Лунная пыль. Академия Эдарон - Эмилия Крук

— Адепт Веридан!

Я уже говорила, что люблю Тоскана? Нет, это не любовь, а полное и безоговорочное обожание. Особенно если он так рычит не на меня.

Хоть и была уверена, что профессор Лира задержит, все равно торопилась. Бежать не могла, слишком вымоталась сегодня, но шаг ускорила максимально.

Добравшись до комнаты, первым делом заперла дверь, вторым — окно. Какие бы аргументы сейчас не пытался привести Тоскан, Лир все равно придет. Упрям, как быки на папиной ферме.

Но мысли сейчас метались вовсе не в сторону личного. Мне срочно нужен был артефакт.

— Давай, прелесть моя, покажись! — я говорила ласково, напустив в голос побольше мягких ноток. Потому что знала — противная шкатулка не покажется, пока не уляжется буря в моей душе. Я ж ее проводник, и если бы не собранные по кусочкам элементы, так и пребывала о таком в неведении.

Краем глаза заметила огонек на самом верху полки. Ну вот и попалась!

— Все, давай спускайся. Я тебя видела, — демонстративно сложила руки на груди и принялась ждать. Я ж вроде ее хозяйка, а ведет себя, будто это она меня воспитывает.

Прождав несколько долгих минут, постучала ногой в пол, изображая нетерпение. И это сработало. На столе, по левую руку нежно-персиковым засверкала шкатулка, изображая смущение. Я лишь глаза закатила. Это ж надо, театр одного актера!

— Мне вот знаешь, что интересно? С мамой же ты как-то общалась. Почему мне только подмигивать можешь?

В ответ эта гадость открыла крышку, показывая мне беззубый рот. Пантомимно объясняя, что она грамоте не обучена, языка не имеет, что с нее взять, такой болезной.

— Очень приятное зрелище! Я не отстану. Слишком многое теперь о тебе знаю, чтобы можно было спокойно спать.

На крышке были слова на древнем языке фей, переводу мало поддающиеся, это понятно. Но то, что шкатулка сотворила дальше, повергло меня в шок.

Замелькали линии на символах, наверняка складываясь в понятные мне слова, только вот скорость была слишком велика.

— Э-э-э-э, подожди, я не успеваю!

Я метнулась к сумке, с которой ходила на занятия, вытягивая оттуда карандаш с листом бумаги.

— Все, вещай, — я принялась записывать.

«Не готова».

— Что? Я не готова? Да вы вообще все сговорились что ли? Тоскан всякие небылицы выдумывает, в желании меня запереть в Академии, Литманиэль рыбой молчит, ограждая от таких нужных знаний. Ты еще… Да если не сны, я бы уже пол города разворотила случайным выбросом силы.

«Анэлия умерла».

— Я все это понимаю. Но ее уже не вернуть. Она тоже узнала правду слишком поздно, и другого выхода не оставалось. Она ведь не просто так довела себя до выгорания, а чтобы ты через нее не натворила чего похуже.

«Последняя из рода».

— Хм. — я задумалась, пытаясь разгадать этот ребус. — Последняя из рода… Ты должна защищать последнего? Не пойму, подскажи еще.

«Сгинет последний, исчезнет магия».

— Аа-а-а. Так ты так только за последнего в роду печешься? То есть когда истребляли целый клан, ты сидела мышкой, пока не попытались убить последнего? — у меня такое просто в голове не укладывалось.

«Могу вмешаться, только при угрозе прерывания рода».

Длинную фразу записывала долго, и когда прочла, откинулась на стуле, закрывая глаза. Все правильно. При любом вмешательстве артефакта такой силы в линию жизни, идет искажение. И если бы шкатулка направо и налево вершила судьбы, мироздание давно бы пошло рябью, или, что вероятнее, просто прихлопнуло неугодную мелочь.

— Отчего тогда позволила бабушке умереть? Она была последней в роду! Ведь все бы сложилось иначе, не примени она столько силы.

«Не последняя в роду».

В голове будто провернули огромной отверткой, вызвав внезапный приступ боли. Сжав виски похолодевшими ладонями, я силилась понять произошедшее.

Бабушка к моменту, когда до нее добрались, успела родить, и уже не являлась последней. И видимо, понимала это, ценой жизни защитив единственного ребенка. Ведь в дальнейшем о маленькой уже было кому позаботится. У Анэлии появился отец, да и артефакт в беде не оставил бы.

Да и мама боялась за жизнь окружающих не зря. Перейди Дарель черту, подвергни жену настоящей опасности, вмешалась бы мощнейшая сила артефакта, перекраивая и ломая судьбы. И мама наверняка умерла тогда, после выгорания, я ведь чувствовала все это на себе, но шкатулка позволить такое не могла. Вот и осталась Анэлия жить, хоть и с пустотой внутри.

Так что все это правда, и я — это нечаянный дар, появившаяся на свет только благодаря стараниям древнего артефакта. Мама бы одна точно не справилась.

— А магию ты откуда тянула, когда мама беременная была? В ней-то совсем ничего не осталось.

«Все вокруг и лекарь».

— Мда… И судя по тому, что Градон на магию совсем слаб, раз так магов мало рождается, лекарю досталось основательно… Но я не осуждаю, ты не подумай. Все-таки ради меня старалась, — я ласково погладила шкатулку по крышечке, и она в ответ засветилась золотым.

— То есть ты и подпитывать можешь в случае необходимости, и лечить?

Шкатулка ярко озарилась зеленым.

— А лечить не только последнего в роду способна? Это же не вмешательство в судьбу, просто помощь.

До того чуть приподнятая крышечка захлопнулась наглухо. Это она так, наверное, обдумывает. Но в дальнейшем разговоре мне было отказано. Шкатулка будто глубоко уснула, ни на что не реагируя.

Я легла в постель, но уснуть после настолько тяжелого дня и огромного количества информации, совсем не получалось. А может быть просто ждала, когда около моей двери раздадутся шаги — тихие, но отчего-то вызывающие отчаянную дрожь в пальцах, сжимающих одеяло.

Я знала, что он стоит, раздумывая — постучать или все-таки дать отдохнуть. И когда где-то на этаже хлопнула, закрываясь, дверь, смогла выдохнуть. Взрослеет! Ведь всего год назад он бы наверняка разбудил, потворствуя своему эгоизму. Такое случалось не один раз, когда после очередной мачехиной взбучки или отцовского наказания, я усталая ложилась спать, а он начинал кидать в окно камешки, в желании поднять с постели и узнать интересующие подробности.

Все-таки Лир меняется, и я меняюсь вместе с ним.

Утро меня встретило золотым сиянием. Ведь шкатулка за ночь надумала, что лечить других все-таки может и вовсю демонстрировала широту своей души, рассыпая снопы искр. Я даже залюбовалась, так было красиво.

Оделась и умылась буквально за несколько минут, очень уж не терпелось испытать на что она способна.

— А как лечить будем?

В ответ артефакт приоткрыл пасть, приглашая заглянуть внутрь. Ну я, конечно, не отказалась, сразу разочарованно выдав: