Океан. Черные крылья печали - Филип Жисе

Неким озарением стала для него пощечина. Алкогольный дурман отступил. Марина сбросила Леопольдо со своего тела, поднялась, вытерла кулачком слезы, катившие градом из глаз.

– Убирайся! Пошел к черту, придурок!

Леопольдо в недоумении уставился на девушку. Та, не удостоив его взглядом, подхватила с пола трусики, бюстгальтер, прижала к телу и побежала в ванную. Леопольдо услышал, как хлопнула дверь, и наступила тишина.

Леопольдо сполз с кровати на пол, дыхание сбилось, лоб взмок, руки подрагивали. Минуту-другую сидел на полу, пытаясь прийти в себя, затем оперся рукой о кровать и поднялся на ноги, оделся. Краем глаза заметил пятна крови на одеяле. Смотрел на них, не понимая, откуда они могли взяться. У Марины-то он был явно не первый. Тряхнул головой, будто хотел вытрусить из головы остатки алкоголя, прошел в коридор и обулся. У ванной остановился, занес руку, чтобы постучать и извиниться, но услышав рыдания по ту сторону двери, передумал, открыл входную дверь и вышел из номера.

Когда очутился на улице, долго стоял под деревом у дверей отеля и думал, куда податься. Решил вернуться за машиной. Так и сделал. Поймал такси и поехал назад к ресторану. В голове было пусто, словно в аду без грешников. Что-то непонятное творилось и в груди, будто и сердца там не было.

Пока ехал, смотрел на мелькавший за окном спящий Милан, на чернильное небо вверху, на звезды. В голову украдкой просочилась мыслишка, от которой захотелось наложить на себя руки: какая же он сволочь – сделал больно Марине, а главное – изменил Ангелике, точнее, памяти о ней. Хотел обвинить во всем алкоголь, но подумал и решил, что виноват сам, пить его никто не заставлял, как и подниматься в номер отеля. Снедаемый ужасным чувством вины и сожалениями, Леопольдо добрался до парковки ресторана, расплатился с водителем такси и забрался в свою машину.

Мгновение спустя он несся по ночному Милану, думая о том, что зря приехал в Милан, зря познакомился с Мариной, да и встретил Ангелику зря. Тогда бы ничего этого не было. Ничего.

На следующий день Леопольдо приехал на работу и первым делом написал заявление об увольнении. В Милане он оставаться больше не мог, да и не хотел. Слишком много боли он испытал в этот городе, слишком много страданий. Хотел как можно быстрее оставить его позади, даже забыть о его существовании, забыть о Марине, об Ангелике, мечтал о том, чтобы вычеркнуть из жизни последние два года жизни. К этому и стремился.

Вернувшись домой, отправил Марине сообщение: "Прости". Ответной смски не получил, хотя надеялся. Таким сокрушенным, казалось, он еще не был. Будто двойной удар под дых, удар после которого уже и подниматься не хотелось. Даже задумался: а не свести ли счеты с жизнью? Кроме мыслей на большее не решился. Боялся.

На работе пришлось задержаться до конца рабочей недели. Но в субботу, 8 сентября упаковал вещи и свои, и Ангелики в машину и съехал с квартиры. Вещи Ангелики отвез ее родителям, попрощался с ними и оставил этот чертов город в прошлом. Как и хотел.

Она лежала под навесом, слушала тихий плеск волн за бортом. Горло и тело обжигал горячий воздух. Адски хотелось пить, даже больше, чем жить. В голове было тихо и пустынно, как там, снаружи, среди необъятных и давно надоевших водных просторов. Но так только казалось. Вдруг она насторожилась, прислушалась. Нет, слух не обманул ее. Она отчетливо слышала, как издалека, пронзая гигантские просторы, ее ушей достигает ласковая, как котенок, нежная, как лилия, и сладкая, как патока, мелодия. Очаровывала, волновала, завлекала. Будто песня сирены, зовущая античного моряка.

Открыла глаза, приподнялась на локте, осмотрелась, но никого не увидела. Тревога охватила ее. Синьора Полетте, синьор Дорети, Стивен, Винченцо, Кирк и Эбигейл. Куда все подевались? Ушли? Оставили ее одну посреди бескрайнего океана? Но почему? А может, приплывали спасатели и забрали всех? Но почему оставили ее? Зачем обрекли на долгую мучительную смерть в одиночестве?

Сквозь сознание пробилась мелодия. Она коснулась его, сначала осторожно, опасливо, но вскоре ее касания окрепли, обрели силу, настойчивость. Требовали внимания.

Девушка попыталась подняться на ноги. Не смогла. Ноги отказали ей, словно и не ее были. А мелодия звала, трепетала в воздухе, ласкала слух, увлекала, как девушку первая любовь.

Поползла на четвереньках прочь из-под навеса. Солнечные лучи встретили ее, обняли, приласкали. И не горячие они совсем были, теплые, приятные, заботливые, словно руки матери. Жажда пропала, отпустила ее, пожалела. Улыбка появилась на ее лице. Она забралась коленями на борт лодки, посмотрела в одну сторону, затем в другую. Улыбка стала шире. Прямо перед ней волны накатывали на берег, укрытый девственно-чистым желтым песком. По берегу ползали крабы. Кое-где среди песка темнели верхушки черепашьих панцирей. Чуть дальше от берега виднелись джунгли. Тянулись вправо, влево, терялись за изгибом береговой линии. Среди листвы пестрели цветы, красовались фрукты, большие и желтые.

Каким невероятным счастьем было видеть землю после двух недель скитаний по океану! Уже все отчаялись когда-либо ее увидеть. А тут на тебе. Буйное царство тропической флоры. Ангелика поняла, куда делись остальные пассажиры лодки. Конечно же, ушли в джунгли. Ищут ручей какой, чтобы утолить жажду, или проголодались и решили подкрепиться фруктами или, может, просто гуляют где-то рядышком, наслаждаются твердостью земли, которой всем так не хватало в последнее время. А вот и подтверждение. Рядом с лодкой девушка увидела цепочку следов, убегающую в сторону джунглей.

Улыбнулась. Ее сердце пело от счастья. Наконец-то! Наконец-то! Наконец-то закончился этот кошмар! Это ужасное и опасное скитание по необъятному океану! Земля. Как приятно было ее видеть. Долгожданная, заботливая, родная. От переполнявшей сердце радости даже слезы на глазах выступили. Как странно. И откуда только вода взялась в ее изнуренном жаждой теле? Но такие мысли были чужды в этом месте, как и океан, который совсем недавно был ее домом, поэтому девушка поспешила их отогнать. Зачем глупые вопросы, когда реальность иная?

Она наполнила грудь чистым, дурманящим сознание воздухом. Выдохнула, снова потянула воздух носом. Каким же чудесным был здесь воздух! А какими ароматами благоухал! Солью океана, прохладой земли, цветами деревьев. Хотелось поскорее оставить эту осточертевшую лодку и ступить на землю, пройтись по ласковому песку, коснуться руками стволов деревьев.

Больше не хотела медлить. Покинуть как можно скорее лодку. Сейчас же! Немедленно! Поднялась на ноги, приготовилась спрыгнуть на берег. Скоро ее сердце захлебнется от счастья. Еще чуть-чуть.

Внезапно кто-то схватил за руку, потянул на себя, стаскивая ее с борта назад в лодку. Нет! Она не хочет назад! Только на берег!

– Нет! – закричала Ангелика, чувствуя, как жажда вернулась, попыталась вырвать руку, чтобы броситься назад, туда, где не было жажды, а солнце было нежным и теплым. – Нет!

– Нет! – послышалось в ответ, будто эхо. – Нет! – кричал мужской голос.