь упустить ни секунды этой ночи.

– Тогда, наверное, мне придется составить тебе компанию.

– Надеюсь, тебя это не слишком утомит.

Тихо засмеявшись, он набросился на меня. И в этот момент я поняла, что люблю его. Я всегда любила его и буду любить всегда.

Когда я проснулась в следующий раз, было уже совсем светло. Комнату заполняли солнечные лучи, с улица доносился лай собак и ржание лошадей. Седрика рядом со мной уже не было, и я проклинала себя за то, что все-таки заснула. Дверь в комнату была открыта, и сквозь нее в помещение проникал аромат ромашек. Я быстро скользнула в платье, которое лежало у кровати и, конечно, подходило этому времени больше, чем мои джинсы. А потом устремилась на кухню. Арвин стояла у очага и что-то помешивала в котелке. Выглянув из окна на улицу, я увидела, что Фокс рубит дрова, а Рафик стоит, прислонившись к двери, ведущей в сад.

– Доброе утро, – приветствовала меня Арвин. – Я уж думала, что ты никогда не проснешься.

– Привет, – ответила я. – Ты знаешь, кто я?

Она кивнула.

– Седрик и Рафик мне рассказали. Я рада, что ты здесь. – Арвин улыбнулась.

– Чудесный дом. – Забавно. Я знала Арвин образца 1837 и 2019 годов. – И Ной тоже здесь?

– Нет, он на войне, – ответила она. – Он служит под командованием Манасеса де-Па, маркиза де Фёкьера.

– Он вернется?

Арвин покачала головой:

– Он погибнет через несколько дней при осаде Тьонвиля.

– И тебя это ничуть не беспокоит? – потрясенно спросила я. – Почему вы не вернете его обратно?

– Ты знаешь правила, – отозвалась Арвин. – В любом случае он совсем не интересовался мной. В этой жизни он женился на другой женщине. Она из богатой семьи и могла себе позволить купить для Ноя офицерский патент. Война всегда была его страстью.

За дверью что-то пробурчали. Фокс, остановившись рядом с Рафиком, прислонился к дверному косяку и остановил свой взгляд на Арвин.

– Он интересовался тобой. Но не так, как ты того заслуживаешь.

Смущенная, Арвин пригладила платье.

– Проголодалась? – обратилась она ко мне. – Я приготовила суп и чай.

Ей не хотелось обсуждать это с Фоксом, а мне Ной с каждой жизнью становился все более несимпатичен.

– Суп – это прекрасно. Где Седрик?

– Он отправился обратно в 2019 год и обещал вернуться как можно скорее.

– Что ему там понадобилось?

– Хочет обсудить с твоей бабушкой дальнейшие действия.

– Хорошо. – Неужели нельзя было сначала поговорить со мной? Тогда я отправилась бы с ним. Хотя это, видимо, и было причиной того, что он ушел один. Моя же встреча с 2019 годом состоится совсем не так скоро.

Мы с Рафиком вынесли на луг плед с целой кучей подушек и улеглись, греясь на солнышке. Ветер мягко покачивал ветви фруктовых деревьев, окаймлявших участок с одной стороны. Вокруг царили мир и покой. Почти невозможно было представить, что в Европе уже более двадцати лет бушует одна из самых страшных войн в мировой истории. Я смотрела в безоблачное небо, раскинувшееся над моей головой. Ястреб завис в воздухе, поджидая добычу. Точно так же на просторах времени охотники за душами поджидали меня. Меня охватил озноб, когда я подумала о жадности Лазаря и его терпении. Уже много веков он хотел завладеть моей душой. Неужели он никогда не сдастся?

– Ты знаешь, почему Лазарю нужна именно моя душа? – спросила я Рафика. – Почему он думает, что она – особенная? С чего он взял, что она поможет ему снова стать человеком и утолит его потребность во все новых и новых душах?

– Лазарь жил в те времена, и я не удивлюсь, если он нашел сведения о том, как избежать своей судьбы. В сущности, он – тоже Проклятый.

У меня на этот счет было другое мнение.

– С каких пор он живет на свете?

– Уже более двух тысяч лет. Он постоянно охотится за душами, которые поддерживают его жизнь. Бессмысленную, бессодержательную жизнь, в которой у него нет друзей.

– Неужели тебе его жаль? Он причинил страшный вред множеству людей.

– Жалость – это слишком сильно сказано. Но ведь когда-то и он был человеком. Со своими желаниями и мечтами… пока эта участь не постигла его. Этого не заслужил никто.

– А сколько лет тебе?

– Я родился в 633 году.

– Вскоре после смерти пророка Мухаммеда. – Вкус пальцев Лазаря все еще ощущался на моих губах.

– Точно. В 629 году мой отец участвовал в завоевании Палестины.

– Значит, он не погиб тогда, – пробормотала я. – Ведь арабское войско было разгромлено.

– Так и было, но при отступлении они захватывали людей в плен. Одной из пленниц была моя мать.

– Она была еврейкой? Так вот откуда имя Самуил!

– Да, – подтвердил он. – Она была очень красива, и мой отец влюбился в нее. Вернувшись в Мекку, он сделал ее своей старшей женой. Как ты понимаешь, для того времени это было достаточно радикальное решение.

– А сама она тоже любила его? Я не могу себе даже представить, как это – выйти замуж за мужчину, у которого уже есть другие жены.

Рафик пожал плечами:

– Таков обычай. Его никто не подвергал критике.

– Но ведь твоя мать была еврейкой. А евреи моногамны, – продолжала настаивать я.

– Мой отец вступился за нее, и она не хотела предъявлять ему дополнительных требований. И, если тебе так будет спокойнее, – подмигнул он мне, – моя мать всегда знала, что она – единственная женщина, которую отец любил по-настоящему, и да, она тоже очень любила его.

Я почувствовала, как в моей груди разливается тепло.

– Ты хочешь сказать, что ради любви нужно быть готовым к компромиссам?

– Я ничего не хочу сказать. Просто рассказываю тебе историю моих родителей.