Наша служба... - Евгений Товстонос

Клипс поднялся.

– Идёмте. Не стоит злить его.

Гинапан провёл их к двери с голосовым замком.

– Инспектор Гинапан, – произнёс он в динамик. Дверь скользнула в сторону.

Инспектор махнул стволом пистолета в направлении каюты.

Заключённые вошли внутрь. Дверь скользнула на место, и гаишники с террористом снова оказались взаперти.

Снаружи послышались удаляющиеся шаги.

Прокофьев огляделся. Каюта действительно выглядела неприступной. Без окон и иллюминаторов, вентиляционная решётка совсем маленькая, дверь с голосовым замком. Сбежать отсюда невозможно.

И стоило Антону сделать такое умозаключение, как террорист спросил:

– Ну что? Выбираемся? Пока этот фанатик не вернулся.

– И как ты себе это представляешь? – буркнул Семёныч.

– Очень даже хорошо представляю, – ответил Клипс голосом старшины.

– Но как… – закончить вопрос Антон не успел.

– Искусственные голосовые связки, – ответил террорист голосом Прокофьева и продолжил уже своим: – Поменял после дела на Лисдее. Теперь могу менять голоса, пою лучше любой звезды. Могу повысить громкость голоса до ста двадцати децибел, что очень помогает, не поднимаясь с кровати, объяснить соседям через несколько этажей, что включать дрель, пока люди спят, – нехорошо.

На этот раз Клипс начал рассказ сразу, без дополнительных просьб:

– Одной из составляющих атмосферы Лисдеи был газ, по воздействию похожий на земной ЛСД, только слабее. Под его влиянием люди были всегда довольны своей жизнью, усердно работали, а уж отдыхали как! Но об этой планете прознали торговцы наркотиками из соседней звёздной системы. Они начали выкачивать наркотик из атмосферы. В результате люди стали озлобленными, их уже не устраивали условия жизни. Вдобавок ко всему началась ломка. Немного подумав, я ввёл в их экосистему растения, выделяющие при фотосинтезе не кислород, а оксид азота.

– Веселящий газ?

– Именно. В результате – все всегда довольны, жизнь наладилась, и наркокартелям планета неинтересна.

– А голосовые связки?

– Ну, из-за особенностей организма на местное население оксид азота подействовал слабее, чем на меня. А я от радости так ржал, что напрочь сорвал голосовые связки.

Клипс хлопнул ладонями по коленям и поднялся со стула.

– Ладно. Пора выбираться.

Террорист наклонился к двери и голосом инспектора произнёс:

– Инспектор Гинапан. Сим-сим, откройся.

Дверь скользнула в сторону.

Выбравшись из камеры, они сразу же направились обратно в караулку, где в шкафчиках хранились вещи гаишников. За недолгое время их отсутствия растение уже перебросило побеги на стену камеры.

– Теперь нам нужно обезвредить инспектора, – сказал Семёныч.

– Ну, уж втроём-то справимся! – с энтузиазмом заявил Антон.

– Ага, только, чур, я на него нападаю сразу после тебя, – хмуро заметил старшина.

– А я следом за вами, – добавил Клипс.

– Ну, и пока ты думаешь, откуда такое отсутствие энтузиазма, – хмуро пояснил Семёныч, – я напомню: у него не только защитный костюм, но ещё и оружие.

Прокофьев, конечно же, был готов идти на риск ради общего дела, но только в том случае, если всё делалось сообща, а не по принципу «Кого убили первым – тот дурак».

– Тогда нужно его сначала как-то отвлечь, – предложил сержант.

– Именно об этом я сейчас и думаю, – сообщил Семёныч, доставая из кармана чёрный маркер, которым он заполнял кроссворды, и направляясь к растениям. Он присмотрелся к листьям с одной стороны, с другой, сделал из пальцев рамку а-ля оператор и посмотрел сквозь неё. Прокофьеву все эти действия были непонятны, пока старшина не подошёл к растению и не начал рисовать маркером на листьях всяческих букашек и таракашек.

– Вы думаете, сработает? – скептически спросил Антон.

Старшина его проигнорировал. Антон взглянул через плечо старшины на его «художества».

– А вы правда считаете, что показывающий язык смайлик похож на букашку?

– Не придирайся! Если есть бабочка «мёртвая голова» с черепом на крыльях, почему не может быть насекомого со смайликом?

– Эй! – прозвучал со стороны голос Клипса. – Я нашёл оружие!

Гаишники повернулись с надеждой, которая угасла, как только они увидели находку террориста. Он добрался до кладовой и сейчас, улыбаясь, держал в руках ведро и швабру.

– А чего вы хмуритесь? – обиженно спросил он. – Другого-то всё равно нет!

Семёныч покачал головой.

– Антоха, покопайся в наших вещах, найди что-то поопаснее инвентаря для уборщиц.

Прокофьев открыл свой шкафчик, до которого уже добрались стебли, и негодующе заорал:

– Эта хрень сожрала кокарду на моей фуражке!

– Вот, – тихонько сказал Семёныч, наклонившись к террористу. – Теперь Прокофьев это растение зубами из стен повыгрызает.

Террорист недоверчиво поглядел на старшину. Семёныч пояснил:

– Ну, если наш инспектор из «Крестоносцев хлорофилла», то Прокофьева смело можно называть «крестоносцем Устава». Так что…

Фридрих Клипс резко вскинул вверх указательный палец, призывая всех к тишине, и прислушался.

– Он идёт.

– Прячемся! – прошептал Семёныч.

Прокофьев схватил первый тяжёлый предмет, попавшийся под руку, и метнулся к остальным.

Они лишь успели вжаться в угол за шкафчиком, что втроём было сделать довольно тяжело, когда дверь открылась и вошёл инспектор.

Он на миг застыл, поле чего с воплем «Мои бусинки!» бросился к растениям. Взволнованный появлением неожиданной заразы, он даже не заметил, что к нему со спины подобрались трое. Семёныч надел ему на голову ведро, Клипс саданул по нему шваброй, а Прокофьев схватил инспектора за шею и прижал своё оружие к его горлу.

– Не двигайся, – грозно заявил Антон. – У меня…

Только теперь он разглядел, что схватил из шкафа.

– У меня дезодорант, – севшим голосом закончил фразу Прокофьев.

– Ах вы невменяемые дыроколы озоновых дыр! – заорал Гинапан, пытаясь вырваться. – А говорили – ничего запрещённого не везёте!

На помощь растерявшемуся Антону пришёл террорист:

– Ты бы рот закрыл, инспектор! Если дезодоранты делают дыры в озоновом шаре, ты хоть представляешь, что они с твоим фотосинтезом сделают?

Инспектор перестал дёргаться.

Антон невольно улыбнулся. Ему говорили, что запах этого дезодоранта «не очень», но использовать как оружие…

– Вяжи его, – скомандовал Семёныч.