Коррупция при дворе Короля-Солнце. Взлет и падение Никола Фуке - Винсент Дж. Питтс

В 1677 году сестре Лозена и некоторым другим родственникам разрешили его посетить. Их рассказы о том, как с ним обращаются, привели светское общество в негодование [1003]. Со своей стороны, мадемуазель де Монпансье несколько наивно отказывалась поверить, что король способен на такую жестокость, и предпочитала винить в строгостях Лувуа [1004]. После этого взрыва возмущения в ноябре 1677 года Лувуа и ввел новые правила в отношении обоих заключенных. Отныне им разрешались прогулки по крепостному валу, даже вдвоем, при условии, что их разговоры слышали. В январе 1679 года их привилегии расширили до права совместно наносить визиты, обедать с губернатором и его офицерами, свободно переписываться с семьями. Им также расширили доступ к книгам и газетам, вплоть до права получать политические новости из внешнего мира [1005]. Очевидно, эти правила были связаны со сложными переговорами, которые предприняла Монпансье, чтобы выторговать Лозену свободу в обмен на свою готовность завещать значительную часть состояния сыну короля от мадам де Монтеспан[1006]. По всей видимости, крошки этих благодеяний перепали заодно и Фуке. Однако надо отметить, что жена и мать Фуке были в добрых отношениях с Монтеспан. Возможно, у нее была причина действовать и в его интересах [1007].

Тюремщики Фуке до 1677 года думали, что он не знает о соседстве Лозена. Однако втайне от них в 1676 году Лозен сам установил контакт с Фуке. На полтора века опередив Эдмона Дантеса из романа Дюма[1008], он проделал ход, соединяющий его камеру с камерой Фуке, находящейся уровнем ниже. К тому моменту, когда Фуке официально сообщили о присутствии Лозена, узники уже обменивались визитами [1009].

В мае 1679 года Фуке наконец получил разрешение увидеть жену и других домочадцев. Состоялась счастливая встреча мужа, жены, нескольких взрослых детей. Среди них – старший, Луи Никола, уже молодой армейский офицер, и младший, Луи, родившийся в 1661 году, когда Фуке арестовали, и вовсе не помнивший отца. Престарелой матери Фуке путешествие было не под силу, но она послала с невесткой свое благословение [1010].

В следующие месяцы тон переписки Лувуа с Фуке и мадам Фуке заметно изменился и стал почти сердечным. Как и про Лозена, про Фуке ходили слухи, что скоро его выпустят и, возможно, даже простят [1011].

Но счастливой развязки не случилось. Здоровье Фуке уже несколько лет ухудшалось. В середине марта 1680 года он скоропостижно умер от инсульта. В тот момент с ним был его сын, Луи Никола, известный как граф де Во [1012]. Двое из братьев Фуке скончались, пока он был в заключении: Франсуа, архиепископ Нарбоннский, – в 1673-м, а Базиль – в 1679 году[1013]. Их мать, мужественная Мари де Мопё[1014], прожила еще год, до 1681-го [1015].

Все годы, что Фуке провел в тюрьме, его семья страдала от королевской немилости. Мать, жена с детьми, братья, в том числе два епископа, – все были высланы в глухие углы Франции. Такая же участь постигла многих его друзей и доверенных лиц [1016]. Примерно тогда, когда Фуке прибыл в Пиньероль, официальные лица, вооруженные ордерами Палаты правосудия, вывозили его имущество. Все ликвидные активы, о каких только знали, были конфискованы. То же самое случилось с предметами искусства, серебряной и золотой посудой и другим ценным убранством, обнаруженным в резиденциях Фуке, в том числе со знаменитой библиотекой из Сен-Манде[1017].

Что-то из этого попало в королевские дворцы, остальное продано с аукционов. Король также распорядился о недействительности многочисленных долей Фуке в государственных займах и налоговых откупах. Людовик конфисковал его оставшиеся должности и связанные с ними доходы. Как ни странно, власть не слишком усердствовала в изъятии земельных владений Фуке. Возможно, это происходило из-за сложной формы землевладения по некоторым из них, либо вследствие их залоговой и кредитной истории, либо по каким-то неизвестным причинам. Во-ле-Виконт и Бель-Иль не были конфискованы, хотя медные и свинцовые трубы, снабжавшие фонтаны в Во, изъяли в пользу государства, а в Бель-Иле стоял королевский гарнизон. Всего же имущества Фуке перешло в казну более чем на 10 миллионов ливров [1018].