Не рискуй - Кристен Эшли

Грея, но увидела в этом плюсы, хотя это были не те же плюсы, что видел Грей.

Мои плюсы заключались в том, что на следующий день, спустя три часа в дороге, я добралась до Грея свежей и отдохнувшей. Не говоря уже о том, что перед отъездом у меня было время прихорошиться, и за те часы, проведенные в машине в летнюю жару, я не успела растерять своей привлекательности.

Очевидно, я ехала с опущенным верхом. У меня был шикарный кабриолет, на дворе стояло лето, и я была бы сумасшедшей, если бы не сделала этого.

Итак, прошло два дня.

Но всепоглощающее волнение от возвращения к Грею, смешанное с грустью от расставания с Лэшем, Брутом и моей жизнью, теперь сменилось паникой.

Семь лет назад мы провели вместе два с половиной месяца. Ему было двадцать пять, почти двадцать шесть. Мне — двадцать два. Мы были молоды. Наши отношения быстро вспыхнули и ярко разгорелись, но мы не жили вместе.

И за это время многое произошло.

Я беспокоилась, что совершаю ужасную ошибку. Беспокоилась, что, в конце концов, крутая, твердая, как сталь, бывшая танцовщица из Вегаса, которой я стала (неважно, что каждый раз, говоря это Грею, Лэшу или Бруту, они смеялись до слез), проявится, и она ему не понравится. Беспокоилась, что мы не поладим.

Беспокоилась обо всем.

И вот теперь я была на месте.

Черт.

Я видела его фермерский дом, как Грей вышел из двери. Направился через крыльцо еще до того, как я подъехала ближе. К тому времени, как я остановила машину, он уже спустился по ступенькам и ждал меня.

Нет, в нем ничего не изменилось, хотя прошло всего три с половиной недели. Выцветшие джинсы, обтягивающая темно-синяя футболка, — красота с головы до ног.

Боже, я надеялась, что не разочарую его.

Я припарковалась сразу за крыльцом, чтобы не блокировать его грузовик (и у него был тот же грузовик, чему я одновременно испугалась и обрадовалась). Я едва успела выключить зажигание, как Грей уже стоял у моей дверцы.

Я отстегнула ремень безопасности, повернулась к нему, вскинув голову, и нервно улыбнулась.

Да, ничего не изменилось. Абсолютная красота, даже сквозь солнцезащитные очки.

— Привет, — прошептала я.

Потом взвизгнула.

Потому что Грей перегнулся через дверцу и вытащил меня из кабриолета. Затем я снова взвизгнула, когда он перебросил меня через плечо. Длинными, быстрыми шагами он обогнул мою машину и направился к крыльцу.

Я вцепилась в его талию и закричала:

— Грей!

Он продолжал быстро подниматься по ступенькам крыльца, пересекая его.

— Грей! Отпусти меня! — рявкнула я.

Он не отпустил. Продолжал идти по дому, к лестнице, бормоча:

— Господи, с открытым верхом, ты, наверное, получила ожоги третьей степени.

— Грей, я прожила в Вегасе семь лет, — заявила я его пояснице, свисая вниз головой. — У меня есть солнцезащитный крем.

Он проигнорировал мои слова и продолжал бормотать:

— У моей девочки фиолетовая машина.

— Это тирианский серый, — заявила я, хотя это было официальное название цвета, он все равно был фиолетовым.

— Плевать, — все бормотал он, поднимаясь по лестнице.

Поднимаясь по лестнице.

А значит, наверх.

В его комнату.

У меня пересохло во рту.

Поднявшись наверх, мы проследовали по коридору в его комнату, пересекли ее, и я полетела по воздуху, приземлившись на спину на его кровать.

Я приподнялась на локтях, уже тяжело дыша от возбуждения. Подняла руку и сняла солнечные очки. Уставилась на него, стоящего у кровати и разглядывающего меня.

Грей скользнул глазами вниз по моему телу (симпатичный, обтягивающий черный сарафан с завязками на шее застегивался спереди на пуговицы и потрясающие черные босоножки на высоких каблуках).

Затем его взгляд метнулся к моему лицу, и он прошептал:

— Моя девочка дома.

У меня перехватило дыхание, а сердце пропустило удар.

Грей потянулся к своей футболке, стянул ее через голову, обнажив невероятно изумительную (по-прежнему) грудь.

Вот тогда-то я и начала задыхаться.

Встав на колени, подползла к краю кровати и столкнулась с телом Грея. Он склонился, я откинула голову назад, его руки обхватили меня, мои руки обвились вокруг него, и наши губы соединились.

Грей проник языком мне в рот.

Я захныкала в его объятиях.

Его ладонь скользнула мне под волосы, и я почувствовала, как он потянул за бант, развязывая его. Прервав поцелуй, хрипло потребовал у моих губ:

— Сними эту штуковину, милая.

Он отпустил меня, и, все еще не сводя с него глаз, я мгновенно потянулась к пуговицам. Его руки направились к поясу джинсов. Это потребовало усилий, мои пальцы дрожали, но я расстегнула пуговицы, как и Грей. Он избавился от ботинок и носков. Затем от джинсов, и, отпустив последнюю пуговицу посередине бедра, мои руки замерли.

О да, я скучала по нему. Всему ему.

Не мешкая, Грей бросился на меня.

Я легла на спину, он приземлился сверху, завладев моими губами, одновременно распахивая сарафан, словно открывал подарок. Он опустился на меня, и я почувствовала его кожу, его тепло, его мышцы и выгнулась к нему.

Он прервал поцелуй, опустился на колени, оседлав меня, и подхватил подмышки. Подтянул меня на кровати, избавив меня от трусиков. Широко раздвинул мне ноги, опустился между ними и тут его рот оказался на мне.

Согнув ноги в коленях, я приподняла бедра, вонзаясь пятками в матрас, а пальцами погружаясь в его густые волосы.

О, Боже, да.

О, Боже, да.

— Грей, — выдохнула я.

Мне нравилось, когда он так делал. Нравилось семь лет назад, как и три с половиной недели назад.

Он скользнул рукой между моих ног, нежно раскрывая меня пальцами, хлестнул языком по моей трепещущей плоти, а затем глубоко всосал.

— Грей, — всхлипнула я, звук вышел глубоким, гортанным, главным образом потому, что через полсекунды после того, как я произнесла его имя, он заставил меня кончить.

Все еще купаясь на волнах оргазма, я ошеломленно открыла глаза, почувствовав, как его рот покинул меня, как меня подхватили под колени, а затем его руки оказались на моих бедрах, притягивая на себя.

Затем Грей оказался глубоко внутри меня, пульсируя.

Все еще витая высоко, но уже спускаясь, я смотрела на его красивое, возбужденное лицо, как его пылающий взгляд наблюдал за мной, когда он входил в меня с такой силой, что с каждым толчком мое тело дергалось, его пальцы впивались мне в бедра, притягивая к себе, когда он совершал выпады.

Мои тело двигалось,