Посольский город - Чайна Мьевилль

— Они идут в бой, — сказал Брен, указывая на небо. — В этом нет смысла, и всё же я испытываю к ним некоторое уважение. ЭзКел будут драться. — Попытки устроить переговоры были обречены с самого начала, и армия абсурдов приближалась. Терранцы покидали аванпосты пахотных земель вокруг города и стекались к Послограду. Многие из них не вынесли тягот пути, и их тела в костюмах и биомашинах разлагались повсюду, превращаясь в труху, которая не удобрит здешнюю почву.

— ЭзКел не знают, удастся ли им войной проложить путь к спасению. — Как будто драчливостью можно было победить простую логику цифр.

— Надо отдать им должное, — сказал Брен. — ЭзКел будут на поле боя. Это Эз настоял. Дружеским пирушкам пришёл конец. Дома всё… плохо. — Я отсутствовала всего несколько десятков часов, но за это время успело наступить похмелье. Бедный Послоград.

Мы старались выбирать окольные пути, но нас было слишком много для того, чтобы остаться незамеченными. Мы полагались на хаос, который усиливали друг в друге город и Послоград. Мы ползли по туннелям из костей, зарядом приводя своего пленника в состояние бесчувствия, стоило нам завидеть патруль из ариекаев, людей или из тех и других, которые очищали улицы, отстреливая впавших в безумие.

Прячась за занавесом из кожи, мы с болью наблюдали, как насаждали жестокий порядок констебли нашей расы и ариекаи. ИллСиб то и дело шёпотом напоминали Испанской Танцовщице и его друзьям, чтобы те сохраняли тишину. Я бешено махала на них руками, чтобы они заткнулись, но они меня, разумеется, не понимали. Новые летательные аппараты проносились над нами. Мы прятались от солдат, идущих на фронт.

Я не переставала учить. Мы старались оградить наших ариекаев от звуков, которые неслись из громкоговорителей, когда передавали речи ЭзКела (в записи): забирались в какую-нибудь нору и давали им слушать принесённые с собой чипы, и тогда они ловили кайф и торжествовали от того, что им удалось победить диктаторские ритмы ЭзКела, пока их сограждане самозабвенно топали под их команду. Не знаю, как они вели учёт того, кто из них какой чип уже слушал и, значит, не будет на него реагировать.

Наш пленник понимал, что они делают, когда они сгибали ноги и присаживались, расправляя спинное крыло. Воображаю, какое это вызывало в нём отвращение. Было видно, как он напрягается в своих оковах.

С катехизисом мы справились быстро. Я написала его на основе того, что говорил Испанская Танцовщица. Я шептала на всеанглийском; ИллСиб повторяли на Языке. Я видела, что Брен тоже беззвучно повторяет моё сравнение, которое он услышал впервые много времени назад.

— Вы стремитесь всё изменить, — шептала я. ИллСиб повторяли на Языке. — Вы хотите перемен, как девочка, которая ела, что было, всё похоже на девочку, которая ела не что хотела, а что ей дали: они как я. Вы как та девочка, которая ела. Вы — та девочка, которая ела. Вы как та девочка. Вы — та девочка. И все остальные, которые не похожи на вас, тоже такие.

В первый раз, когда ИллСиб перешли от «вы как та девочка» к «вы — та девочка», ариекаи заметно вздрогнули. Эта до странности аппетитная ложь «вы есть» родилась из ставшей уже привычной для них правды «вы похожи». А за ней и противоположное утверждение о том, что их враги также похожи на меня, как они сами. Мы показали им, как легко их собственные аргументы превращают в лжецов их самих.

Мимо нас пронеслись зависимые машины, направляясь в пустыню. Утром ИллСиб привели нас к транспортёру. Он был тупой и страшный, но зато в нём было полно годного для дыхания воздуха. Мы ехали на невидимой подушке из вентилируемых частиц по следам совместной армии Послограда и ариекаев.

В опустевших предместьях мы то и дело натыкались на стаи зелле, чьи хозяева умерли и которые с унылым видом искали, что бы им подпитать. За рулём нашего передвижного аппарата-полукровки был Брен. С точки зрения скорости наша таратайка и в подмётки не годилась тому военному агрегату, который прошёл здесь до нас, но, помогая себе боковыми конечностями, напоминавшими шесты гондольеров, она всё равно двигалась быстрее, чем мы пешком. Сквозь полые глаза-окна я наблюдала за тем, как отступает город. Затянувшиеся окраины домов и тонувших в грязи складов, наконец, кончились, и нам навстречу спустилось небо.

Мы поднимали пыль. Костистые кусты с шорохом расступались, давая нам дорогу, а прямая тропа, пробежавшая по полю на много метров вперёд, начинала дробиться и ветвиться вдалеке, пытаясь предугадать, куда мы двинемся. Ариекайские звери-батареи вертелись у меня под ногами. За нами кусты ползком возвращались на свои прежние места. Город вдалеке ощетинился линией башен, среди которых публичные залы выделялись, как непосаженные круглые луковицы на грядке. Город отступал.

Я долго вглядывалась в него. Прикрыв глаза козырьком из ладоней, словно они могли заменить волшебство бинокля, я всё же не видела дымов и терранских кварталов Послограда. Я подумала, интересно, а есть ли путешественники среди ариекаев и есть ли у них другие города, куда и откуда они могли бы путешествовать. И тут же с недоумением поймала себя на мысли, что я даже этого не знаю.

Зелле занервничали раньше своих владельцев: у них не было сил сопротивляться зависимости. Несколько часов спустя ариекаи пригнулись и, насколько это позволяли им их чудные панцири, укрылись за трубками и фонарями машины. Один за другим они разворачивали крылья над чипами.

Вы как та девочка, вы — та девочка. Они как та девочка, они та девочка.

— Кешик/малис инна, — сказали им ИллСиб: — Повторите.

Мы как та девочка, сказали ариекаи. Вы — та девочка, сказали ИллСиб, и ариекаи затопотали ногами, выражая восторг, который так восхищал меня. У них так ещё не получалось, но вчуже, абстрактно они понимали, что стремятся именно к этому. Девочка… говорил один, другой добавлял… мы… или… они… или похожи… Бедные ИллСиб, бедная Танцовщица. Я была неумолима.

— Что это? — В нескольких километрах позади нас я заметила нечто, оставлявшее след. На западе появилась ещё одна полоса движения, а вскоре и над нашими головами рывками полетела крошечная машинка. Несколько других транспортных средств возникли за нами, приблизились и стали видимыми. Многоколесный фургон на жидкой подвеске; терратехнический грузовик с биомеханическим оружием; одноместные кентавры, конские фигуры без голов, на месте которых сидел мужчина или женщина в эоли. Какой-то планер карабкался с восходящими потоками вверх. Брен остановил нашу машину. ИллСиб шагнули навстречу близившемуся исходу.

Другие машины тоже притормозили. Их водители и пилоты высовывались из окон. Позади меня, скрытый стенками нашей машины, зашипел абсурд, не слыша себя. Все беженцы были, как и ИллСиб, городскими изгнанниками. Беглые служители, подумала я, и те, кто оставил за спиной не столь грандиозное прошлое. Планер сел, и из него выглянул Шонас. Где же ДалТон, невольно подумала я. Горожане вели себя настороженно, но почти все друг друга знали, а потому поздоровались и коротко обменялись новостями об абсурдах и вооружённых силах города и Послограда.

Мы продолжили путь уже с небольшой свитой. Планер сигналил, покачивая крыльями и мигая бортовыми огнями.