Как стать астронавтом? Все, что вам следует знать, прежде чем вы покинете Землю - Терри Вёртс

Как это связано с инопланетянами? Сначала давайте предположим, что мы летим к одной из галактик, потому что знаем, что там есть разумные существа. Быть может, мы поймали электромагнитный сигнал от них и теперь уверены в их существовании. Люди посылают радиоволны во вселенную уже более века, используя радио- и телевизионные сигналы. Однако для того, чтобы инопланетная цивилизация могла общаться с нами, она должна была различить этот сигнал в огромном шуме, который производит наше Солнце. Мы даже не находимся настолько близко, чтобы послать в космос сигнал, который имел бы шанс быть услышанным из-за шума, создаваемого нашим Солнцем, и, вероятно, в таком же положении находятся и другие разумные существа. Они должны были бы создать радиоволны более мощные, чем их собственное солнце, чтобы мы могли различать их. Помимо всех этих технических причин, основываясь на некоторых новостях, генерируемых в последние годы нашими мировыми лидерами, возможно, лучше всего, чтобы внеземной разум не принимал наши передачи.

Итак, есть ли Бог? Ученый во мне говорит, что он должен быть, потому что Вселенная в целом и жизнь в частности слишком сложны и невероятны, чтобы они могли появиться без его участия. Мы не случайные случайности или запоздалые мысли. Я закончил свои космические полеты с одной главной идеей: мне не хватает веры, чтобы быть атеистом. Есть ли инопланетяне? Думаю, что есть, и я действительно верю, что они должны быть созданы. Разве это имеет значение? Другие планеты так далеко, что я не думаю, что мы когда-нибудь сможем общаться с нашими космическими братьями, живущими на них, или навещать их там. Хорошая новость заключается в том, что ксеноморфы из фильма «Чужой» не будут выскакивать из наших коллективных сундуков в ближайшее время. Плохая новость в том, что мы тоже не будем тусоваться с Чубаккой.

Жизнь в космосе – дело сложное. С одной стороны, она полна возвышенных переживаний, с другой стороны, изобилует рутинными, приземленными вещами. Работа летчиком-истребителем сделала меня сильным, практичным человеком. Я нечасто бываю взволнованным и крайне редко демонстрирую свои эмоции. Это отличная черта характера для ситуации, выходящей из-под контроля, но она затрудняет человеческие отношения. О способности пилотов разделять эмоции ходят легенды, но я постараюсь изложить на бумаге свои мысли и чувства.

В космическом полете есть множество самых различных переживаний и впечатлений. Но я верю, что самое глубокое, которое превосходит все остальные, это осознание того, что вы больше не находитесь на своей родной планете. Что вы здесь, в космосе, а Земля там, внизу, а не тут, где вы. Все, кто когда-либо жил и, вероятно, еще будет жить, родились и умерли там, на этой планете, а вас там нет. В этом осознании было что-то очень, очень глубокое. Хотя мне нравится думать, что я все еще тот же самый земной человек, которым был до пребывания в космосе, я знаю, что нахождение вне Земли изменило мое мировоззрение глубоким образом. Теперь, когда мои космические полеты уже позади и прошло несколько лет, я понимаю, что они изменили больше, чем мое мировоззрение. Они изменили мою душу.

Первый момент, который действительно поменял мою точку зрения, наступил примерно через пять минут после моего первого запус- ка. «Индевор» выполнил маневр крена, открыв мне ночной вид на восточное побережье, и я сразу же увидел уголок Америки, где вырос. Я не был готов к этому моменту и к тому, что увижу; я просто внезапно заметил из своей кабины землю, где я вырос, и это поразило меня. Америка не так велика, как я думал; я только что видел половину ее населения одним взглядом из окна. Этот моментальный снимок стал началом трансформации моего мышления, которая в конечном счете продолжалась в течение семи месяцев.

Через несколько минут, когда двигатели «Индевора» остановились и мы мирно поплыли над Северной Атлантикой, я впервые увидел планету при дневном свете. Это был ярко-синий восход солнца, который я в конечном итоге испытаю более 3000 раз, но тот первый был особенным. Это был оттенок синего цвета, которого я никогда раньше не видел; еще один удивительный момент всего через несколько минут после моего первого запуска в космос. Я готовился к этому моменту всю мою жизнь. Я видел все фильмы IMAX, читал все книги, видел все фотографии астронавтов. Я даже провел последние десять лет, работая с другими астронавтами и слушая их рассказы о космических полетах. И все же в этом первом проблеске дневного света я увидел нечто, к чему был совершенно не готов: новый оттенок синего – интенсивный, яркий, обжигающий, всеохватывающий. И мне неожиданно стало ясно, что космос будет полон сюрпризов. Но это было еще слишком мягко сказано. Семь месяцев вдали от нашей планеты медленно и неотвратимо изменили мое мировоззрение таким образом, как я даже и представить себе не мог.

Мой пятый день в космосе был особенным. Мы были пристыкованы к МКС и начали недельный процесс установки последних двух модулей орбитального аванпоста; начались выходы в открытый космос, роботизированные перемещения оборудования, множество внутренних ремонтных работ. В ту ночь, собираясь спать, я закрыл глаза и впервые увидел белую вспышку от космического излучения. Это было что-то, что я потом испытаю сотни раз, но тот первый был одновременно впечатляющим и отрезвляющим. Эти белые вспышки были довольно красивыми, но вместе с тем они означали, что мое тело подвергалось интенсивному и опасному излучению, которого нет на нашей планете. И это заставило меня задуматься – Вселенная негостеприимна, холодна, темна и совершенно несовместима с жизнью, которая, насколько нам известно, существует только на нашей голубой планете. И я испытал новое чувство благодарности и признательности за наш дом, дрейфующий в космосе, как гигантский космический корабль, несущий представителей рода человеческого в бесконечное путешествие. Мы должны позаботиться о нашей планете. Нет никакого плана Б, есть только план А. Хотя я всегда думал, что полеты в космосе будут связаны с ракетами, планетами и выходами в открытый космос, но в конце концов они были неразрывно связаны с нашим домом. И сейчас, когда меня спрашивают, «Какая ваша любимая планета?», я отвечаю: «Земля!»

За несколько часов до того, как я впервые увидел белые вспышки, я наблюдал за тем, как внизу бесшумно скользит ночное Средиземное море; несколько гроз вспыхнули вдали; узкий изогнутый полумесяц висел чуть выше горизонта. Внизу, насколько хватало зрения, я видел красивые городские огни, в основном желтые, но некоторые были синими и белыми. И тут меня осенило: днем невозможно увидеть, что там, внизу, живут люди; инопланетянин, при свете дня пролетающий мимо нашей планеты, может даже не заметить, что мы существуем. Но ночью из-за городских огней это совсем другая история. Было бы очень интересно посмотреть замедленный фильм о ночной Земле за последние тысячу или даже десять тысяч лет, чтобы представить, как быстро люди изменили нашу планету. Если бы вы выбрали временной промежуток в миллиард лет, в начале фильма были бы кадры темноты, а в последних кадрах – быстрые вспышки городских огней. Наше присутствие сегодня заметно во всем мире. Ну, в основном. В некоторых местах вы видите вспышки огней, а в других – только темноту, даже если в этой темноте живет много людей. На пятую ночь я понял, что вижу в этих городских огнях не население, а благосостояние.