Добрый ангел - Джулия Гарвуд

— Я только хочу узнать, когда это становится совсем заметным?

— По-разному, — объяснила Глинис. — Некоторые переждут почти половину срока, прежде чем начнут полнеть. У вас должна понемногу расплываться талия, — прибавила она, — вы это чувствуете?

— Да, — ответила Джоанна. И еще раз поблагодарила Глинис.

Как только дверь за ней закрылась, Джоанна начала приводить в исполнение свое намерение. Она расстелила на кровати макбейновский плед и разрезала прямо посредине. Затем то же самое проделала с маклоринским пледом. После этого, присев на кровать, она сшила разные половинки вместе. Когда работа была закончена, уже невозможно было определить, где макбейновский плед граничил с маклоринским.

Вероятно, Кит на неделю сляжет в постель, когда увидит, что она сделала. Джоанна знала, что ее выходка вызовет взрыв. Но это ее не заботило. Настало время всем отложить в сторону свои разногласия и объединиться в единый клан, во главе которого будет стоять Габриэль.

Может быть, ей и следовало бы рассказать мужу о том, что она решила предпринять?..

Джоанна сложила оставшиеся половинки и засунула их под кровать. Новый — двойной — плед она тоже припрятала. Она не наденет его до обеда.

Джоанна вовсю зевала. Ей нужно было вздремнуть. Она разделась и с удовольствием улеглась. Она отдохнет совсем немного.

Джоанна уснула, думая о Клэр Мак-Кей. Больная уже начала было рассказывать ей о том, что произошло, но передумала. Судя по ее виду, она страшно боялась.

Клэр задала настоящую головоломку. Что она подразумевала, когда говорила, что в свое время все выяснится?

Джоанна проспала три часа. Открыв глаза, она обнаружила Алекса, крепко спящего рядом. Слюни сына стекали на ее руку. Его, очевидно, не так-то просто разбудить — она надеялась, что эта черта будет присуща и его будущему маленькому братишке или сестренке.

Она медленно села, так чтобы не потревожить Алекса, и едва не расхохоталась, заметив, что в изножии кровати столь же крепко спит Дамфрис. Невозможно было приказать собаке слезть, не разбудив при этом Алекса. Она осторожно сползла с кровати, умылась, а затем стала надевать макбейновский плед. Но из-за приступа тошноты ей показалось, что вовек не удастся управиться с таким простым делом. Ей пришлось посидеть немного, чтобы переждать приступ.

Габриэль открыл дверь как раз тогда, когда она стягивала талию поясом. Увидев, что сын спит, он молча поманил Джоанну из комнаты.

Он посмотрел на ее волосы — или так ей показалось — и нахмурился с явным неудовольствием.

Возможно, он все-таки поборол свое раздражение, решила Джоанна. Она поспешила пересечь комнату с улыбкой на лице и вышла в коридор. Габриэль притворил дверь и обернулся к ней:

— Вы чертовски бледны.

— И поэтому вы хмуритесь, милорд?

Он кивнул. Она пощипала себя за щеки, чтобы вызвать на них румянец.

— А вы случайно ничего больше не заметили?

— Уже заметили отца Клэр, поднимающегося на гребень холма.

Она тут же забыла о своей новой стрижке.

— Я хочу, — продолжал Габриэль, — чтобы вы с Алексом оставались в своей комнате до тех пор, покуда лаэрд Мак-Кей и его люди не уедут отсюда.

— И сколько же солдат скачут с лаэрдом? Он пожал плечами:

— Вполне достаточно.

Габриэль уже готов был повернуться, чтобы уйти, когда она покачала головой.

— Я хочу переговорить с отцом Клэр, — заявила она.

— Он может быть не в настроении соблюдать учтивость, Джоанна. Делайте, как я приказываю.

— Гнев лаэрда должен пасть на клан макиннсов, а не на наш, — напомнила она ему.

— Его ярость направлена исключительно на всех макбейнцев. Нас он упрекает в позоре своей дочери.

Цвет лица Джоанны резко изменился. Теперь она уже не была бледна. За время между двумя ударами сердца ее лицо стало красным от гнева.

Она не спросила мужа, откуда он знает о настроении Мак-Кея. Если говорит, значит, так оно и есть. Габриэль не из тех, кто делает безосновательные утверждения.

— Кто сейчас сидит с Клэр?

— Хильда. Вернитесь снова к себе, — велел он. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь из маккейнцев бушевал подле вас.

Джоанна не выразила ни согласия, ни несогласия. И Габриэль счел, что она послушалась его. И она действительно снова вернулась к себе в комнату, но только на одну-две минуты, пока не уверилась, что муж спустился вниз. Потом Джоанна поспешила по коридору в спальню больной. Хильду она отослала посидеть с Алексом.

Клэр с усилием села в постели. Она слегка всхлипывала. Джоанна не могла бы с точностью сказать, движение причинило больной такие страдания или же заявление о приезде ее отца. Было просто больно видеть лицо Клэр, искаженное страхом.

— Останьтесь, пожалуйста! — попросила она. Джоанна поправила одеяла на постели — больше для того, чтобы скрыть собственное волнение, — и пообещала Клэр, что не покинет ее.

— Я не знаю, что ему сказать, — выговорила Клэр.

— Просто расскажите все, что случилось.

— Я не могу! — Клэр зарыдала.

И в этот момент открывшаяся Джоанне истина буквально потрясла ее. Еще слава Богу, что она стояла рядом со стулом, — у нее подкосились ноги, но она успела сесть.

— Вы ничего не понимаете, Джоанна!

— О Господи, думаю, что начинаю понимать. Вы сделали все это специально, не так ли? С вами не было никакого макбейнца… и вы не беременны…

Клэр зарыдала. Она трясла головой, пытаясь отрицать. Но страх, застывший в ее глазах, сделал бесполезными все попытки уцепиться за ложь.

— Вы не правы! — протестовала она.

— Неужели? — спросила Джоанна. — Всякий раз, как кто-нибудь из нас пытается расспросить вас, вы притворяетесь чрезмерно ослабевшей…

Клэр не дала Джоанне продолжить.

— Я действительно слишком слаба! — защищалась она.

Джоанна видела, в какой женщина панике. Ей хотелось успокоить больную. Однако она не стала делать этого. Она попыталась быть бессердечной к ее боли, чтобы добиться наконец от нее правды. Только так она могла помочь и Клэр.

— Вы сами знаете, что выдали себя.

— Нет!

— Вы сказали мне, что чувствуете себя пойманной в западню, что вы кое-что сделали и знаете о том, как скоро все это выяснится. Да, ваша мнимая беременность скоро откроется, не так ли? Или вы не понимаете? Ведь люди заметят, что вы ничуть не располнели?

— Я не подумала об этом, — призналась Клэр, рыдая. Джоанна медленно откинулась на спинку стула:

— Так что же, скажите ради Бога, мы будем делать со всей этой историей?