Сын за сына - Александр Содерберг

Она прикладывала много сил, чтобы держать Лотара на расстоянии. Как если б старалась не думать о жажде или голоде. Не вышло.

На уровне чувств он всегда был в ее мыслях. Не только как муки совести, но и как ребенок. Ребенок, который тянулся к ней, нуждался в ней, доверял ей.

Йенс говорил, что она Лотару как вторая мама. Может, он ей как второй сын – и это единственное, о чем он мечтает и чему она так сопротивляется.

* * *

Лотар вошел к ней точно вовремя. Каждый час он давал ей обезболивающее, осматривал раны, мерил пульс и температуру.

– Михаил жульничает в картах, – сказал он, пока проверял, хорошо ли работает капельница. – И не признаётся, горилла проклятая…

Теперь Лотар встретился глазами с Софией и тихо засмеялся, чуть не перейдя на хохот.

– Завтра ты поедешь с Йенсом, – перебила она.

– А куда?

– Присядь.

Лотар колебался, но послушался. Веселье закончилось.

– Куда я должен ехать? – снова спросил он, положив руки на колени.

– Это роли не играет, – ответила София и с грустью посмотрела на него.

Лотар, казалось, понял, к чему она клонит. Как будто положение, в котором он находился, снова стало для него понятным, а до этого он просто забыл, в какой ситуации находится.

Что именно здесь и сейчас он вдруг осознал, что эти люди на самом деле не желают ему добра, что он всего лишь пешка в игре – и, возможно, в это мгновение самый одинокий человек на земле.

Лотар тер колени, и его взгляд блуждал по полу.

– Хорошо, – сказал он, совершив над собой усилие, чтобы казаться радостным и довольным.

София почувствовала тупую боль.

– Мы еще увидимся? – Теперь его голос стал едва слышным.

Она не смогла ответить.

– Все будет хорошо, – сказал Лотар, как будто снова брал ответственность за все, и за ее здоровье тоже, чтобы она не испытывала вину.

Он встал и вышел из комнаты.

Густав Пелтье еще оставался в Ницце, когда ему позвонил датский коллега Эйнар Ларсен.

Разговор удивил его. София Бринкман с тяжелыми ножевыми ранениями обнаружилась в больнице, в местечке в Ютландии.

Еще у Эйнара Ларсена были теории по поводу стрельбы в Мальмё, но это подождет.

– Возьмите с собой то, что у вас есть, и встретьте меня в Стокгольме, – сказал Густав и купил билет на самолет. Затем перемахнул через Альпы и приземлился в аэропорту Арланда в Стокгольме.

Он встретился с Эйнаром в зале прилета. Ларсен оказался высоким и рыжеволосым. Они пожали друг другу руки. Эйнар ему сразу понравился.

Главный следователь по делу «Трастена» Томми Янссон подъехал за ними к аэропорту и повез их на своей «Вольво» в город.

Янссон говорил о Швеции: о гномах и троллях, об оленях и саамах, о празднике середины лета и о выпивке. О лодках в стокгольмских шхерах, Евровидении и далекарлийских лошадках. Он пытался говорить бодро и оживленно, но у него это получалось плохо. Томми Янссон, по-видимому, нехорошо себя чувствовал. Густав взглянул на Эйнара. Ему, очевидно, ситуация тоже казалась напряженной – он сидел, скрестив руки на груди, пытаясь шутить с ничего не понимавшим Томми.

В Стокгольме они припарковались у здания полиции на Кунгсхольмен, Томми провел их внутрь, а потом наверх, в конференц-зал.

Эйнар налил в чашки кофе до краев. Томми взял булочку с корицей и запихал ее в рот. Жуя, он дышал носом; потом добавил кофе и взял еще булочку. Казалось, что он немного успокоился.

– Хорошо, – начал Густав Пелтье. – Спасибо, что мы смогли собраться так оперативно. Мне удалось связаться с невесткой Гектора Гусмана, она дала нам информацию о нем. К сожалению, мы его упустили. При разговоре с ней всплыло одно имя – София Бринкман. Нам мало что известно о ней, но она, по-видимому, близка Гектору как в личном, так и в профессиональном плане. Мы решили сконцентрировать наше внимание на ней, объявили в розыск, и Эйнар здесь выследил ее, когда она, в сопровождении неустановленной личности, с ножевыми ранениями оказалась в одной из больниц Ютландии.

Томми слушал. В разговор вступил Эйнар:

– Здесь может быть связь с произошедшей ранее стрельбой в Мальмё. Там тоже раненого вывезли из больницы свои люди.

– Кто это был? – спросил Томми.

– Судя по описанию, возможно, Гектор Гусман. Но точной информации нет, – ответил Эйнар.

Томми обвел мужчин взглядом. Настал его черед врать. Он настроился на новую волну – более спокойного, собранного, настоящего копа – и начал:

– У нас тут крутая заваруха…

На лицах датчанина и француза появилось любопытство.

– Нас долгое время обманывали. Двое из наших близких коллег перешли на другую сторону.

Густав Пелтье поднял брови.

– Заваруха заключается в том, что эти двое работали над расследованием событий в «Трастене».

– Объясните.

– Это долгая история. Но с самого начала дело вела Антония Миллер. Думаю, она не справилась, ни к чему не пришла, просто-напросто плохо работала. Я сказал, что мне нужен кто-то другой. Она боролась за то, чтобы сохранить рабочее место, и предложила Майлза Ингмарссона, который, по ее мнению, был хорош. Зная его, я подумал, почему бы и нет. Но я жутко жалею об этом. Оказалось, что оба следователя, Антония Миллер и Майлз Ингмарссон, сотрудничали друг с другом – и прогнили до основания. Угрожали бандитам и влезали в их дела. Когда до меня дошли слухи и я стал интересоваться этими двумя, они как сквозь землю провалились. Должно быть, всё поняли. Это произошло всего пару недель назад.

– Какие от них последние известия? – спросил Эйнар.

Томми вздохнул.

– Так чудовищно грустно… Майлз Ингмарссон убил здесь, в городе, изготовителя амфетамина по имени Роджер Линдгрен. Мы нашли на месте ДНК, кровь и отпечатки Майлза. У них были совместные дела… как мы теперь понимаем.

Вид у Томми был удрученный. Эйнар сочувствовал ему:

– Томми, мы не можем все предусмотреть.

Выпятив губы, Янссон с благодарностью взглянул на Эйнара.

– Как это отразилось на расследовании? – спросил он.

– Статус-кво. Оно, естественно, приостановлено. Нет ресурсов.

Густав откинулся назад, в руке он держал чашку с кофе.

– Мы собираем то, чем располагаем. Расследуем то, что можем, продвигаемся вперед. Гектор Гусман должен быть арестован. София Бринкман станет нашим к нему пропуском. Она находится в международном розыске, и наверняка ее скоро засекут.

– Звучит хорошо, – сказал Томми.