Повелитель морей - Владимир Поселягин

В Бразилии я нанял сёстрам учительницу испанского языка, и девчата, пока мы два месяца отдыхали, учили язык. Учительница русскоговорящая, из потомков эмигрантов, учила хорошо. Мы на берегу у города сняли виллу и жили в ней, три карнавала видели, все были в восторге. Хотя те карнавалы, что в будущем будут, куда круче, но всё равно здорово. Жён я оставил в Бразилии, да они и сейчас там, уже уверенно лопочут на испанском. Их охраняют трое телохранителей, нанятых мной. А сам я отправился на месяц в турне по США за продовольствием. Особенно бобы брал: белковая пища, отличный заменитель мяса.

Так полгода и пролетели. Девчатам настолько понравилась вилла, у которой были своя пристань и собственный пляж с мягким белым песком, что они не захотели её покидать. Я оформил нам документы граждан Бразилии, выкупил у хозяев виллу, и теперь она принадлежит Ольге. Открыл обеим сёстрам солидные счета в банке, у девчат есть прислуга, автомобиль с личным шофёром. Пускай пока там побудут, мне так спокойнее, а я тут вопросы решу.

А вернулся я не из-за продления отпуска, мне это без надобности, хотя и хотел предложить комдиву сделку: он мне ещё отпуск на полгода, а я ему технику и тяжёлое вооружение для дивизии. Заводы ещё не начали выпускать их массово, так что с этим пока беда, да и с боеприпасами та же ситуация. И ленд-лиза нет: с тем, что я устроил, никакие морские караваны не ходят. У Англии просто нет боевых кораблей, да и грузовых осталось мизер, себя бы обеспечить. Такая же ситуация и в Штатах на атлантическом побережье; на тихоокеанском я работал слабо. Да, тут мои действия ударили по Союзу, но тем не менее страна справилась, и заводы уже начали работать. Обошлись без внешних поставок. Сейчас копили силы, купируя зимние удары и попытки прорывов немецких войск.

Что же по моему возвращению, то отпуск – это лишь повод. В действительности я собирался встретиться с Шумовым, решив, что дополнительная информация о будущем не повредит, и подготовил нужную литературу. Это будет мой последний контакт с представителями власти, хватит на этом. Чуть позже, может, ещё что подкину, но не в ближайшие пятнадцать-двадцать лет.

Когда я доложился, комдив повернулся ко мне с некоторым удивлением. Он решал вопрос о смене позиций одного из полков: место неудачное, низина, а тут вдруг тепло стало, и в окопах воды по колено. Главного особиста в блиндаже не было, он примчался минут через двадцать, сообщив кому нужно по телефонной связи. Мы с комдивом к тому времени вышли в другое помещение, чтобы поговорить с глазу на глаз, и уже обсуждали моё предложение.

Комдив сказал, что отпуск мне дать не может, не имеет права. Только недавно дали разрешение отправлять домой особо отличившихся ветеранов на пятнадцать суток с целью улучшения демографической ситуации в стране. Он, мол, и полгода назад не имел права выдавать такой документ, но сверху позвонили и дали добро. Подписал он, а все выданные мной плюшки забрал НКВД, ничего дивизии не досталось. И сейчас генерал бил копытом, чтобы и за те полгода что-то получить, и сейчас не прогадать. А я просто так ничего выдавать не хочу, надо на что-то менять.

Тогда я предложил отправить меня в отставку, уволить с военной службы. Тут тоже возникла проблема: это медкомиссия решает, но он сможет собрать её из врачей медсанбата. Они подтвердят всё, что генерал скажет, он обещал. Именно на этом месте и зашёл особист. Помнится, полгода назад он капитаном был, а сейчас уже майор, точнее батальонный комиссар.

Воевать я действительно не желал. Если кто напомнит о долге перед родиной, соглашусь, но добавлю, что моя родина осталась далеко в прошлом моих перемещений. Да и посадила она меня по ложному обвинению, а на зоне жизнь не сахар. Тут я воевал потому, что так надо, да и с другим Путником пересечься требовалось. Воевал за женщин и детей, сгинувших в годы этой войны, и мной уже сделано немало. Я только на Московском направлении уничтожил – именно уничтожил – более шестидесяти тысяч солдат и офицеров вместе с техникой и вооружением. Так что о долге мне говорить не стоит, я тысячу раз закрыл его.

Но помочь своим всё же хотелось, потому я и здесь. Особист остался присутствовать, явно палкой не выгонишь, ну а мы начали торг. Около часа обсуждали, пока нас не прервал Шумов. Он явно где-то неподалёку был, быстро приехал. В принципе, просчитать меня было несложно: я и из прошлых увольнительных вернулся за считаные минуты до их окончания. Скорее всего, меня ждали, не надеялись, а именно ждали.

– Оставьте нас, – попросил Шумов, и генерал с особистом без слов вышли.

Посмотрев на шинель Шумова, я хмыкнул:

– Я смотрю, тебе ромб вернули.

– А я вижу, что чинопочитание к вам не вернулось, гражданин Туманов. Или не Туманов?

– Андрей Туманов погиб пятого июня тысяча девятьсот сорок первого года от пулевого ранения в голову. Случайное ранение. После этого его тело занял я. Если вы верите в переселение душ, религию индусов, то должны меня понять.

– Переселенец, значит? Маг?

– Да, кое-какие способности у меня есть. Вернулся я не просто из-за окончания времени отпуска. Сами понимаете, этот отпуск для меня ничто. Попрощаться прибыл. На прощание кое-какую информацию по будущему сообщу.

Я провёл рукой над столом генерала, и там появились обвязанные бечёвками стопки книг.

– Тут информация, которая вам пригодится. На словах скажу, что зеркальных вероятностей Земли множество, и в восьмидесяти процентах население умирает по своей вине. Двадцать процентов – это те, кто смогли создать космические корабли и улетели заселять другие планеты. И ни одной доли процента, где население жило бы в гармонии с планетой. Химия – она проникла всюду, отравляя леса, моря и океаны. Всё погибло, люди мутировали, из-за высокой рождаемости есть было нечего, процветал каннибализм, шли войны.

По моим прикидкам, вашей планете осталось лет триста, после этого на ней не останется ничего живого. Через семьдесят-восемьдесят лет произойдёт взрыв рождаемости, расплодятся химкомбинаты, так всё и пойдёт. Вы сами себя убьёте. Я не знаю, как это решить, техническую революцию не остановишь, не вы, так другие государства сделают это. Можете отстроить своё государство, чистое, без вредных производств, только имейте в виду: к вам хлынут голодные орды тех, кто пошёл другим путём. Война за ресурсы всё равно будет. Не знаю, как это решить. Думайте сами.

– С вами хочет поговорить руководство страны.

– Вы думаете, я соглашусь?

– Думаю, да, иначе вас бы тут не было.

– Ненавижу умных людей.

Эпилог

– Встать! – заорал кто-то над ухом.

Меня словно пружиной подкинуло с какой-то странной серебристой яйцевидной лежанки, и я влился в поток людей, одетых в одинаковые оранжевые комбинезоны. Только конвоиры были в чёрном, похожем на космические бронированные скафандры. Меня что, в зэка закинуло? Свистели плётки, у некоторых конвоиров по дубинках бегали электроразряды, слышались крики боли, стоны, мат. Язык был незнаком, но я его отлично понимал, хотя память прежнего хозяина моего нового тела ещё не пробудилась. Похоже, мы на космическом корабле или станции. Нас вели какими-то коридорами, а я размышлял.