Разборки третьего уровня - Василий Головачев

Не дожидаясь, пока стреляющие «подметут» очередями пол, Вася как паук взобрался по стене и завис под потолком над дверью, вдавливая пальцы в щели между шпалами.

Стрельба прекратилась. Дверь открылась шире, и в нее выглянул верзила в коричневом комбинезоне с толстоствольным автоматом (все-таки «АПБ»). Оглядел коридор, вытащил фонарь, но включить не успел – Вася прыгнул на него сверху.

Однако усыпить верзилу касанием из арсенала ТУК не удалось! Лишь отбив две его мощные атаки, Вася сообразил, что перед ним закодированный, боец-зомби, которому не страшны ни раны, ни переломы ребер и костей. И тогда Василий, каждую секунду ожидая автоматной очереди от напарника зомби-солдата, применил прием из техники смертельного касания. Не дожидаясь, пока солдат закроет глаза, прыгнул вперед, с перекатом, готовый метнуть в противника нож или сюрикэн. За дверью имелось прямоугольное помещение, заставленное стеллажами с оружием – тусклая лампочка под потолком освещала лежащее у порога тело второго солдата, а напротив двери громоздилась глыба мрака, оформленная под силуэт человека с длинным ящиком в руке.

Василий метнул сюрикэн – не попал (!), вскочил на ноги и… едва успел остановить удар, расслышав знакомый вежливый голос:

– Своих не узнаете, Василий Никифорович? Вася сглотнул ком в горле, шагнул вперед.

– Иван Терентьевич?!

Парамонов, одетый в такой же черный костюм, что и Котов, вышел навстречу, сжал плечо горячей рукой.

– Кажется, мы пришли сюда за одним и тем же?

Вася глянул на ящик в руке Парамонова, узнал контейнер с гипноизлучателями «удав», который он с Вахидом Тожиевичем отобрал у команды Маюмуры.

– Так вы тоже решили изъять «глушаки» у Рыкова?!

– Как видишь. Мне стукнула в голову мысль, что не стоит такие страшные штуковины оставлять у Рыкова. Их необходимо уничтожить.

– Мне стукнула в голову та же мысль. Кстати, Самандар работает на…

– Знаю, – кивнул Парамонов. – Мне жаль его. Если он не переборет амбиции, тягу к власти… Впрочем, пошли отсюда, здесь не место для… – Он не договорил.

Где-то далеко в глубине коридора раздался визг сирены, и тут же дверь за спиной Котова автоматически закрылась. Он рванул ее, ударил всем телом, отодвинулся, чтобы в прыжке выбить ногой, но потом сообразил:

– Айн момент!

Отыскав на стеллажах гранатомет «ММ-1» – револьверного типа, с вращающимся барабаном, – Вася зарядил его осколочно-фугасным боеприпасом «М-430» и, отойдя на десяток шагов, из-за стеллажа выстрелил в дверь. Бросил гранатомет на пол.

– Пожалте, Иван Терентьевич. Куда будем отходить? Обратно наверх, через пустырь?

– Нет, я знаю другой выход.

Парамонов выбрался через дыру в двери в коридор, махнул рукой – не отставай! – и легко помчался в темноту коридора с контейнером на плече.

Василий оглянулся на разбитую в щепы дверь, пробормотал:

– Здесь был Вася! – И припустил следом за Иваном Терентьевичем.

Коридор через полкилометра привел их к бетонно-кирпичной перегородке с металлической дверью, которую Парамонов открыл за три минуты, не прибегая к взрывчатке. За перегородкой оказался еще один туннель – заброшенного метро с рельсами и пучками кабелей по стенам, из которого беглецы выбрались через вентиляционный колодец в районе железнодорожной станции. Там, за пакгаузом, Иван Терентьевич нашел дыру в заборе, они вылезли на тропинку, ведущую к домикам частного сектора Домодедова, и вскоре вышли к замаскированной ветками машине Парамонова – замызганной «ниве» с грязными стеклами.

– Где вы оставили свою машину? – спросил Иван Терентьевич, включая мотор.

– Возле водокачки. Надо бы ее забрать.

– Конечно. Пересядем, эту бросим, переоденемся.

– А дальше куда? У вас есть надежное место, где можно спрятать «глушаки»?

– Такого места не существует в принципе. Но какое-то время можно будет подержать контейнер в Рязани, там у меня есть неплохой погреб… с кое-какой защитой.

– Тогда поехали в Рязань, – равнодушно сказал Василий, скрывая радость.

В начале пятого они выехали из Домодедова на Симферопольскую трассу и лишь после этого вздохнули с облегчением. Обоих волновала одна и та же мысль.

– Странно, что Рыков не подстраховался, – задумчиво проговорил Василий, сидя за рулем «вольво». – Такая серьезная вещь, как «глушаки», должна и охраняться серьезно. А он доверил ее «чистильщикам» да зомби-легионерам.

– Я тоже об этом думаю, – признался Иван Терентьевич. – Существует только одно объяснение: он не собирался держать здесь «удавы» долго. К тому же Герман способен через ментал определить координаты любой вещи, на которой остался отпечаток его пси-взгляда.

– Веселенькая новость, – пробормотал Василий. – Значит, он все равно вычислит, где мы спрячем «глушаки»? А вы не можете как-то стереть этот пси-отпечаток? Наложить, так сказать, свое заклятие?

– Увы, мой друг, – грустно улыбнулся Иван Терентьевич. – Я всего лишь Посвященный I ступени, он же – на уровень выше. Я пытался, конечно, ослабил след в какой-то степени… посмотрим.

Василий кивнул, окончательно расслабляясь. Впереди ждала Рязань, встреча с Ульяной, и это примиряло его с необходимостью борьбы за право жить свободно.

Рыков прибыл на свой фильтрационный склад в Домодедове буквально через час после похищения контейнера с «глушаками».

Командир взвода охраны построил свое потрепанное подразделение отдельно от группы «чистильщиков», которым Рыков доверял больше, чем солдатам-зомби. И, как оказалось, напрасно.

– Кто подбирал кадры охраны? – спросил Рыков у сопровождавшего его Жанболатова.

– Это люди Щербака, – ответил глава безопасности «ККК». – Отобраны еще год назад. Серьезного ничего за это время не происходило, парни расслабились.

Рыков оглядел шеренгу «чистильщиков» в шесть человек, понуро глядящих в землю. Перевел взгляд на другую шеренгу, чуть длиннее, где стояли рослые, подтянутые, мощные бойцы-зомби, готовые выполнить любой приказ. Рядом на плащ-палатках лежали три тела – убитые неизвестными диверсантами зомбированные солдаты.

– Работали суперпрофессионалы… – начал было Жанболатов, но Рыков поднял руку, останавливая его, и скомандовал:

– Оружие к бою! Виновных в происшествии – расстрелять! Целься. Огонь!

Никто ничего не успел понять, даже Темир Жанболатов, готовый ради патрона пожертвовать если и не жизнью, то здоровьем.

Раздался треск автоматных очередей, шестеро «чистильщиков», успевших только разинуть рты и перевести взгляды с лица Рыкова на исполнителей приговора, легли на землю, прошитые каждый десятком пуль. Стало тихо. Жанболатов секунду спустя опомнился: