Начала политической экономии и налогового обложения - Давид Рикардо

бы обладать в том случае, если бы обязали банк выдавать в обмен за свои билеты вместо гиней золото и серебро в слитках монетной пробы и по монетной цене; вследствие этого бумага никогда не падала бы ниже ценности слитков без того, чтобы за упадком ее не последовало уменьшения в ее количестве. Для предупреждения же возвышения ее сверх ценности слитков банк следовало бы обязать выдавать свою бумагу в обмен за золото по цене в 3 ф. 17 шилл. за унцию. Чтобы не причинять банку слишком больших затруднений, количество золота, требуемое в обмен за бумагу по монетной цене в 3 ф. 17 шилл. 10 п., или количество, продаваемое банку по 3 ф. 17 шилл., никогда не должно быть менее 20 унций. Иными словами, банк обязался бы покупать всякое предлагаемое ему количество золота на сумму не менее 20 унций по 3 ф. 17 шилл.[57] за унцию и продавать всякое количество, какое только может быть потребовано, по 3 ф. 17 шилл. 10 п. Пока банк будет иметь возможность регулировать количество своей бумаги, до тех пор из подобной регулировки не возникнет для него никаких неудобств.

Ввозу и вывозу всякого рода слитков должна быть предоставлена в то же время полная свобода. Подобных сделок со слитками будет весьма немного, если банк станет регулировать свои займы и выпуск бумаги на основании того критерия, о котором я так часто упоминал, именно цены слитков из металла, служащего единицей, не обращая внимания на абсолютное количество бумаги в обращении.

Цель, которую я имею в виду, была бы уже достигнута в значительной степени, если бы банк был принужден выдавать в обмен за свои билеты слитки монетной пробы и единицы, хотя бы он и не обязывался покупать всякое количество предлагаемых ему слитков по установленной цене, особенно если бы монетный двор оставался открытым для чеканки монеты из предъявляемых публикою слитков, ибо такая регулировка вводится просто для предупреждения отклонений в ценности монеты от ценности слитков, более чем на незначительную разность между ценами, по которым должен бы покупать и продавать банк, что представляло бы ту близость к единообразию ценности монеты, которая признается столь желательною.

Если бы банк произвольно ограничил количество своей бумаги, то вследствие того возросла бы ее ценность и золото могло бы упасть ниже той цены, по которой, согласно моему предположению, банк должен покупать. В подобном случае золото могло бы быть снесено на монетный двор, и, возвратившись оттуда в виде монеты, присоединиться к обращению, вследствие чего ценность золота понизилась бы и снова приспособилась бы к единице; но этого нельзя достигнуть столь прочно, столь бережливо и столь выгодно никакими иными способами, кроме предлагаемых мною, против которых банк не мог бы сделать никаких возражений, так как ему выгоднее самому снабжать обращение бумагою, чем обязывать других снабжать его монетою.

При такой системе и при обращении, регулированном таким образом, банк никогда не подвергался бы никаким затруднениям, за исключением тех чрезвычайных случаев, когда паника охватывает страну и когда каждый стремится к обладанию драгоценными металлами, как наиболее удобным средством для реализации или для скрытия своей собственности. От подобного рода паники банк не был бы гарантирован ни при какой системе; по самой своей природе банк подвергался бы ее действию, так как ни в банке, ни в стране никогда не может быть так много монеты и слитков, сколько имеют право потребовать денежные люди подобной страны. Если бы все и каждый пожелали в один и тот же день извлечь из банка свой баланс, то количество билетов, превышающее в несколько раз теперешнее их количество, было бы недостаточно, чтобы отвечать на такой спрос. Причиною кризиса 1797 года была такого рода паника, а не значительные авансы, сделанные тогда банком правительству, как предполагали некоторые. Ни банк, ни правительство не заслуживали в то время порицания, наплыв требований на банк был порожден заразой неосновательного страха пугливой части публики и одинаково имел бы место и в том случае, если бы банк не делал правительству никаких авансов и обладал вдвое более значительными наличными капиталами. Если бы банк продолжал уплачивать наличностью, то, вероятно, паника прошла бы раньше, чем истощилась бы монета банка.

Ввиду известного мнения директоров банка относительно правил выпуска бумажных денег, следует заметить, что они пользовались своим правом довольно скромно. Очевидно, что они с величайшею осторожностью следовали своему собственному принципу. По существующим законам они имеют право увеличивать и уменьшать обращение в таком размере, какой сочтут нужным, не подвергаясь ни малейшему контролю, – право, которое никогда не должно быть предоставляемо ни самому государству, ни кому-либо другому в нем, потому что нельзя ручаться за единообразие ценности обращения, когда увеличение и уменьшение его зависит единственно от воли тех, кто делает выпуски. Что банк имеет возможность уменьшить обращение почти донельзя, этого не могут отрицать даже те, кто соглашается с мнением директоров банка, что у них нет власти беспредельно увеличивать размеры обращения. Будучи вполне убежден, что пользоваться такою властью в ущерб публике одинаково противно как интересам, так и желаниям банка ввиду вредных последствий, которые могут порождаться внезапным и значительным уменьшением обращения точно так же, как и значительным увеличением его, я могу отнестись не иначе, как с порицанием к той легкости, с которою государство вооружает банк такою сильною прерогативою.

Неудобство, которому подвергались провинциальные банки в период, предшествовавший прекращению платежей наличностью, могло бывать, по-видимому, весьма значительным. Во все периоды тревоги или в ожидании ее им становилось необходимым снабжать себя гинеями, чтобы приготовиться встретить всякое требование, какое может последовать. Гинеи в подобных случаях получались в банке Англии в обмен за более крупные билеты и доставлялись провинциальному банку за его счет и риск каким-либо доверенным агентом. Выполнив ту функцию, для которой они предназначались, гинеи снова возвращались в Лондон и, по всей вероятности, снова поступали в банк Англии, если только они не понесли такой потери в весе, которая ставит их ниже законной единицы.

Если бы был принят предлагаемый здесь план уплаты слитками по билетам банка Англии, то было бы необходимо или распространить ту же привилегию на провинциальные банки, или же сделать билеты банка Англии легальным орудием платежа, причем в последнем случае не произошло бы никакого изменения в законе относительно провинциальных банков, так как от них требовалась бы в случае нужды точно так же, как требуется и теперь, уплата по их билетам билетами банка Англии.

Сбережение, которое получалось бы вследствие того, что гинеи перестали