Ведающая Водой - Алёна Носова

Они сидели у огня еще какое-то время: Сайарадил чертила по воздуху, Отшельник собирал камешки с рунами в мешочек, тряс и вытаскивал по одной, то хмурясь при этом, то улыбаясь.

Неожиданно рука Сайарадил дрогнула; чай, которым она чертила руны, сорвался вниз. Отшельник прикрыл веки, вслушиваясь в звуки леса.

– Отряд Ульда подходит к первому дозору, – сказал он.

– Сантар с ними? – взволнованно спросила Сая.

– Можно подумать, что он с передовой возвращается… Эй, стой! Что прямо так по холоду побежишь? – крикнул Отшельник.

Н ходу ловя кинутый ей меховой плащ, Сайарадил выскочила за дверь.

– Вот и весна пришла, – вздохнул Отшельник и выглянул в окно; его глаза полыхнули зеленым светом.

С веток деревьев вокруг зимнего луга зазвенела первая капель. Из-под снежного наста полезла молодая трава; на деревьях набухли почки. За те минуты, что Сайарадил пересекала луг, почки распустились, покрывая ветки клейкой нежно-зеленой листвой. В воздухе разлился тонкий аромат акаций. Дойдя до лесной опушки, Сайарадил оглянулась и вдруг поняла, что больше сюда не вернется. Она окинула взглядом расцветающий луг, чтобы навсегда запечатлеть в памяти его необыкновенную красоту, а затем решительно шагнула под сень заснеженного леса.

***

Ульд был пожилым северянином с пышной рыжеватой бородкой и печальными глазами.

– Вот ведь, как лихо лесное выскочила! – проворчал он вместо приветствия, первым заметив показавшуюся между деревьев Сайарадил. – Так не терпелось, что аж за дозоры вышла? А меня вот дома только Мара ждет… Эта зараза даже не встает, когда я возвращаюсь!

Мара была собакой, такой раскормленной, что сил ей хватало только доковылять до миски с кормом.

Сантар замыкал отряд. Его движения выдавали усталость, лицо обветрилось, а глаза блестели, как бывает у тех, кто подхватил простуду. Сайарадил показалось, что он стал выше; разве такое возможно всего за одну зиму?

«Ты в порядке?» – спросил ее красноречивый взгляд.

Сантар небрежно поморщился в ответ: «Еще бы!»

Сая улыбнулась. Она понимала, что его нужно скорее отвести к знахаркам, усадить у огня и накормить чем-нибудь горячим, поэтому молча зашагала рядом – хотя ей так хотелось побыть с ним наедине хоть немного!

– …Грядет война.

– Это не война, это бойня во имя веры!

– Ее уже прозвали «Битвой за Саркофаг».

– Проклятые жрецы!

– А в империи что, нет магов?

Весть о скорой войне Эндроса и Райгона гремела по Обозримым землям. К восточным границам республики на подмогу пятому легиону стягивались силы шестого и девятого легионов. Прошли слухи, что на побережье Млечного моря проходят сборы второго и третьего легионов; поговаривали, что впервые за последние полторы сотни лет в битву может вступить первый легион – смертоносная сила Большого города.

На подмогу регулярной армии по провинциям республики прошел созыв добровольцев, из которых формировался тринадцатый легион, давно уже прозванный народом «призрачным». В крупных городах открывались призывные пункты для вербовки. Предложения были заманчивые: после года верной службы новобранцам независимо от происхождения обещали республиканское гражданство, а после двух лет службы или в случае более скорой победы – гражданство родственникам по одной восходящей и нисходящей ступени. Население республики свято верило в непобедимость двенадцати легионов Эндроса; на вербовочных пунктах всегда было многолюдно.

Но были и другие, более тревожные новости. С объявлением войны власть в Эндросе перешла к двум избранным консулам: один руководил гражданскими делами, другой – военными силами. Сенаторы изо всех сил оттягивали момент их избрания, но не идти же им было против собственноручно писанных законов?.. С началом 994 года от основания Эндроса Сенат сложил полномочия, оставив за собой только совещательную функцию; такого не случалось со времен войны с армией южного шаха из Шадута сто пятьдесят лет назад.

Что за люди были эти консулы? Обычные магистраты, благородные, но не из высшей знати, зато с прекрасными послужными списками. Почему именно их избрали на столь важные посты? Хорошие связи, рекомендации, поддержка родовой аристократии… Так считало большинство, но некоторые считали иначе. «Консулы благочестивы, очень благочестивы» – шептались те, кто умел думать. Один из них курировал лечебницу для простолюдинов под опекой жречества, другой следил за состояние сиротских приютов… Воистину, новоизбранные консулы были прилежными прихожанами Первохрама!

Происходил самый худший из сценариев, о котором Сантара предупреждал отец: ослабление Сената и сосредоточение власти в руках тех, кого дергает за ниточки притаившийся в темном углу паук-Первохрам во главе с Верховным жрецом.

Если старейшины изгоев понимали, что происходит, то остальные члены общины не копались так глубоко. На общем сходе они лишь надрывали горло, то обвиняя во всем магов, то переходя на личные оскорбления. Назары отмалчивались: войну Эндроса с родной империей они принимали близко к сердцу. Старейшины пытались понять, как можно использовать сложившуюся ситуацию на пользу сопротивлению. Отшельник хихикал из-под капюшона.

Сайарадил и Сантар не пошли на сход. Вместо этого они отправились к Лиму и, выпросив у знахарок ежевичное варенье, открыли собственный совет. Сая с гордостью продемонстрировала результаты времени, проведенного с Отшельником, начертив на внутренней стороне двери руны от подслушивания; Сантар и Лим мужественно выдержали это магическое кощунство.

– В Большом городе все судачат только о войне, но мне удалось разузнать кое-что и о тебе, – закончив рассказывать о своей вылазке в Эндрос, добавил Сантар. – Твоей семье сказали, что ты отправилась в дикие земли с отрядом Сорсуса Карлала. Когда вы не вернулись, Сенат организовал поиски, но три поисковых отряда сгинули в лесу без следа. Им на замену был сформирован отряд из местных проводников, но когда и они не вернулись, новых добровольцев не нашлось… Ты считаешься погибшей в диких землях, Сая, – неловко закончил Сантар.

Сайарадил медленно кивнула.

– А что моя семья?

– Я не знаю, – виновато покачал головой Сантар. – Не так-то просто разузнать, что творится в поместье Валлардов!

Сая вновь кивнула, ложкой вылавливая крупную ягоду ежевики.

– Что скажешь своим родовитым собратьям? – спросил Лим.

Он выглядел бодро и, казалось, полностью свыкся со своим положением. Плотники-северяне сделали для него тележку на колесах, в которой удобно было сидеть; назарские мастера обещали приделать к ней какой-то хитрый механизм, чтобы Лим сам мог двигать колеса тележки вращением рычага.

– Скажу, что меня приютили изгои, – пожала плечами Сая и усмехнулась, глядя на вытянувшиеся лица друзей. – Не важно, как я объясню свое отсутствие – важно лишь, захотят ли роды-основатели мне поверить!

– Когда ты уезжаешь? – спросил Лим.

– Как можно скорее, – ответила Сая, краем глаза замечая, как Сантар изменился в лице.

– Придется подождать, когда сойдет лед, – сказал он.

– Северный порт