Академия Ринвуд. Ученица темного мага - Алеся Наварро

– Глупая ты, – всхлипнула Амалия. – Почему не сказала? Я бы тогда даже не стала бы… Почему ты всегда ведешь себя так, будто терпеть не можешь Алекса?!

– Хм. Ну, вот тебе урок жизненной мудрости от старой Агнешки. – Соседка шмыгнула носом, но голос ее зазвучал чуточку веселее. – Иногда ты будешь делать что угодно – кроме того, чего хочешь на самом деле. Чтобы никто и никогда не догадался, как сильно тебе это нужно. Может быть, даже получится самой поверить… и это хорошо, ведь так легче. Потому что ты никогда не сможешь получить. Потому что ты просто недостойна.

– Не говори так! – Амалия почувствовала, как и по ее щекам потекли слезы. – Мне все равно, откуда ты и кто твои родители. Ты самая смелая, самая верная и добрая на свете! И очень красивая!

– Даже так? – Агнешка обняла Амалию за плечи. – Ты мне бессовестно льстишь, леди Фалмут.

– Неправда! – Амалия даже топнула ногой. – Ты заслуживаешь всего, чего заслуживаю я или Ливи… нет, даже больше! Когда-нибудь ты точно выйдешь замуж за герцога или даже принца крови!

– Малышка Ами. – Агнешка протянула руку и смахнула со щеки Амалии слезу. – Да не нужен мне герцог, и даже принц не нужен. Я просто хочу, чтобы меня любили. Вот и все.

– Я тебя люблю! – Амалия изо всех сил сжала ладони подруги. – Честно!

– Сильно любишь? – Агнешка подалась еще немного вперед. – Насколько?

– Очень-очень! И не только…

Про то, что Агнешку любит еще и Ливи, Амалия сказать так и не успела. Горячее дыхание с легким цветочным ароматом обожгло лицо. Но губы Агнешки оказались еще горячее. Сладкие от выпитого вина, мягкие, они сначала едва ощутимо коснулись губ Амалии, но с каждым мгновением становились все настойчивее. Амалия хотела было отпрянуть, но соседка скользнула кончиками пальцев по шее вверх, на затылок, взъерошивая волосы и придерживая. Совсем немного, но и этого оказалось достаточно, и никаких сил не было оторваться от этого неправильного, но такого пьянящего и будоражащего поцелуя. Амалия затаила дыхание, позволяя Агнешке ласкать себя, и это продолжалось, продолжалось… продолжалось…

– Ох, – тихо выдохнула та целую вечность спустя. – Да уж, теперь я понимаю, почему мужчины вокруг тебя буквально сходят с ума, леди Фалмут.

– Что… что это вообще такое было? – пробормотала Амалия, едва находя в себе силы подняться на ноги. – Ты?..

– Не волнуйся, малышка, я все еще предпочитаю мужчин. – Агнешка улыбнулась и лукаво закрыла один глаз. – Хоть ты и заставила меня всерьез засомневаться. Не обращай внимания. Я просто пьяная и глупая Агнешка. Которая вечно выкидывает что-нибудь дурацкое.

– Это точно. – Амалия зажмурилась и потрясла головой. – Ты сумасшедшая. И тебе надо ложиться спать.

– Именно. – Агнешка покачнулась, но все же кое-как встала с бадьи. – Пойдем… и, леди Фалмут!

– Да?

– Расскажешь кому-нибудь – я тебя поджарю. Серьезно.

Амалия спала – и знала, что спала. Она уже давно научилась отличать эти сны – темные, тягучие… страшные? Пожалуй, нет. Не всегда. Но неизменно гадкие, мутные, словно застоявшаяся вода в пруду. После них на коже оставался липкий холодный пот, который хотелось поскорее смыть, но вода не приносила облегчения, а будто бы загоняла противную мелкую дрожь вглубь, и Амалия иногда почти час стояла под горячими струями в бане, а потом вновь ложилась в измятую кровать и не могла уснуть до утра. Даже кот, бесстрашно стоявший на страже покоя хозяйки, ничего не мог поделать с терявшимися в серой дымке башнями, бесконечными скрипучими лестницами, тихим шепотом драугров, что ворочались в своих каменных гробницах глубоко под замком Ринвуд. С черным чудовищем, тянувшимся тысячью щупалец из каждого темного угла, и юношей, чье лицо Амалия каждый раз почти узнавала. Почти – и каждый раз просыпалась.

На этот раз все началось так же, как обычно. Амалия вновь поднималась вверх по узкой винтовой лестнице, пытаясь убежать от следовавшего по пятам белесого тумана. Вперед и вверх – туда, где прямо среди черной пустоты то ли неба, то ли чего-то совсем чужого, нездешнего, висел позеленевший от времени бронзовый колокол. Обычно висел. Но теперь лестница закончилась неожиданно быстро, туман отступил, и Амалия оказалась перед небольшой деревянной дверцей. Ни замка, ни скважины – только ручка из тусклого желтоватого металла. За спиной – лишь мокрая пелена и холод, ни конца ни края. Как-то раз Амалия пробовала брести наугад, выставив руки вперед, но в тумане не было ничего. Бесполезно. Значит, ей нужно туда, за эту низенькую дверцу. Амалия взялась за ручку и потянула.

Небольшая комната освещалась лишь едва теплящимся пламенем камина. В огне догорал последний кусок дерева. Снаружи, перед решеткой, оставалось еще достаточно дров, но хозяйка комнаты то ли не хотела подбросить в огонь еще, то ли попросту не нуждалась в свете. Мадам Мерсье сидела в нескольких футах от камина. Можно было подумать, что старуха задремала, если бы не глаза, отражавшие умирающее пламя, – два крохотных огонька, в которых собралась вся жизнь, что еще оставалась в дряхлом морщинистом теле. Мерсье куталась в свою любимую цветастую шаль и не сводила взгляда с камина. Ждала. То ли пока погаснет огонь, то ли чего-то, известного ей одной. В сторону Амалии она даже не смотрела – да и едва ли могла бы увидеть. Это был сон, в котором Амалия оказалась лишь зрителем, – молчаливым и бесплотным. В тишине едва слышался только скрип древнего, как и сама хозяйка, кресла-качалки. Вперед-назад. И потрескивание остывающих угольков. Огонь будто бы из последних сил еще несколько раз мелькнул на кончике почерневшей головешки и совсем погас. И только тогда старуха заговорила.

– И давно ты здесь? – раздался скрипучий, как иссохшие половицы, голос.

Амалия вздрогнула. Неужели?.. Но нет. Мерсье разговаривала не с ней. А с тем, кто появился сразу после того, как в камине погас последний огонек.

– Достаточно давно, – прошелестело в ответ.

По полу вдруг протянуло холодком, и угольки в камине еще потускнели, погружая комнату во тьму. Но Амалия все же смогла разглядеть, как из угла шагнула невысокая худощавая фигура. Почти человеческая. Только от людей во все стороны не тянутся черные щупальца, которые тут же опутали стены и потолок – и только около камина замерли, словно испугавшись обжечься.

– Ничего не меняется. – Мерсье откинулась в своем кресле назад. – Ни тогда, ни сейчас. Ты все так же боишься света.

– Ты ждала меня.

Ночной гость не спрашивал – ответ и так был ему известен. Его щупальца вновь зашевелились и черными змеями поползли по креслу старухи, поднимаясь все выше и выше.

– Ждала, – усмехнулась Мерсье. – Все остальные тебе или не по зубам… или не страшны.

– Пока, пока не по зубам, старая ты кошелка, – в тихом шелесте чудовища прорезалась злоба. – А ты… Где же защитные заклятья? Почему не зовешь своего драгоценного Грегора Коннери?

– Ты вошел в эту комнату. – Мерсье чуть повела плечами под шалью. – И уж точно не забыл поставить купол отчуждения. Теперь я бессильна.