Тайна "Сиракузского кодекса" - Джим Нисбет

— Та же сторона, тот же этаж, только номер другой. Стены такие тонкие, что мне пришлось смотреть, как «Девятка» опять обыгрывает «Супербул», с наушниками на голове: Во всяком случае, пока не кончилась моя треть шарика. Я так и не заснул.

— Ни хрена себе, — встрепенулся креол. — У тебя еще осталось?

— Очень может быть. — Экстази зевнул. — А тут и на работу пришлось идти. Примерно с час назад.

Я посмотрел на одного, на второго:

— Эта трущоба «Эдди и Тэйлор» поставила в номера видеоплееры? Куда, интересно? К батареям приварили?

Экстази сварливо пояснил:

— У меня мой плеер всегда с собой.

Он сложил пальцы четырехугольником.

— Экран с высоким разрешением, стереонаушники, кассета вставляется снизу. Мы его взяли…

— Кто выиграл? — неожиданно перебил креол.

— А? Хренова «Девятка», понятно.

— Опять? Ну разве не восхитительно?

Экстази пожал плечами:

— В финале было круто. Да еще после игры около часа показывали драку.

— Знаете, — сказал я, — по-моему, вы оба слетели с крючка.

Экстази нерешительно отозвался:

— С какого еще крючка? Нет никакого крючка.

Потом он оскалился:

— Это ты висишь на крючке.

— Кто? Я? Из-за чего бы?

Мисси, торопясь возобновить разговор, постучала пальцем по снимку.

— Из-за этого.

Я взглянул на снимок, потом на нее.

— Что ты задумала, Мисси? Велишь, чтоб меня пристрелили? Прямо перед самоваром? Как его на Портреро-Хилл?

Мисси моргнула.

— Кого пристрелили? — заинтересовался Экстази. — Где этот Портреро-Хилл?

Креол заявил:

— Мы ни в кого не стреляли.

— Если что и стрельнули, — вставил упрямец Экстази, — так только для себя.

Они обернулись к побледневшей Мисси.

— Это правда, мисс Джеймс? На вас еще кто-то работает?

Впервые в жизни Мисси Джеймс не находила слов. Зато крепко задумалась, это было заметно.

— Мисси, — позвал я.

Она рассеянно помотала головой.

Мисси всегда принадлежала к тому разряду богатых, не столь уж малочисленному, как некоторым хочется думать, которые ни разу не усомнились в своем месте в этом мире. Они ни на секунду не задумывались о своих женихах, мужьях, автомобилях с шоферами, ресторанах и отелях, многочисленных домах, ложах на футбольных стадионах, трехмесячных турах по Европе — если, конечно, что-то из перечисленного не оказывалось некачественным или негодным.

А теперь она усомнилась в своей правоте. И пора уже было. Я предполагал, что Джона Пленти довело до гибели его безумное увлечение Рени, но ясно, что Мисси тоже присутствовала в уравнении. Разница была в том, что Рени Ноулс, даже мертвая, больше знала о том, что случилось с Джоном Пленти, чем Мисси когда-нибудь узнает. Мисси вдруг догадалась, что она как и Рени, впуталась в дело не по своим силам. Что-то откровенно вышло из-под контроля.

Почему она продержалась так долго?

Если повесть о ванне Джима Моррисона правдива, неужели у Карнеса не хватило ума прихватить пистолет, когда он с незнакомцем отправлялся среди ночи на окраину Парижа с пятидесятью тысячами долларов в кармане? Или он прятал от Мисси пистолет? Был ли он так глуп, чтобы брать ее с собой на такие прогулки? Или они оба выкрутились исключительно благодаря слепому везению?

Во всяком случае, никто у столика в глубине маленького русского кафе на Клемент-стрит не пережил столкновения с разбитой бутылкой, убивая Джона Пленти. Судя по разгрому на студни, Джон до самого конца оставался крутым парнем. Что наводило на мысль, что все мы взялись за дело себе не по зубам.

Раздумья Мисси отражались у нее в глазах. Она сломалась. Она ждала, чтобы кто-нибудь сказал ей, что делать.

Я сказал:

— Вели этим парням сматываться.

Челюсти у креола разжались чуточку слишком быстро для парня, который мечтает отделаться от срока за убийства. Но смотался бы он хоть сейчас.

Мисси помедлила.

— Бога ради, Мисси, заплати этим шутам, что ты им должна, добавь хорошие чаевые и отошли их восвояси.

Она смотрела на меня.

— Давай-давай, — поторопил я, у нас еще дела.

Она взглянула на них. Те дружно уставились на нее, как две собачки в ожидании угощения.

— Они больше не нужны, — терпеливо сказал я. — Тут людей убивают, а у этих кишка тонка.

Креол с Экстази даже не стали обижаться. Мисси сдалась. Она достала из сумочки бумажник из тонкой кожи и отсчитала пять стодолларовых бумажек. Креол взял деньги и пересчитал их. Экстази смотрел, как он считает, и шаркал ногами.

— Я поговорил с нашим другом, лейтенантом Бодичем, — вслух размышлял я, — из отдела убийств… Дайте-ка вспомню, когда это было. Да, кажется, вчера вечером, как раз перед тем, как прилег вздремнуть. Он рассказал, что их лаборатория выявила после того пожара на причале достаточно отпечатков пальцев. Отчетливых, помнится, сказал он. Отчетливых отпечатков. Он, кажется, очень доволен работой лаборатории и — тот большой компьютер, которым они обзавелись, — он тоже был счастлив. Бодич собирался допросить подозреваемых не позже как завтра. Может быть, стоит упомянуть, особенно для вас, ребятки, что завтра уже сегодня?

Экстази возмутился:

— Ни хрена он нам не пришьет. Это же ты…

— Заткни хлебало, — приказал креол равнодушно и прихлопнул две банкноты на грудь партнеру. — Пересчитывай свое счастье.

Экстази пересчитал: одна, две — и сонно улыбнулся.

Креол вытолкал его на Клемент-стрит.

— Желаю нескорого свидания, — крикнул я им вслед.

Экстази, уже на пороге, подался ко мне башкой. Креол протолкнул его в дверь.

— «Хамви» чей был? — спросил я, когда дверь за ними закрылась.

— Томми, — все еще рассеяно отозвалась Мисси. — Он такой нелепый, что мы решили, никто и за миллион лет не догадается, что это его.

Появилась официантка с вопросом, не подать ли нам счет. Она нервно стреляла глазами в сторону двери. Мы попросили добавки, и она разочарованно отошла.

Я раздумывал над фотографией. Это был зернистый черно-белый снимок, возможно, переснятый с другой фотографии.

— Где это девочки достают пару, а то и тройку таких патентованных идиотов?

Мисси пожевала губу.

— В чем дело, дорогуша? Кончается действие прозака?

Она попыталась улыбнуться.

— Боюсь, оно уже кончилось, Дэнни.