Холодные объятия - Дженнифер Арментроут

Жжение стремительно нарастало, превращаясь в пламя, выдувая остатки воздуха из моих легких. Я подняла руки и увидела, как тонкие струйки дыма тянутся от кончиков моих ярко-розовых пальцев.

– О боже. – Испуганный голос Стейси достиг моих горящих ушей. – Лейла…

Парень вскочил на ноги, подобрал пустую бутылку, и его голос сочился удовлетворением, когда он бросил два слова, которые изменили все:

– Святая вода.

Я смутно догадывалась, что Зейн всыпал парню из Церкви Детей Божьих по первое число. Тот ударился о противоположную стену и соскользнул вниз. Роковая бутылка покатилась по полу. Мне казалось, что горит уже не только моя кожа, но и кости. Это даже близко не напоминало те ощущения, которые я испытывала, когда Рот нанес каплю святой воды на мои раны после нападения Ползуна.

Боль разрывала меня на куски ударной волной. Согнувшись пополам, я пыталась заглушить ее глубоким дыханием, но тщетно. Я слышала напряженный голос Стейси, но он доносился откуда-то издалека.

– Мы должны ехать. – Зейн заговорил совсем рядом, и в следующее мгновение он уже тащил меня из коридора через фойе. Прохладный воздух улицы лишь усилил жжение, и я закусила нижнюю губу. – Мне нужно снять это с нее.

– Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, что происходит? – взмолилась Стейси, и ее голос прозвучал ближе и четче. – Что это было? Я не понимаю.

– Сейчас нет времени объяснять. Садись за руль. – Он бросил ключи от машины Сэму, и если бы я не находилась в припадочном состоянии, то наверняка окочурилась бы от того, что он доверил кому-то свою «Импалу». – Твой дом ближе.

Сэм поймал ключи, но покачал головой:

– Ко мне нельзя. Мои предки выпадут в осадок.

Низкий рык вырвался из груди Зейна.

– Нужно срочно поставить ее под душ. Мне плевать, что подумают твои предки…

– Нет, – прохрипела я. – Отвези меня… к Стейси. Это всего на пару кварталов дальше.

– Лейла…

– Она права. Мамы нет дома, и я живу не так уж далеко. Если ехать по Пятой авеню, получится даже быстрее, – запыхавшись, сказала Стейси. – Но разве мы не должны отвезти ее в больницу? У нее вся кожа розовая. Это была кислота? Боже мой, из-за какого-то урода…

– Это была не кислота, и больница ей не поможет. – Мы прошли уже полквартала, когда Зейн выругался и подхватил меня на руки. Одному Богу известно, как мы смотрелись со стороны, но мне было не до этого. Я сдержала стон, когда он переложил меня на другую руку.

– Извини, – хрипло прошептал он.

– Я не понимаю, – повторила Стейси, и ее голос снова казался далеким. – Это же просто вода. Меня тоже забрызгало. Я не понимаю.

Никто ей не ответил, и, когда мы наконец добрались до «Импалы», Зейн заполз на заднее сиденье вместе со мной и попытался стереть остатки воды старой рубашкой, что валялась в багажнике, но это не помогло. Мне срочно требовался хороший душ. Дорога до дома Стейси оказалась сущим адом. Я слышала, как Зейн звонит Николаю и предупреждает о том, что возможна пиар-катастрофа демонического масштаба. По обрывкам разговора я поняла, что Николай заедет в кинотеатр и постарается сгладить последствия. В какой-то момент в глазах у меня просветлело, и я смогла разглядеть убитое горем лицо Стейси.

Она смотрела на меня так, словно… словно и не знала, на что смотрит, и, возможно, ее мозг отказывался сложить два и два, но это только до поры до времени. Я не могла видеть этот взгляд, поэтому зажмурилась и открыла глаза, только когда мы оказались на месте.

Боль в сердце была не менее жгучей, чем ожог на коже. Я молчала, пока Стейси провожала нас в свою ванную на втором этаже. Сэм остался внизу – наверняка занялся поиском информации о том, как святая вода может обжечь человека. Все это время он вел себя на удивление тихо.

– Еще как минимум пару часов дома никого не будет. – Ее голос снова звучал искаженно. – Могу я… могу я чем-то помочь?

– У тебя найдется что-нибудь из одежды, что ей подойдет? – Должно быть, она кивнула, потому что Зейн сказал: – Оставь это за дверью.

– Но…

– Мы все объясним. – Он открыл дверь, вталкивая меня в ванную. – Я обещаю.

Стейси схватилась за ручку двери, прежде чем он успел закрыть ее.

– Ты в порядке, Лейла?

– Да, – прохрипела я, стоя спиной к ней. – Буду… в порядке.

После этого Зейну удалось закрыть дверь. Он обошел вокруг меня, включая воду. В следующее мгновение меня окатило ледяным душем, и я чуть не задохнулась. Струи воды с силой хлестали меня по лицу, безжалостно уничтожая все мои труды по нанесению туши и подводки для глаз.

– Одежду придется снять, – сказал он.

Ему не пришлось повторять команду. Я повернулась боком, кивая в знак согласия. Никто из нас не произнес ни слова, и не было ничего сексуального в том, что я стояла под душем, утопая в потоке холодной воды, пока Зейн раздевал меня до самых трусиков. Прощайте, облегающие джинсы, тонкий плетеный пояс и лифчик. Со всем, что окропила святая вода, пришлось расстаться.

Бэмби переместилась на поясницу, где свернулась клубочком, пока Зейн крутил меня туда-сюда, насквозь промочив рукава своего пуловера.

Где-то на пятом круге ада жжение поутихло, и мой живот покрылся гусиной кожей, а по спине побежала мелкая дрожь. Сморгнув воду с ресниц, я увидела, что мои руки, скрещенные на груди, отсвечивают серебром.

– Прости, что я не остановил его, – произнес наконец Зейн, поворачивая меня лицом к себе. – Я должен был остановить его. Я мог это сделать.

– Ты ни в чем не виноват. Кто знал, что он… собирается вылить на меня святую воду?

Он посмотрел вверх.

– Я должен был это предвидеть.

Я покачала головой, дрожа от холода.

– Это н-не твоя в-вина.

Сомнение промелькнуло на его лице, отчего он будто стал старше.

– Ты больше не горишь.

– Н-нет.

Когда Зейн выключил воду, я не чувствовала ни своего лица, ни пальцев ног, и это, вероятно, был хороший знак. Моя кожа приобрела оттенок синевы, которого можно добиться только в лютый февральский мороз.

Зейн быстро обернул меня большим пушистым полотенцем, заправляя его под мышки.

– Держи это, – сказал он, и я схватила края полотенца, завязывая их узлом. Он вытащил меня из душевой кабинки и, присев на край ванны, усадил к себе на колени, схватил еще одно полотенце и отжал воду из ледяных волос. – Господи, ты как ледышка.

– Почему он сделал это там, где его могли слышать и видеть только Стейси и Сэм, а не в каком-то людном месте? – спросила я, стуча зубами.

– Это было личное. И это единственная причина. – Зейн растер меня полотенцем, и я немного согрелась. – Как ты себя чувствуешь?