Отстегните ремни - Катерина Кириченко

План был прост и имел только одно слабое место: что, если Макс совсем перестал появляться в Веледниково? И не значит ли дежурство там бандитов, что Макса полностью изолировали? Хотя интуиция мне подсказывала, что для того, чтобы полностью изолировать энергичного и свободолюбивого Макса, его пришлось бы убить. А раз в планы заказчика входило украсть ребенка и тем самым заткнуть Максу рот, значит, убивать его не собирались. Да и одно дело — грохнуть для острастки никого не интересующую старушку, и совсем другое — крупного бизнесмена.

Как бы там ни было, никакого другого плана у меня все равно не было, и за неимением лучшего, я просто запретила себе думать в непозитивном ключе «А что, если?..»

Дальше дело пошло как по маслу. Главным было — отключить ненужную и только мешающую теперь голову, но с помощью коньяка цель эта была уже достигнута.

Высунувшись из открытого окна пойманной мной машины, я подставила горящее лицо прохладным потокам ночного воздуха и попыталась поймать радость жизни. Радость моментально словилась (кажется, если я уцелею после этих приключений, то алкоголизм до конца жизни мне гарантирован), и я наслаждалась простым фактом: в данную минуту Я ЕСТЬ… I AM… IK BEN… В руках я сжимала большой полиэтиленовый пакет с плюшевым «троянским конем».

Мимо разогнавшейся на пустой трассе машины пролетали сначала огни ночного города (прав Макс, и Москва и правда может быть смертельно красива, если захочет), а затем, после пересечения МКАДа, замелькали черные сосны. Фонарей на дороге больше не было, а свежесть загородного воздуха достигла апогея, и я казалась себе птицей, несущейся в ночи навстречу своей судьбе.

Страха не было. Меня больше ничего не смущало, и я чувствовала, что делаю единственно правильное из всего возможного. Отсутствие выбора придавало сил. И зачем все так всегда боролись за выбор, который не порождает ничего, кроме ненужной рефлексии?

Не смутило меня и нежелание водителя подождать меня в спящем поселке.

— Вы уж извините, но я, пожалуй, все-таки поеду. Всегда недолюбливал темноту Подмосковья. И в Москве-то посреди освещенной улицы недолго нарваться ночью на неприятности, а ночами по деревням шастать — точно не мое, — сказал водитель, и задние огни его машины быстро исчезли за поворотом.

В обход дороги, огородами, я тихонько добралась до забора нужного особняка. Обогнула его по известной мне уже тропинке и оказалась у задней калитки. Потрогала холодную металлическую ручку, нажала вниз, — тяжелая дверь поддалась и чуть приоткрылась.

Как мышь, проскользнув в щель, я замерла за кустом и присмотрелась. Глаза уже привыкли к темноте, и я отчетливо видела чернеющий силуэт дома. На первом этаже в окнах горел приглушенный синий свет, то и дело вспыхивая вспышками разной интенсивности. Кто-то смотрел телевизор. Сердце забилось чаще. Вдруг, подползя к распахнутому окну гостиной и осторожно подтянувшись к высокому подоконнику, я увижу развалившегося в кресле Макса, уютно сжимающего в руке стакан с виски? Господи, дай, чтобы это был Макс!

Но подарки на сегодня закончены. Видать Господь решил, что чувства безграничного счастья, испытанного мной по дороге, вполне достаточно за один вечер. Я, в общем-то, была согласна и покорно приняла увиденное в окне. На Максовском кресле, задрав обе ноги на мягкий подлокотник, полулежал, сонно уставившись на экран работающего телевизора, незнакомый мне мужик. Не Колян. Наверное, второй бандит. Коляна нигде не видно. Спят по очереди? Судя по тому, что на востоке за деревьями уже начинало чуть светлеть, время было где-то под утро. Часов около пяти, прикинула я зачем-то.

Макса в комнате, разумеется, не было.

Оставить зайца снаружи дома я считала слишком заметным. Кровь из носа необходимо, чтобы он попал в комнату, где, среди прочих вещей, его появление вполне могло бы ускользнуть от внимания бандитов.

Тихонько наступая резиновыми кедами на постриженный у дома газончик, я кралась вокруг дома в поисках какой-нибудь лазейки. Но особняк был построен как крепость. Окна располагались настолько высоко, что даже встав на цыпочки на опоясывающий здание высокий карниз из декоративных камней, я все равно едва доставала подбородком до подоконника. Стены были абсолютно лишены каких-либо декоративных изгибов и изысков, являя собой сплошные вертикальные каменные массивы без единого водостока или карниза. Ближе к концу длинной фасадной стены особняка их густо увивал плющ или какое-то другое вьющееся до крыши растение, но, подергав за его стебли, я поняла, что они слишком тонкие и слабые и вес мой не выдержат, так что забраться по ним на второй этаж — пустая затея. Да и окна второго этажа все равно наглухо закрыты.

Продолжая обследовать неприступную крепость, я завернула за угол. Каменный массив стены сменялся тут толстыми стеклами, начинавшимися почти от самого карниза. Прилипнув к ним лбом, я долго всматривалась в темноту помещения, пока не различила слабый голубой свет, распределенный по большому прямоугольному периметру на уровне пола. Бассейн, дошло до меня. Я легонько постучала костяшками пальцев по стеклу. Звук вышел абсолютно глухой и как будто каменный. Подергала за ручку раздвижных стеклянных дверей, ведущих из бассейна в сад, и убедилась, что они, разумеется, закрыты.

Дальше стекло опять сменялось каменной кладкой, и, завернув за следующий угол, я поняла, что дом не отличался архитектурной изобретательностью, и в целом особняк представлял из себя прямоугольник с выступающими стеклянными пристройками. За углом глухие каменные стены снова шли абсолютно однообразно и отвесно, также кое-где увитые бесполезным для меня плющом, а окна на втором этаже, конечно, заперты. Завернув за последний угол, я увидела что-то типа застекленной веранды, двери которой опять же не поддались.

Вернувшись обратно к фасаду здания, я поняла, что единственная возможность попасть в дом — настежь открытое окно гостиной, в которой дежурный бандит развалился у телевизора. Надежда проникнуть в дом через входную дверь, даже в том случае, если ее оставили на ночь незапертой, — абсолютно бессмысленна. Из холла арка дверного проема вела только в гостиную, и, лишь пройдя вдоль длинной стены самой гостиной, человек мог попасть во второй, более просторный холл, откуда расходились коридоры по первому этажу и начиналась широкая лестница с античными скульптурами на второй.

Отлично. Значит, выбора у меня опять нет, что упрощает задачу. Надо как-то отвлечь сидящего в кресле, заставить его выйти из гостиной хотя бы на несколько минут, а там я бы попробовала подтянуться на руках и влезть в открытое окно. Положить зайца в угол дивана или пристроить его на свободное кресло, быстро перепрыгнуть подоконник и сигануть к задней калитке, а оттуда — знакомым мне маршрутом в лес. Если будет погоня, то спрятаться и подождать, пока бандитам надоест бегать по абсолютно черному лесу, а если мои маневры останутся незамеченными, то подождать для верности минут десять-двадцать и тихонько, огородами, выбраться на дорогу, и, выйдя из поселка на трассу, попытаться поймать машину в Москву.

Сказано — сделано (ох, уж эта пьяная решимость от отчаянья!). Обойдя дом еще раз, я нашла что искала. У деревянного домика, служащего чем-то вроде сарайчика для садовника, лежала аккуратно собранная по размеру и совершенно сухая под навесом поленница, используемая, наверное, для барбекю или камина. Там же я нашла и стопку сухих старых журналов. Перетаскав довольно большую часть дров в отдаленный угол участка с противоположной по отношению к раскрытому окну стороны от входной двери, я разложила дрова домиком, а внутрь напихала побольше скомканных журналов. Зажигалка, слава тебе господи, у курильщиков всегда с собой. Матерясь, и только с пятого раза, я все-таки умудрилась разжечь что-то типа костра. Тихонько отползла под открытое окно и, закрытая со стороны входной двери в особняк большим кустом, считала удары своего сердца и молилась, чтобы неудачненький мой костеришко не потух, а разгорелся настолько ярко, чтобы его стало видно с крыльца дома.