Химмельстранд. Место первое - Йон Айвиде Линдквист

Всё. Бенни и Кошка отползли до самого края. Дальше отступать некуда. Дальше – смертоносный дождь. Бенни выглянул наружу и удивился: четверо Внуков не сдвинулись с места. Как стояли, так и стоят, и дождь им хоть бы что. Он настолько удивился, что даже не заметил, как Пахнущий Огнем схватил его за ошейник и потянул к себе.

Когда Бенни увидел его зубы, он заскулил. Огромные, белые зубы, ему показалось даже, что они светятся в темноте. Бенни упирался как мог, но лапы скользили по траве, и он чуть не потерял сознание, когда увидел, как Пахнущий Огнем открыл пасть и собирается перекусить ему горло.

Краем глаза он заметил оранжевый сполох и решил, что ему почудилось, что это последнее, что он видит в жизни. Но нет – оказывается, Кошка бросилась на Пахнущего и вцепилась своими острыми зубами в его руку. Она стала такая большая, что едва помещалась под вагончиком, а глаза ее горели таким диким огнем, который Бенни никогда не видел у домашних зверей.

Пахнущий Огнем второй рукой попытался оторвать Кошку, но куда там: она намертво вцепилась зубами в его руку, а лапой ударила по лицу, стараясь попасть в глаз.

Тот закричал еще сильнее и отпустил Бенни. Бенни воспользовался случаем и вцепился во вторую руку. Пахнущий отполз на другую сторону вагончика и лег на живот, не сведя с Бенни и Кошки голодных глаз.

Бенни и Кошка устроились на противоположном конце. Бенни заметил, что на спине у Кошки шерсть окровавлена, ткнул ее носом в живот и, когда та легла, начал зализывать рану.

* * *

Сквозь барабанную дробь дождя по крыше фермерского кемпера послышался шум – лай, шипение, отчаянные крики боли. Майвор опустила голову и закрьша уши руками. Дональд продолжал попытки вырваться из рук Леннарта. Тот прижал его к дивану. Дональд начал дрыгать ногами, задел ножку стола, и керосиновый фонарь на столе закачался. Улоф еле успел его перехватить.

– Кончай, ты! – заревел Леннарт. – И без тебя плохо…

Улоф посмотрел на пол и прислушался.

– Мод, – сказал он. – Под кемпером Мод.

– Ну да, – подтвердил Леннарт. – Там она и есть. Яростный собачий лай внезапно перешел в жалобные подвывания.

Улоф поморщился.

– Так не пойдет, – он встал и пошел к двери. Надо…

– Улоф! Ты что, не слышал, что сказал Стефан?

Улоф оттянул помочи подтяжек и посмотрел в окно.

– Слышал, слышал… но странно.

– А что здесь не странно? В этом месте все странно. Попробуй, по крайней мере. Высунь руку.

Возня под полом стихла. Улоф взял журнал с кроссвордами с карикатурой на Монса Сельмерлёва на обложке, чуть приоткрьы окно и высунул тетрадь наружу, но через несколько секунд торопливо закрыл. Журнал дымился. Портрет Монса исчез, через него проступили линии уже решенного кроссворда, потом и они исчезли. Журнальчик в нескольких местах прожгло насквозь. Дональд опять начал метаться. Пытался освободить руки, крутил головой и яростно мычал заклеенным ртом что-то невнятное.

Леннарт оттолкнул его на диван.

– Хватит, – сказал он. – Давай разбираться. Tы думаешь, что все происходящее – это всего лишь твой сон? Я правильно понял?

Дональд посмотрел на Леннарта, глаза его презрительно сузились. В конце концов все же кивнул.

– Значит, сон. И никто, ни я и никто другой, не может тебя разубедить, что это не так, потому что ты уверен, что все остальные просто часть твоего сна?

Дональд что-то промычал сквозь тейп, сообразил, что его никто не понимает, и снова кивнул.

– О’кей, – Леннарт кивнул в ответ. – Значит, сон. Какой-то философ сказал: «Я мыслю, следовательно, существую».

– Декарт, – уточнил Улоф, – это сказал Декарт. Во вчерашнем кроссворде.

– Вот-вот. Декарт. А ты ведь мыслишь, не правда ли, Дональд? Вот ты сидишь, смотришь на меня, как солдат на вошь, и что ты при этом делаешь? Мыслишь. Я, конечно, не философ, – продолжил он, не дожидаясь реакции Дональда. – Нет, не философ, мне слабо так сформулировать, но ведь и ты не этот… как его…

– Декарт.

– Вот-вот. Ты тоже не Декарт. Так что…

Майвор отняла руки от ушей, наклонилась вперед и уставилась на Леннарта так, будто боялась пропустить хотя бы слово.

– Так что все мы оказались здесь, в этом… как бы сказать… странноватом месте. И ты тоже здесь, Дональд. Ты тоже здесь. И ты мыслишь. И твоя башка, которой ты, надеюсь, мыслишь, тоже здесь. Не важно, что ты на этот счет полагаешь, важно, что ты здесь. Так же, как и мы. Ты мыслишь, и мы мыслим. Ты понимаешь, куда я клоню?

Глаза у Дональда забегали. Похоже, он как раз и пробовал использовать умение, которое Леннарт ему приписал. Умение мыслить. И в конце концов кивнул.

– Вот и хорошо. Тогда я сниму этот тейп, а то ты выглядишь смешновато.

Он осторожно снял серебристую ленту со рта Дональда. Дональд поморщился – липкая лента не хотела отрываться от отросшей за день щетины. Почмокал губами.

– Руки тоже.

– Сначала хочу убедиться, что ты понял.

– Понял, понял. Что тут не понять – несешь какую-то ахинею.

Леннарт закрыл глаза. Плечи его безнадежно опустились. Помедлил немного, поднял Дональда с дивана, подвел к раковине и ножом перепилил тейп на руках.

Сел на диван, посмотрел, как Дональд массирует затекшие запястья, и показал на дверь.

– Прошу, Дональд. Ты видел, во что превратился журнал. Но если это всего лишь твой сон, ничего страшного. Насколько мне известно, от приснившихся страстей еще никто не умирал. Прошу.

Старый кемпер кое-где начал ржаветь. Не то чтобы коррозия насквозь проела металл, дыр пока нет, но как раз над дверью крыша начала течь. Дональд взялся за ручку, и как раз в этот момент на лысину ему упала капля. Потер макушку, и лицо его исказила гримаса боли. Он с воплем отскочил от двери.

– О, дьявол, дьявол… будто спичку приложили…

Дональд рванулся к крану, набрал в горсть воды и вылил на голову.

Леннарт, Улоф и Майвор подвинулись поближе друг к другу и склонились над столом, как заговорщики.

– И что будем делать? – спросила Майвор и кивком, не поднимая головы, показала на потолок, где посередине ржавого пятна уже нависала тяжелая капля.

Фермеры подняли головы, но было уже поздно: капля оторвалась и упала на ламинат столешницы, где тут же образовался маленький шипящий кратер.

Майвор не могла оторвать от него глаз.

И пролил Господь дождем серу и огонь с неба…[27]

Живыми им не уйти. Незачем притворяться.

Леннарт и Улоф встали, а Майвор сцепила руки в молитве и зажмурилась.