Девушка во льду - Роберт Брындза

– Дэвид? Дэвид убил вашего кота? – наседал Питерсон.

– Да!

– Как он его убил? – спросил Питерсон.

Линда, теперь багровая, крепко держалась за стол, пытаясь его раскачать, но стол был привинчен к полу.

– Он его задушил… – захлебываясь словами, отвечала она. – Он его задушил… Как, как… – Линда так сильно прикусила губу, что на ней выступила кровь.

– Как кого, Линда?

– Как тех девушек, – мучительным шепотом закончила она.

Дрожащими руками Эрика листала книгу в комнате Дэвида. Переворачивая страницы, она чувствовала, как у нее все быстрее колотится сердце. Вот раздел об озере Серпентайн, этот – о бассейне в парке Брокуэлл, этот посвящен прудам в лесопарке Хампстед-Хит, этот – водоемам в Риджентс-парке. Все – места преступлений. Нет только музея имени Хорнимана. В каждом разделе вокруг фото и текста записи, сделанные почерком маньяка. На некоторых страницах полностью исписано все пустое пространство вокруг фотографий. Указывалось, где находятся входы и выходы, есть ли камеры видеонаблюдения, в какие часы работает тот или иной объект, где лучше поблизости поставить машину так, чтобы она не бросалась в глаза.

В самом конце книги на развороте Эрика увидела карту, на которой некоторые объекты были отмечены и обведены. Эта карта была идентична той, что висела в оперативном отделе. Эрика выронила из рук книгу, упавшую на пол с глухим стуком, и подошла к столу, где заряжался теперь уже включенный ее телефон. Она взяла телефон и принялась листать контакты, ища добавочный номер Мосс и Крейна в отделении Луишем-Роу.

Потом почувствовала движение тени за спиной. Чья-то рука накрыла ее руки и вырвала телефон.

Старший суперинтендант Марш вошел в мониторную как раз в тот момент, когда Линда сломалась, проболтавшись, что Дэвид – убийца. Все трое – он, Мосс и Крейн, – шокированные, молча наблюдали, как Линда теряет контроль над собой. Пунцовая, она бесновалась, рвала на себе волосы, брызгала слюной.

– Дэвид убил Башмачка у меня на глазах. Задушил его! Мне никто не поверил, когда я сказала, что это он! Никто! Все подумали, что я лгу! Что это я сама сделала!

– Вы сказали, что Дэвид убил тех девушек? Каких девушек? – спросил Питерсон.

– Девушек… Которых покупают. Он так много тратил на них…

– Чего много тратил?

– Денег, придурок! – заорала Линда. – Причем не своих собственных. Нет, не своих! Папочка платил. Папочка за все платил, а мне даже котенка другого не купил… Потому что я якобы оговорила Дэвида, сказав, что это он убил моего кота. Они ЕМУ поверили, а не МНЕ. Убийца, будь он проклят. Неужели я хуже убийцы? ХУЖЕ? Папа тысячи только так тратил. ТЫСЯЧИ!

– На что он тратил тысячи, Линда? Кому он платил тысячи? – спросил Питерсон.

– Игорю, долбаному любовничку Андреа! За тех девушек.

– Ваш отец платил ему? – наседал Питерсон.

– Он дал деньги Джайлзу, чтобы тот расплатился! И Дэвиду дал денег, чтобы он покинул страну. БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ! А МНЕ ДАЖЕ КОТЕНОЧКА НЕ КУПИЛ!

Линда запрокинула назад голову и со всего размаху опустила ее на стол. Подняла и снова с размаху опустила.

– Прекратите! Остановитесь! – вскричал Питерсон. Адвокат ретировался в угол комнаты. Питерсон подошел к стене и включил сигнал тревоги. Отделение огласил вой сирены. Он повернулся и посмотрел прямо в видеокамеру: – Мне нужна помощь. БЫСТРО!

* * *

– Где Фостер? – спросил Марш, находясь в мониторной.

Мосс застыла, кровь отлила от ее лица.

– Господи боже мой. Она же поехала домой к Дуглас-Браунам.

Эрика резко повернулась и столкнулась лицом к лицу с Дэвидом, одетым в джинсы, зеленый свитер и темную дутую безрукавку. Он вытащил из ее телефона SIM-карту и с тихим щелчком разломил ее пополам. Сам телефон бросил на ковер и раздавил каблуком сапога, оглашая комнату треском и хрустом.

Эрика не сводила взгляда с лица Дэвида. С него словно спала маска молодости и привлекательной самоуверенности. Ноздри его раздувались, глаза сверкали. Он являл собой воплощение зла. И как она раньше не догадалась? Надо же быть такой дурой.

– Я думала, вы в отъезде, Дэвид? – промолвила Эрика.

– Все так думают. Я на мальчишнике…

Эрика глянула на книгу, лежавшую на полу. Та была раскрыта на карте Лондона.

– В книге это не отмечено, но Андреа ведь тоже вы убили, да? – спросила она как можно спокойнее.

– Да, я. Жаль, конечно. Она была куда интереснее, чем Линда, – ответил Дэвид. – Я вижу, что вы думаете, почему Андреа, а не Линда?

– Это вы так думаете, Дэвид?

– Нет. Линда мне пригодится. Ее обвинят в убийстве Андреа. Игорь Кучеров сядет за своих шлюх – в конце концов, это же его шлюхи. А Айви Норрис – это вообще кусок дерьма, ей и так место на свалке.

– Вы хоть слышите, что говорите?

– Конечно, – ухмыльнулся Дэвид.

– Зачем вы это делали?

Дэвид пожал плечами.

– А вы просто пожимаете плечами? Поверить не могу, – сказала Эрика.

– Придется поверить, – прошипел сквозь зубы Дэвид. – Вам кажется, что вы способны проанализировать меня. Найти разумное объяснение тому, зачем я убивал? Да потому, что я МОГУ.

– Нет, не можете, Дэвид. Вам это с рук не сойдет. Вам придется ответить за свои преступления.

– Вам не понять, что значит с детства быть на особом положении. Видеть, как люди пресмыкаются перед тобой, перед твоими родителями. Это чертовски пьянит. Власть сочится из твоих пор, заражая всех вокруг. Власть развращает, поглощает, завораживает… Чем больше влияния у отца, тем сильнее он боится его потерять.

– То есть он знал, что вы убили Мирку, Татьяну, Каролину?

– Естественно… В восторге он, конечно, не был, но ведь эти девки приехали из Восточной Европы. Им всем кажется, что, торгуя своими прелестями, они смогут проторить себе дорожку к величию.

– А как же Андреа? Это же ваша сестра! Любимица отца!

– Она пригрозила, что расскажет маме, обратится в гребаную прессу! Дура набитая! Первая заповедь истеблишмента: держи рот на замке. Иначе тебе его заткнут навсегда.

– Я не верю, что ваш отец даже такое готов был простить, закрыть глаза на то, что вы убили его любимую дочь.

– Заткнитесь. Вы не понимаете. Больше всего на свете он боится впасть в немилость. Боится, что другие волки накинутся на него и разорвут… Страх сильнее, чем любовь. Ему пришлось выбирать – спасти Линду или меня. Линда все равно полоумная, да и Андреа она так сильно ненавидела, что, возможно, и сама бы ее убила.