Зеленый рыцарь - Айрис Мердок

— Он сказал о том, что нужно внести полную ясность, — продолжил Беллами.

— Да, ты уже говорил… он хочет найти окончательное решение!

— Он придумал вновь разыграть всю ту сцену. Он забыл нечто очень важное и надеется, что сможет восстановить память, если…

— Да, да. И он также сказал, чтобы ты предложил мне открыть тебе всю правду!

— Да, Клемент, но я не хочу…

— Что ж, я поделюсь с тобой этой самой правдой. Не знаю, куда это нас приведет. Мне представляется, что он хочет убить Лукаса и, вероятно, меня тоже, но это не важно. Нет, помолчи, просто слушай и не смотри на меня с таким ужасом. Да, я участвовал в той сцене, в том преступлении. Лукас задумал убить меня, он даже попытался убить меня…

— Но это же полное…

— …вооружившись битой, бейсбольной битой, мы в детстве играли ею…

— Но это же полное безумие! Наверняка он не имел намерения убивать тебя!

— Он отвез меня в своей машине в какое-то пустынное место, типа парка или сада… я не знаю, да и не хочу знать, куда именно… Он заявил, что хочет показать мне светлячков.

— Светлячков?

— Ну надо же было ему что-то соврать, чтобы отвлечь мое внимание, конечно, их там не было, но я старательно искал их в траве, учитывая к тому же, что я изрядно напился у него за ужином. А потом я заметил, что Лукас взмахнул битой, собираясь обрушить ее на меня, и в тот момент вдруг вмешался Мир, он поднял руку, чтобы остановить Лукаса, Лукас с размаху ударил его в висок.

— О господи…

— Ты понимаешь, черт возьми, я не могу отделаться от мыслей, что всю эту историю нужно было бы рассказывать снова и снова, что мне пришлось бы рассказывать ее, что Мир должен был открыть ее в суде, только он, конечно, не присутствовал на процессе, он умирал, его даже сочли мертвым. Он рухнул на землю, Лукас склонился над ним, а потом велел мне Убираться и помалкивать, да еще всучил мне эту проклятую биту, она же могла стать уликой, бейсбольная бита, которой мы частенько играли в детстве… Кошмар, полнейший кошмар…

— Клемент, умоляю, замолчи, это не может быть правдой, он не мог задумать такое, должно быть, это была просто какая-то игра, не мог же он действительно убить тебя, ведь ничего не доказано, и никто не может доказать это…

— О да. Он сказал: «Возможно, ангел остановил мою руку», но это была шутка.

— Шутка?.. Но это же невероятно…

— И только недавно я понял, что Лукас вытащил у меня бумажник, когда я задремал в его машине, ему хотелось, чтобы полиция подумала, что произошло ограбление…

— Как?.. Ох, понятно. О господи, как ужасно. И все-таки ничего не доказано… На самом деле мне лично не верится, что…

— Я сам совершенно ошеломлен, ведь нам ничего точно не известно, ничего нельзя доказать, и, следовательно, возникает множество вариантов иных намерений Лукаса, возможно, он просто хотел напугать меня, и так далее. Но все это бредовые фантазии… и нам придется иметь дело с Миром.

— Почему, выйдя из больницы, он не пошел в полицию…

— Такая месть могла остаться иллюзорной. Ему хотелось самому вершить правосудие.

— И все-таки… Клемент… если Лукас имел серьезные намерения, то Питер спас твою жизнь, а если он хотел лишь напугать…

— Ну и что тогда?.. Как бы мне хотелось послать Мира ко всем чертям. Ты не представляешь, насколько мне все это опостылело, эта история не дает мне работать, разрушает меня самого, вся моя жизнь пропиталась фальшью, я потерял самого себя.

— Ты не рассказал Луизе?

— Всю правду? Конечно нет!

— А Мир?

— Он сказал вполне достаточно на первой встрече!

— Но они не знают, чему верить.

— Мир сказал, что поговорит с ними так, как сочтет нужным.

— Он сказал это тебе на дне рождения? Он любезно поговорил с тобой?

— Не очень-то. Луиза не хочет вмешиваться в это дело. Она говорит примерно так: «Да, возможно, в его словах есть доля правды, но в целом его воспоминания невероятны, к тому же этот бедняга сам признает, что многое не помнит». То есть ее удовлетворит любое, даже самое туманное и бессмысленное объяснение. Беллами, неужели ты не понимаешь, что он всеми силами пытается протиснуться в наш круг, пользуясь слабостями этих женщин, он уже считает себя в некотором роде членом этой семьи, он даже танцевал с Алеф…

— Не воображаешь ли ты…

— Вот именно, воображаю. Он и тебя тоже использует.

— Мир сказал, что ты можешь открыть мне правду, и ты сделал это. Но ты не обязан был…

— Обязан, Беллами, я признался бы тебе в любом случае. Я не могу обманывать тебя, вероятно, он догадался об этом. Ему нужен еще один свидетель. И он хочет, чтобы мы оправдали его перед нашими друзьями, представили его как простодушного, доброго малого, а не опасного безумца.

— Но такое невозможно, тогда нам придется обвинить тебя и Лукаса!

— Со мной уже покончено, я жалкий обманщик, а Лукас до сих пор остается темной лошадкой. Оправдание уравновесит ореол таинственности.

— Я не понимаю, неужели Питер говорил все это?

— Нет, я просто сочиняю, пытаюсь проникнуть в его ход мыслей! У него есть две очевидно несовместимые цели.

— Успокоить их и уничтожить Лукаса.

— Ему хочется стать признанным членом нашего круга. На это потребуется время. Или он может попросту отказаться от попыток завоевать расположение милой семейки. И тогда сразу примется за Лукаса.

— Может быть, если наши признают его, то он простит Лукаса?

— Никогда. Его переполняет ярость, ненависть и желание мести. Не забывай, он считает, что Лукас имел преступное намерение убить не только его, но и меня. Так может звучать вторая часть оправдания, это уже вопросы тактики. Кстати, мне только что пришло в голову, что такое очевидно смехотворное проигрывание того события, возможно, является частью какого-то плана.

— Но какого…

— К примеру, с Лукасом там может произойти несчастный случай.

— Ты подразумеваешь… но нет, это просто жуть какая-то! Клемент, не приписывай ему дьявольской хитрости! Это чистое безумие…

— А наша жизнь теперь и превратилась в чистое безумие. Разумеется, Мир может в любой момент привлечь к этому делу своих адвокатов и начать судебный процесс против Лукаса, привлечь меня как соучастника, а тебя как свидетеля, и при любом вердикте такой суд станет концом карьеры для Лукаса, да и для меня. Он держит такой вариант в резерве.

— А я-то при чем… ох… наверное…

— Тебе придется правдиво рассказать то, что ты от меня услышал.

— Ох… Клемент…

— Но он предпочитает вершить правосудие своими силами. Неужели ты не видишь, как он хитроумен и как беспощаден? Мир желает получить «око за око, зуб за зуб».