Восход Андромеды - Асмунд Торм

Первые потери артполк понёс, когда после полудня на новую позицию артполка навалились пикировщики. В тот момент полк расстреливал поутру наведённую немцами понтонную переправу. А заодно и оказавшуюся в тот момент в районе переправы колонну мотопехоты. Немцы сильно обиделись на насильственные водные процедуры под разрывами артиллерийских снарядов и пожаловались вышестоящему командованию. Командование вызвало авиаподдержку: восемнадцать пикировщиков. Артполк потерял четыре орудия, пять тягачей и три самоходные зенитные установки на базе танка Т-26. Три десятка погибших, около пяти десятков раненых. И это несмотря на наличие у артиллеристов защитных бронежилетов. Зенитчики смогли сбить только один Ю-87.

Вечером пересекающая небольшое поле колонна артполка лоб в лоб столкнулась с немецкими танками и мотопехотой. Здесь надо сделать небольшое отступление и добавить, что в сорок первом году в состав гаубичных артполков корпусного подчинения входили взвод танков Т-26, взвод ЗПУ на базе Т-26 и два взвода мотопехоты. Пять «двадцать шестых» и взвод мотопехоты лицом к лицу столкнулись с немецкими «двойками» и «тройками». К концу боя уцелели один Т-26 и десяток пехотинцев, потерявших все три свои бронетранспортёра. Немцы в бою с авангардом потеряли три танка и один БТР. За несколько минут начавшейся танковой дуэли артиллеристы Филиппова развернули замыкающую батарею колонны и открыли огонь прямой наводкой. Тем самым выиграли ещё немного времени для своих товарищей. Развернулась и открыла огонь ещё одна батарея артполка. Две самоходные зенитные установки открыли огонь из 14,5-миллиметровых спарок. Дуэль с дюжиной гаубиц немцы проиграли, хотя и разбили половину из них. Потеряв от огня артиллеристов пять танков и три бэтээра, немцы откатились в лес.

Филиппов приказал оставшимся орудиям открыть заградительный огонь по лесной опушке, на которой скрылись немецкие танки, и по повороту лесной дороги. Все остальные артиллеристы эвакуировали с поля боя уцелевшую материальную часть. К тому времени, когда немцы открыли ответный огонь из 105-миллиметровых гаубиц, почти вся уцелевшая советская техника втянулась в хвойный лес. Немцы смогли накрыть огнём хвост отступающей колонны, уничтожив три тягача и две гаубицы.

В первый день начавшейся войны артполк Филиппова потерял половину личного состава и материальной части, но сохранил боеспособность и высокий боевой дух.

Территория Литвы. Поздний вечер восемнадцатого мая

Пискнув тормозами, машина командира 56-го моторизованного корпуса генерала Манштейна остановилась на обочине. Тяжело вздохнув, Манштейн открыл дверцу авто.

— Господин генерал, здесь крайне опасно, русские ведут постоянный артобстрел, — подбежал от группы немецких танкистов офицер и запоздало представился: — Лейтенант Отто Хайнеманн, командир танкового взвода.

Словно подтверждая сказанное лейтенантом, очередной русский снаряд рванул на небольшом пригорке метрах в трёхстах от дороги. У сгрудившихся на дороге танков хлопотали экипажи, сталкивая на обочину то, что совсем недавно было танком Pz 38(t). Спешившиеся с бронетранспортёров гренадёры залегли на ближайшем лугу, готовые к отражению атаки из близлежащей рощицы. Всё вокруг грохотало и гудело, трещало пулемётными очередями и оглушало рёвом авиационных моторов.

— На войне везде опасно. Что здесь у вас произошло, лейтенант? — обходя концевые танки небольшой колонны, отрывисто спросил Манштейн. — Почему не продвигаетесь вперёд? Это машины вашей роты, подбитые там, в полукилометре за поворотом?

— Так точно, господин генерал, это танки нашей роты, — шмыгнул носом танкист. — Мы попали в засаду противотанковой батареи, и русские подбили три танка из моего взвода. Стреляли и по моей машине, но в борт не попали.

— Стреляли из кустарника, со ста метров, и промахнулись? Везучий вы, лейтенант, — обернулся к танкисту Манштейн. — Надеюсь, вы полностью уничтожили русскую батарею?

— Не совсем, господин генерал, — замялся танкист. — Ответным огнём мы подбили одно орудие. Остальные русские сами бросили и сбежали с места засады. По моему танку они не промахнулись. Меня и мой экипаж спас Клаус Шнитке, опытный механик-водитель. Он каким-то нюхом почуял засаду и успел развернуть танк. Снаряд ушёл в рикошет.

— Дальше. Рассказывайте дальше, — чувствуя недоброе, потребовал Манштейн.

— Дальше мы из танковых пушек обстреляли кустарник, взвод гренадёров спешился и атаковал русских, — тяжело вдохнул Хайнеманн. — Русские сбежали после единственного залпа, заминировав свои орудия и нашпиговав позицию минами. Гренадёры подорвались на шести фугасах. Одиннадцать убитых, восемь раненых. Итог: русские разменяли четыре старые тридцатисемимиллиметровые пушки на три наших танка и взвод гренадёров, сами не понеся никаких потерь. Скорее всего, та же засада привела в действие и этот фугас.

Манштейн подошёл к уже наполнявшейся водой огромной, глубиной не менее трёх метров, воронке. На противоположном конце воронки лежал перевёрнутый танк. Ещё один только что столкнули на обочину дороги.

— Русские установили фугас в водосточной трубе под полотном дороги, — прищурившись на ярком солнце, рассказывал лейтенант. — Пропустили «двести пятьдесят первый» и мотоциклистов, и рванули фугас между первым и вторым танками. Слева и справа — заболоченная низина, за которой, на холмах, скорее всего, и прятался подрывник. После взрыва дальше по дороге русские расстреляли из пулемётов мотоциклистов и подожгли бэтээр.

Глядя на мутную грязную воду на дне воронки, Манштейн вспомнил все сегодняшние сюрпризы русских. Ещё утром Манштейн получил несколько докладов об отсутствии в разгромленных авиацией и артиллерией русских парках настоящей исправной техники. Несколько разобранных старых машин не в счёт. Всё остальное — фанерные макеты и деревянная имитация танков и автомашин. Днём продвижение батальонов постоянно стопорилось из-за тактически грамотных засад, таких вот минных сюрпризов и минных полей. В лобовые столкновения с немецкими танками русские старались не вступать.

Удар Люфтваффе по спящим русским аэродромам не удался. Нет, аэродромы спали, и их перепахали бомбами, расстреляли из пушек и пулемётов. Но русских самолётов на разбомбленных аэродромах не обнаружили. Только макеты и списанный хлам. Русская истребительная авиация уцелела, и всей своей массой навалилась на Люфтваффе. Бои в воздухе продолжались весь день, отвлекая Люфтваффе от поддержки наступления наземных сил.

В окрестностях Бреста

Ситуация сложилась патовая. Сзади и немного выше — немцы, впереди, в редколесье — наши. Обе стороны ведут перестрелку из стрелкового оружия, завязалась дуэль пулемётчиков. Между ними, в небольшой низине, и застряла прошитая пулемётной очередью полуторка. Застонал раненый водитель полуторки. Несколько пуль прошили кузов машины, брызнули деревянные щепки.

— Потерпи, потерпи, через часик стемнеет, и мы тебя вытащим, — почему-то шёпотом, словно его могли услышать немцы, успокоил водителя Николай. — Рана не опасная, тебя спас бронежилет.