Бойся мяу - Матвей Юджиновский

– Но как? Почему? – не хотел верить Женя. Не может быть! Немыслимо!

– Я не знаю, не помню, – голос его дрогнул, пламя затрепетало. – Наверное, я плохой человек. Не человек. Тогда и сейчас. За годы, проведенные здесь, я придумал, будто боялся тогда за своих мальчиков. Ведь, пока я Лис, их бы никто не забрал. Хотя прикажи Мяук… Не знаю, не знаю… Так что да, бабушка права, я заслужил! – прогремел дед. Огонь вспыхнул, и Женек увидел, как содрогается пальто. – Она просила не пускать тебя сегодня. И я мог бы не пустить – может, она простила бы меня. Но ты бы нашел другой путь… Наверное, это судьба. Поэтому будь осторожен. И не забывай – сегодня ты его уже одолел! Избавься от страха!.. И вода – помни об этом.

Он смолк, огонек затих.

– Хорошо, дед, – выдавил Женя. – Спасибо. – Потом что-то дернуло сказать: – Я вернусь.

Когда он уже шагнул в ночь, Человек-Пальто прошептал:

– Позовешь – я буду готов.

* * *

Звездная ночь круглой лампочкой луны тускло освещала путь. Серые доски тянулись во тьму и были все так же молчаливы. Глушили шаги трех пар не самых уверенных ног.

– Где это мы? – прошептал Митя. А может, крикнул. Он шел слева, то и дело закидывая молот на плечо, но очень быстро об этом забывал и снова хватался обеими руками за рукоятку.

– Не знаю, – ответил Женек. Вел он их наугад.

– Похоже, будто нас уменьшили в размерах, как в одном фильме, и мы идем по какому-то чердаку, – поделился Митька.

– Кажется, я видел этот фильм, – отметил Женя.

– Я тоже, – отозвался справа Коля. Он переставлял вилы как посох. – Это действительно был твой дед?

Женек кивнул, забыв, что, наверное, Рыж не мог этого не разглядеть. Поэтому все-таки ответил после паузы:

– Зовите его Человек-Пальто.

Они опять замолчали.

Женя пытался припомнить, поворачивал ли, сбегая из Кошачьего дома, сворачивал ли, когда шел на голос деда. Но что-то подсказывало, что они не заблудятся. Ведь Черный Мяук пригласил его в гости. Кажется… Но что, если он сделает так, что они останутся здесь, пока не ослабеют их тела и разум? Захотелось крикнуть, призвать его: «Черный Мяук! Выходи! Подлый трус…» А может, позвать Русю? Сразу вспыхнуло перед глазами ее лицо. Кое-как он сдержался.

– Но куда мы идем?.. Все-таки, – не вытерпел Рыж.

– В ловушку Черного Мяука, – спокойно произнес Женя, давно смирившись с этим.

– Кошачьего Бога?

– Походу.

– Большого черного кота? – вновь уточнил Колька.

– Да, таким я его видел.

– То есть он может здесь быть где угодно…

Коля застыл на месте. Митя вместе с ним. Женек заметил это не сразу. Когда обернулся, они вертели головами по сторонам.

– Но нам нужен не он. Мы идем за Русей, – единственное, что он нашелся сказать. Снова дернуло позвать ее. – Не знаю, возможно, нам надо представить, что мы уже в доме.

– Смотрите! – оборвал его Рыж.

Женя различил, как взметнулась его рука, и уставился в ту сторону.

Метрах в пяти, во тьме, где исчезали половицы, горели две точки. Два рыжих огонька. Женек, ухватившись за кирку, подошел ближе. Обожженная рука заныла. Огоньки не шелохнулись, но вокруг них проступил сероватый исчерченный контур.

– Вон еще! – крикнул Митька, словно рот его был полон ваты. Женя не стал вглядываться, куда он указывает, просто пошарил глазами в поисках новых сияющих точек. Они медленно вспыхивали во тьме ожидаемо то тут, то там, по кругу. Бархатно-зеленые, янтарно-желтые, чернично-синие.

– Коты, – почти в один голос проговорили они.

– Непростые, – добавил Женек.

– Да неужели? – отозвался невесело Колька, пятясь к нему.

– Давайте пойдем, – позвал Женя. – Может, они типа сопровождение… Всего лишь.

Они зашагали, косясь по сторонам.

– Знать бы, куда надеемся прийти, – обронил Митя. Молот он тоже держал в боевом положении.

Огоньки разом пришли в движение. Нет, не поплыли следом, бликуя в темноте. Острыми, леденящими взглядами вынырнули из нее. Коты разных оттенков серого окружили ребят.

– И что теперь? – поинтересовался Рыж, выставляя вперед вилы.

– Перешагнем через них? – предложил Женя, уж очень не хотелось задерживаться. И это было бы забавно, если бы коты не были заметно крупнее обычных. Они тем временем переходили с места на место, присаживались, буравили взглядом и снова обегали, не размыкая круга.

– Тут как с Горбуном, да? Тронешь кота – и Кошачий Бог тронет тебя, – простонал Митя. Кажется, он поглядывал на молот в руках.

– А какой выбор? – пробурчал Коля.

– Они могут мерзко закричать и вспыхнуть, – вставил Женек. – Просто чтоб вы знали.

– И расцарапать, покусать и съесть, – негодующе добавил Рыж.

– Но чего они ждут? – нервно выдавил Митька.

– Реально. Может, пойдем, а, действительно? – не сдавался Женя.

Он шагнул к живому кругу. Тот вмиг обмер, застыл. И взорвался диким воплем. Коты выгибали спины, вздыбили хвосты и пронзали ночь царапающим свистящим ором. Он раздирал уши, просверливая голову насквозь.

Кирка, вилы, молоток попадали на пол. Ребята схватились за головы, затыкая уши. Хотелось сбежать прочь, но трудно было пошевелиться. Вопль вонзался в каждую точку тела, бил в нутро, заставляя вибрировать и, казалось, рваться. Голова трещала на грани расколоться. Тянуло сжаться до плотности камня и покрыться панцирем. Друзья повалились на пол. Три комочка.

Женек разжал челюсти, готовые раскрошить зубы, и заорал сам. Что было злости и боли, выплеснул, казня голосовые связки. И стало легче. Словно собственный крик врезал по насилующему воплю, отшвырнул, заглушил. Но крик иссяк, и кошачьи глотки атаковали с новой силой. Женя судорожно вдохнул побольше воздуха и ответил отчаянным «А-а-а!!!»

Продолжая орать, он растолкал парней и указал на свой рот. На их лицах читалось лишь страдание. Они не понимали. Он дотянулся до них и с силой отодрал по руке от ушей.

– Кри!! Чи!! Те!! – выдавил на одном выдохе.

Глаза их расширились. И они, разинув рты, заголосили. Сшибающая с ног боль отступала.

Уже приподнимаясь на локтях, Женек вдруг заметил тонкую полоску тусклого света между половиц. Припал к щели – без сомнений, свет. Под ними что-то есть! Спасение?

Внезапная радость сменилась мучительным выбором: если они сбегут сейчас, не потеряют ли все шансы спасти Марусю?

Однако не отступающая боль – коты сужали круг – порвала в клочья сомнения. Женя притянул кирку, приподнялся, всунул лезвие в щель между половиц. Вдавил всем телом. Отдышался. Наконец, набрав полную грудь воздуха, завопил, привстал, дернул рукоятку. Половица подалась, проглянул слабый лучик света. Крик смолк, и он опустился на колени.

Коля и Митя подползли ближе. Смекнув, они