Пилигримы войны - Константин Горин

Со всех сторон к нему стекались люди, стекались организованно, что, в общем-то, ставило под сомнение «стихийность» возмущения «народных масс». Шли чистенькие, модные студентики и студенточки, с неизменным айфоном в кармане курток и пальто, которых, наверное, очень волновало количество денег за ЖКХ, перечисляемых в «карман коррупционерам» их не самыми бедными родителями. Шла интеллигенция, среди которых мелькал знаменитый режиссер, коего не раз забрасывали яйцами из зрительного зала. Шли спивающиеся люмпены, которых меньше всего, казалось, мог взволновать «Платон», поскольку не имелось в собственности большегрузных автомобилей. Шла откровенная уличная шпана, в тренировочных штанах и китайских кроссовках «Найк». Тут было проще – им обещали заплатить.

Попадались и «нормальные».

Мужчины и женщины останавливались, вступали в разговор с митингующими и оставались с ними. Кое-где загорелся жаркий спор. Седой интеллигент в круглых очках напирал на высокого мужика лет за сорок, в тельняшке под распахнутой курткой. К ним присоединилась мадам, прилично одетая, если не считать яркой заколки-цветка на голове, делающей ее похожей на стареющую представительницу древнейшей профессии из солнечного Таиланда. Они кричали друг другу в лицо, дама при этом смешно подпрыгивала, пытаясь достать до мужика в тельняшке. Чувствуя численное преимущество не в свою пользу, мужик махнул на них рукой, плюнул и выбрался из толпы.

Прохожие оглядывались, многие ускоряли шаг, проходя мимо. Таких было большинство.

Прибывший на место происшествия ОМОН встретили дружным ревом.

– Начинается, – бросил на ходу старлей Серега Рублев. – Ну цирк!

Пашка Нестеров схватил свой щит и выскочил из машины.

Они орали, визжали, кричали на разные голоса. Исторгаемый из тысячи глоток крик висел над площадью, пробивался сквозь шлем в барабанные перепонки. ОМОН сомкнул ряды, медленным шагом двинулся вперед, рассекая толпу.

По щитам ударили первые камни.

– Суки, – прокомментировал Рублев, пыхтя плечом к плечу рядом с Пашкой.

Шаг. Еще шаг. «Камнепад» был вялым, разрозненным и большой угрозы не представлял. Разве только случайно залетит, но такая вероятность была равна нулю. В «окно» Пашка видел, как Слепцов засуетился, заметался, увязнув в плотной толпе.

Шаг. Еще шаг. Отсечь «оппозиционера» от охраняющих, а потом и паковать можно. Потом СМИ растрезвонят по всей ивановской об «узнике совести» и прочую лабуду. Ничего, пятнадцать суток отсидит, выйдет на волю, опять народ баламутить. Сколько здесь людей? Тысячи полторы? Самые смышленые уже бросились врассыпную, от греха подальше.

О, полезли! Стоящие вокруг Слепцова студентики и студенточки, которые – драть бы, да некому – упирались в щиты, скользили ногами, пытаясь остановить ОМОН. Пашка перестал различать отдельные голоса, все слилось в один непрекращающийся гул, звук дыхания, словно сопел прямо перед ним огромный, толстый бегемот, рты, раззявленные в крике… Шпана напирала, но проигрывала столкновение, медленно «продавливалась» назад. Слепцов бросился бежать, но с другой стороны его уже ждали другие бойцы. И тогда этот студентик – модный берет, заломленный с одной стороны, как у Че Гевары, плащик петушиной расцветки, экзальтированные круглые глаза – бросил в ОМОН бутылку с зажигательной смесью…

Нет, Пашка не жалел. Когда пламя вспыхнуло, обдав Рублева, когда с него сбивали пламя и когда студентик попал под ноги Нестерову, он со всей силы приложил «борца за свободу» ногой под брюхо. А потом еще раз, ничего уже не видя от застилающей глаза ненависти.

Он не жалел и после. Когда узнал, что студентик умер еще на площади и «протестанты» от души потоптались ногами по холодному телу, спасаясь бегством от напирающего ОМОНа.

Он не жалел и сейчас. Поднявший меч от меча и погибнет. Сколько раз люди слышали эту фразу? И никогда не задумывались о последствиях. Вот и студентик небось видел себя в лучах славы, присвоив себе право распоряжаться жизнями бойцов, кидая в них ту злополучную бутылку. И что? Глупо и бесславно распорядился своей жизнью. Помер он, пошумели журналисты, повозмущалась либеральная общественность, повисел в ЖЖ и Фейсбуке пост с соболезнованиями. И забыли о нем.

Он не жалел. Ни до, ни сейчас, ни позже.

Угольно-черная воронка крутила свою спираль. Нестер закрыл глаза и отдался водовороту, все ускоряющемуся, несущему его всю быстрее и быстрее.

Нет памяти.

Нет боли.

Ничего нет.

Только он, летящий куда-то, в неведомые сферы, в дальние дали. Может быть, прав тот голографический ученый в подземном комплексе внеземного происхождения? Может быть, серая спираль – это ворота, переносящие в другой мир? И там, в другом мире, он встретит Гуцула, и Заслона, и Спицу, и даже Архимеда, будь он неладен. Сядут на бережку какой-нибудь параллельной речки, выпьют параллельного пивка, закусят рыбкой, или что там водится. И была эта картина такой ясной, что Нестер не смог сдержать улыбки.

Нет памяти.

Ничего нет.

Только черная круговерть перед глазами.

Он вынырнул из пелены рядом с серым сооружением, похожим на большой ангар. Подошел к двери, точно зная, куда и зачем он идет. Его отряд собирался внутри. Чертово начальство! Задолбало построениями! Они б еще парад провели! Марш по плацу на фоне апокалипсиса. Как самим еще не надоело?

– В строй, становись!

Взвод «Альфы» вытянулся во фронт. Новый командир не спеша прохаживался вдоль строя, и с его бледной физиономии не сходил оскал. Ну и рожа! Чистый вампир. Он прошел почти весь строй с хвоста до головы и вдруг резко остановился, внимательно вглядываясь ему в лицо.

– Я тебя где-то уже видел? Мы встречались?

– Никак нет, – ответил он, недоумевая, чего новый командир к нему прицепился…

Полковник Козырев стоял спиной к карте и смотрел в окно.

На фоне чернеющего неба новое явление природы, названное учеными из объекта «двенадцать» «белым сиянием», было хорошо видно. Врезались в небеса гигантские белые протуберанцы, освещали площадь перед штабом, как днем. Народ начал жаловаться на головные боли. «Белое сияние» появилось где-то над глубокой Арктикой и вот уже неделю висело в небе, не ослабляя свечения ни днем, ни ночью.

«Не было печали – черти накачали. Какие сюрпризы он нам еще подкинет, это драный Катаклизм? Может, прав был Родин? Может, давно пора обратить внимание на восток? Территория-то какая! Не облетишь, не объедешь!»

Козырь забарабанил пальцами по стеклу.

«Третья, – устало сказал он сам себе. – Третья группа пропала. Ни над Уралом, значит, ни по Уралу, ни под ним. Такие ребята сгинули!»