Сингулярность 1.0. Космос - Максим Тихомиров

– Совершенно верно! – Серый похлопал Гришу по плечу. – И вы в команде!

– В команде? – Гриша посмотрел на телевизор. – В какой команде?

Улыбнитесь, вас снимают

– Ты, который брюнет кучерявый, – окликнул Гришу фотограф. – Давай улыбку растянул и плечи выпрямил! Космос отправляешься покорять, а не унитазы чистить!

– Это у меня улыбка такая, – огрызнулся Гриша. – И сколиоз.

– Щас мы там кому-то сколиоз выровняем! – пригрозил неизвестно откуда взявшийся Пётр Петрович.

Гриша растянул улыбку и выпрямился. Пётр Петрович сам руководил подбором команды «Рашалета». Каждого осматривал шпателем. Гриша покосился на остальных членов команды. Надеялся, что шпатели всё-таки были разные.

– Гы-гы, – заржал рядом стоящий Серёга-повар.

– А ну растянул нормальную улыбку! – продолжал выкрикивать фотограф. – Бери пример с лысого.

Серёга-повар перестал ржать. Гриша ехидно улыбнулся. Фотоаппарат щёлкнул, и их ослепила вспышка.

– Так! – Перед командой встал Пётр Петрович. – А теперь все изобразили счастливые лица. Земля должна запомнить вас именно такими! Каждый из вас сделал осознанный выбор, пожертвовав собой ради будущего всей Земли.

– Почему пожертвовал? – озадачился Серёга-повар. – Это разве опасно?

– А как поможет будущему, если мы узнаем, как возникла Вселенная? – поинтересовался Гриша.

– Поможет, – коротко заверил его Пётр Петрович.

– А что с жертвами? – ещё раз уточнил Серёга-повар.

– Жертв не будет! – высунулся из выстроившейся для фотосессии команды Серёга-капитан корабля. – Летят только профессионалы!

– Ага. – Гриша недоверчиво посмотрел на капитана.

– Я надеюсь. – Серёга-повар размял лицевые мышцы и растянул улыбку.

– Искреннюю радость на лицах не вижу, – отметил Пётр Петрович, осматривая команду.

– Я и не актёр, – прошептал Гриша, растянув улыбку. – Так, компьютерный гений всего лишь.

– А я вообще на жертвы не подписывался, – сквозь зубы процедил Серёга-повар.

– А читать нужно было, когда заявку подавали, – сквозь улыбающийся рот прошипела очкастая Соня-электрик.

– Именно такими потомки будут видеть вас на страницах учебников истории, – радостно сообщил Пётр Петрович.

Команда оживилась. Всем захотелось, чтоб на учебниках их образы были идеальными. Карина-физик просунулась между Гришей и Серёгой-поваром и выставила вперёд грудь.

– На счёт «три» вылетит птичка, – выкрикнул фотограф.

Первый блин

– Вот, блин, – прошептал упитанный очкастый мужчина, глядя вслед улетевшему «Рашалету».

– Начало положено! – хлопнул его по плечу Пётр Петрович. – За нами будущее!

– Реверсивную тягу нужно было в блок ставить. – Упитанный почесал затылок. – Блин! Тогда, может быть, вернулись бы. Как это я раньше не…

– Первый блин комом, – успокоил его Пётр Петрович. – Дальше будет лучше. Ты лучше иди идеи свои фиксируй, пока не выветрились.

Упитанный метнулся за компьютер.

Дорогу профессионалам

– Не понимаю. – Соня вылезла из-под пульта.

– Что там? – подал ей руку Серёга-капитан.

– Ничего не понимаю, – вздохнула Соня.

– Команда, на ужин! – Из динамиков раздался треск и голос Серёги-повара.

– А что тут понимать? – Гриша вздохнул.

Команда из девяти человек сидела в столовой и вяло уминала приготовленную Серёгой-поваром еду.

– Чего носы повесили? – К Грише подсел сам творитель кулинарных шедевров и хлопнул его по спине.

Гриша поперхнулся и закашлялся. Соня придвинула ему стакан с водой.

– Что там у вас выяснилось? – набив рот, Серёга-повар, обратился к Серёге-капитану.

– Сонь, объясни, – пнул Соню тот.

– А чего объяснять? – вздохнула Соня и протёрла очки. – Ничего не понимаю.

Гриша перестал кашлять, осмотрел всех и решительно стукнул ложкой по столу.

– А что тут понимать? – Он махнул рукой на тарелку с едой, вдохнул воздух и встал. – Давайте начистоту. – Он ещё раз оглядел всех, набрал полную грудь воздуха и начал начистоту с себя. – Давайте смотреть правде в глаза. Все мы здесь ни хрена не профессионалы.

– Чего? – возмутился Серёга-повар и сжал кулаки. – Говори за себя!

– Я с ним согласен, – неуверенно привстал тихоня Егор, инженер по автоматике. – Не буду говорить за себя, но, извините, Сергей… – Он покосился на Серёгу-повара. – Готовите вы, честно сказать, совершенно отвратительно.

– Чего? – Серёга-повар стукнул кулаками по столу, Егор вжал голову, сел и начал быстро есть.

– Спокойно, – примирительно вмешался Артур, инженер-ядерщик. – Возможно, твоя еда просто на любителя. Но вот Егор… – Он кивнул на Егора. – Ты, извини, конечно, но в автоматике ты не очень…

– Что? – пискнул Егор.

– Зая, – Карина прижала Егора к груди, – не слушай этого бяку. – Между прочим, наш Артур не может отличить медленные нейтроны от быстрых.

– Кто бы говорил, – возмутился Артур. – Да ты…

– Да хватит вам, – устало пробормотал капитан. – Давайте смотреть правде в глаза.

– С глазами – это не ко мне, – поспешил сообщить Лёша-врач.

– С глазами не к нему, с расстройством желудка тоже не к нему, – недовольно промычал Андрей Васильевич, отвечающий за всё, что нужно прикрутить, починить, разобрать и собрать. Единственный член экипажа в возрасте, и, кажется, единственный, от которого была на корабле ощутимая польза.

– Давайте просто признаемся, что мы все здесь посредственности. И отобрали именно нас именно потому, что эта их машина… – Гриша обвёл взглядом помещение. – Это чистый эксперимент, который не известно, как поведёт себя. Мы здесь подопытные кролики. Подопытными кроликами можно рисковать. А профессионалов жалко.

В помещении некоторое время была тишина. Потом Серёга-повар начал демонстративно громко жевать. Гриша медленно сел и грустно опустил голову. Наконец-то он честно признал себя посредственностью.

– Или известно! – неожиданно подскочила Соня, все удивлённо повернулись к ней. – Конечно, им известно, как она себя поведёт! – Она окинула взглядом помещение. – Они знают, что мы доберёмся до этой чёрной дыры, они автоматически получат все данные, а дальше… – Она запнулась и медленно села на место.

– А дальше – будут работать профессионалы, – закончил Серёга-капитан.

– Не понял, – привстал Лёша. – Это что ж, мы тут расчищаем дорогу для профессионалов?

– Вот видишь, – похлопал его по плечу Андрей Васильевич. – А говоришь, что не понял.