Холод южных морей - Юрий Шестера

* * *

Сегодня, 25 декабря, праздновали Рождество Христово, и все кроме вахтенных, одевшись в парадные мундиры, собрались в жилой палубе. Во время благодарственной молитвы за избавление Отечества от нашествия врагов вдруг почувствовали сильный удар судна. Старший офицер тотчас выбежал, чтобы узнать причину, ибо перед этим не было никакой опасности и по курсу шлюпа виднелись только отдельные плавающие льдины.

Лейтенант Демидов, управлявший шлюпом, был на баке, где и положено быть вахтенному офицеру в ледовой обстановке. При большой зыби и малом ходе шлюп плохо слушался руля, и лейтенант, избегая столкновения с одной льдиной, коснулся правой скулой другой, которая казалась ему небольшой. Но льдина эта, напитавшись водой, от ее тяжести погрузилась и потому-то ее надводная часть была столь невысока.

Удар последовал весьма сильный, и если бы при качке не был ослаблен якорным штоком, который был поднят вверх вместе с якорем на фут, то проломил бы правую скулу судна. Край льдины, упершись в судно, оторвал медную обшивку под водой на три фута и вырвал из деревянной обшивки небольшую заплату, наложенную при строительстве шлюпа корабельным мастером на место вынутой гнилой части.

Когда об этом доложили капитану, тот приказал привести шлюп к ветру и в кругу офицеров заключил:

— Из этого следует, господа, что одному счастливому случаю обязаны мы избавлением от великой опасности, а, может быть, и от самой потери шлюпа. Удар последовал, когда судно опускалось носом вниз, отчего якорный шток и подъякорные доски несколько уменьшили его силу. Если бы это случилось, когда нос приподнимался, удар последовал бы прямо в подводную часть, защищенную только одной обшивкой, и проломил бы ее. А заделать пробоину не было бы никакой возможности. В таком гибельном положении для спасения людей осталось бы одно средство — перевести всех или кого успели бы на шлюп «Мирный».

Нам неоднократно случалось быть в весьма опасных обстоятельствах, во льдах самых частых при большом ходе, даже во время дурных погод, но мы всегда благополучно избегали подобного гибельного случая, — Фаддей Фаддеевич обвел взглядом внимательно слушавших офицеров. — И в то время, когда я почитал себя совершенно вне опасности, подверглись оной неожиданно.

А посему, господа вахтенные офицеры, надобно быть внимательными при любых обстоятельствах. Лейтенанта Демидова не виню — это просто стечение обстоятельств, от него не зависящих, — и, видя слезы в глазах вахтенного лейтенанта, добавил: — Продолжайте, Дмитрий Николаевич, спокойно нести вахту, и всего вам доброго.

Офицеры по очереди пожимали руку лейтенанта — ведь каждый из них мог оказаться на его месте. Последним подошел гардемарин и прижался всем телом к своему старшему товарищу. Плечи его вздрагивали. «Успокойся, Роман, — тихо сказал растроганный лейтенант, поглаживая его по спине, — у тебя, в скором времени флотского офицера, все еще впереди — и радости, и огорчения на мостиках твоих будущих кораблей…»

— С этого дня, Иван Иванович, — обратился капитан к старшему офицеру, — гардемарин Адамс допускается к совместным вахтам с лейтенантом Демидовым с правом производства маневров парусами!

И теперь офицеры поздравляли уже гардемарина, глаза которого сияли от нежданно свалившегося на него счастья. Еще бы! Теперь он сам, разумеется, под присмотром своего старшего товарища будет выполнять сложные маневры шлюпа. Это ли не голубая мечта каждого гардемарина? Это ли не счастье?!

Фаддей Фаддеевич встретился глазами со взглядом Андрея Петровича, и тот легким кивком поздравил друга с мудрым решением.

И оба взгрустнули, вспомнив о совместных вахтах на мостике «Надежды» в теперь уже такие далекие годы их беспокойной молодости.

* * *

Наконец-то ледяное поле отошло к юго-востоку, и Беллинсгаузен приказал привести шлюпы к ветру, вызвав на «Восток» Лазарева.

— И каковы же ваши впечатления, Михаил Петрович, от нашего плавания в Южном Ледовитом океане? — спросил Фаддей Фаддеевич, когда втроем расселись в уже ставшей привычной обстановке адмиральской каюты.

— Самые противоречивые, но отнюдь не отрадные.

— Отчего же так?

— Судите сами, Фаддей Фаддеевич. Мы за время осенней сессии, если так можно выразиться, в течение полутора месяцев прошли около трех тысяч миль вдоль предполагаемых берегов Южного материка, но так ни разу и не смогли увидеть их. Мало того, мы даже ни разу не усмотрели каких-либо признаков наличия земли значительных размеров в соответствии с терминологией, предложенной Андреем Петровичем.

Поэтому я вполне понимаю пессимистическое мнение капитана Кука о возможности достижения Южного материка, и если бы не было результатов нашей весенней сессии, которых, кстати, не было у Кука, то целиком и полностью подписался бы под его выводами.

— Я полностью согласен с вами, Михаил Петрович. Ведь только что наша вторая попытка пробиться к югу после пересечения Южного полярного круга опять окончились неудачей. Однако Андрей Петрович предполагает, что берега Южного материка в секторе Тихого океана отошли ближе к Южному полюсу, ввиду чего достичь их здесь действительно практически невозможно.

— Это подтверждается и тем, — пояснил ученый, — что айсберги здесь интенсивно разрушаются, — Лазарев утвердительно кивнул, — чего не наблюдалось, по определению Михаила Петровича, в весеннюю сессию. Следовательно, айсберги уже длительное время находятся в открытом море, отделившись от ледяного панциря далекого берега. Косвенно это мнение подтверждают и плавающие льдины годовалого льда, которые значительно осели под тяжестью напитавшей их воды и кажутся ниже, чем должно быть со свежим льдом. Я подчеркиваю, господа, годовалого льда, а не пакового, многолетнего, характерного для Северного Ледовитого океана. Поэтому-то, кстати, наколотый с них лед и оказался совершенно непригодным к употреблению.

— Хорошо живете, Фаддей Фаддеевич, имея рядом с собой столь ученого советника! — с долей зависти произнес капитан «Мирного».

— Не жалуюсь, Михаил Петрович. А посему, господа, есть повод для хорошего тоста во славу науке.

Пригубили мадеру за здоровье ученого, расслабляясь от бесчисленных забот плавания во льдах. Было видно, как капитаны шлюпов оттаивали прямо на глазах. «Нелегка их доля, — размышлял Андрей Петрович, — но попробуй, отними ее у них!» — улыбнулся он про себя. Выпили и за наступающий завтра новый, 1821 год.

— Думаю далее идти на юго-восток вдоль сплошного ледяного поля, не приближаясь, однако, близко к нему, чтобы иметь свободу маневра, пересечь путь капитана Кука и после девяносто восьмой долготы повернуть на юг, чтобы вновь пересечь Южный полярный круг, если, конечно, будет такая возможность. Ведь там находятся совершенно не обследованные места. И если даже не обретем каких новых земель, то тем самым облегчим будущим мореплавателям, которые окажутся более удачливее нас, в их поисках и открытиях.

— Полностью с вами согласен, Фаддей Фаддеевич.

— Тогда с Богом, господа мореплаватели!