Чокнутый - Сергей Костин

– А зачем глухие и слепые?

– Все очень просто. – Мил был настолько воодушевлен пришедшей в голову идеей, что не заметил, насколько саркастически прозвучал вопрос. А может быть, и заметил. Но натренированный ум полицейского приказал пропустить мимо ушей подобный тон. – Слишком над ушами пищать станет да в глазах полыхать.

Бобо тщательно обдумал сказанное. В его мозгу родилось нечто, напоминающее странное сооружение «настил». Рядом четверо абсолютно глухих и незрячих медведей. И когда картина основательно прорисовалась, он сдался. План Чокнутого был не просто великолепен, он был ужасно великолепен. Если они, пещерные медведи, понесут эту странную штуку на себе, да еще если она хоть что-нибудь сможет сделать, то в истории джунглей данный факт окажется весьма знаменательным. По крайней мере через годы и столетия о племени пещерных медведей будут говорить как о жителях, которые в трудные минуты для джунглей таскали на хребте странную дуру. Конечно, если Чокнутому можно верить. А в Чокнутого Бобо верил.

– Есть и слепые, и глухие, – приходя в себя, авторитетно заявил Бобо. – Сообразим.

Время в джунглях – понятие неопределенное. Есть день, есть ночь. Есть сезон дождей и сезон засухи. И есть все остальное. Никто и никогда в джунглях не пытался вести счет убегающим дням. Если и происходило нечто важное, то в памяти жителей это отпечатывалось только двумя словами – «давно» и «недавно». Да и не существовало ничего такого, о чем можно было вспоминать с особыми подробностями.

Мил лежал на уступе скалы и с этой высоты наблюдал за расположившимся внизу новым лагерем. Собственно, новым он был месяц назад. Обстоятельства сложились так, что Мил вынужден был переместить лагерь на север. Слишком уж неспокойным и заметным было старое место. И правильно сделал. Оставленные на месте старого лагеря разведчики донесли, что через пять дней туда явились Проклятые. Послонялись по округе, ничего не нашли и убрались восвояси. А если бы нашли?

Темные фигурки жителей сверху казались игрушечными. Словно большой муравейник под ногами. Суетятся, снуют взад-вперед. Кажется, нет никакого порядка. Но порядок есть. Не зря Мил потратил столько сил на обучение своего войска, своей армии. Каждый знает, что делать, и каждый делает все, чтобы победить.

Война. Джунгли еще не успели забыть этого слова. Особенно серые странники. Но между той и этой войной слишком много разницы. Одно дело – загонять усталых странников в болота и там убивать их. Совсем другое – иметь в противниках хорошо организованную и подготовленную армию. Уж на что Ночной Родж специалист по муштре, так и он иной раз удивляется. Нет-нет да и извергом назовет. Совсем жителей замучил. Но ведь понимает, все понимает. Иначе давно бы уж собрался и ушел вместе со своей бандой правду искать. Клыками, когтями да дурной головой.

Мил поежился. Близость снега давала о себе знать. А когда дули северные ветра, только густая шуба спасала его от дрожи и холода.

Но место хорошее. Проклятые сюда не сунутся. Замерзнут да сосульками покроются. А остальные жители без них не попрутся, себе дороже. Даже Маленькие Но Злобные Кошки.

– Вот же… – выругался Мил, вспомнив о рысях. Изредка из джунглей прибывали лазутчики, которые докладывали о переменах. Весьма неприятных переменах. Джунгли словно с ума посходили. Кошки сгоняют в свою армию всех, кого повстречают. Не соглашаются добром – гонят силой. А кто совсем уж непонятливый, того находят мертвыми. Да еще и Проклятые.

– Ох, война, война… – вздохнул Мил, нехотя поднялся с нагретого места и, перескакивая с камня на камень, неторопливо потрусил по направлению к лагерю.

Иногда ему казалось, что все, что происходит с ним, нереально. Белая шкура, дурацкий хвост, усы, торчащие в разные стороны. Что может быть глупее? И все, что с ним происходило, – тоже сон. Но слишком явный, совсем непохожий на ночной кошмар. А снов не было. Снов не приходило. Мил, ложась спать, всегда мечтал увидеть простой человеческий сон. Но этого никогда не происходило. Может быть, и есть правда в том, что животные спят без сновидений. А жаль.

Мил поднялся и двинулся в сторону лагеря.

* * *

Он вздрогнул и, чуть не поскользнувшись на скользких камнях, вполголоса выругался, когда за спиной раздался негромкий голос:

– Чокнутый?!

Шейла вот уже несколько дней выслеживала белую пантеру, которая с удивительным постоянством куда-то исчезала из лагеря каждый вечер. Вот и в этот раз, покрутившись по еле заметным следам Чокнутого, она наконец-то нашла его заветную тропинку.

Мил, полуобернувшись, ждал, пока молодая пантера подойдет ближе. Ждал с некоторым раздражением. Потому что единственное место, где он мог побыть в относительном спокойствии, теперь является достоянием постороннего. И именно того постороннего, с которым он меньше всего хотел встречаться и объясняться. В душе Милу было жаль эту молодую глупую кошку, которая возомнила бог знает что, но он понимал, что рано или поздно разговора не избежать. Придется и отвечать на вопросы, и оправдываться. А именно последнее Мил любил меньше всего. В настоящий момент под угрозой стояли его независимость и одиночество. А Шейла могла стать причиной разрушения этого хрупкого и относительного спокойствия.

– Подожди, Чокнутый. – Шейла, чуть запыхавшись от неудобного передвижения по острым камням, тщательно выбирая дорогу, приблизилась к Милу.

– Да жду я, жду. – Если уж и не избежать оправданий и тяжелых объяснений, то нужно сделать так, чтобы все прошло быстро и как можно мягче. Незачем сильно травмировать неокрепшее сознание молодой самки.

Шейла уселась рядом, не глядя в глаза Чокнутому. Красивое зрелище – две пантеры на фоне убегающей за горизонт звезды, дающей планете тепло и свет.

– Давай поговорим.

Мил удивленно вскинул бровь, правда, насколько это позволяло звериное обличье. Пантера начинает разговор так, словно он, Мил, чем-то ей обязан.

– Ты не слишком приветлив в последнее время, Чокнутый. И твое странное поведение настораживает. Собственно, мне нет никакого дела до того, хочешь ты говорить со мной или нет. Без разницы. Но я должна высказать тебе все то, что хочу. После этого можешь и дальше не замечать меня.

Мил ожидал плаксивых объяснений, признаний и черт еще знает чего, что может ожидать самец от самки, которая по праву джунглей принадлежит ему.

– Я не думал…

– Говорить стану я. Чокнутый. Ты и так достаточно наговорил и сделал, чтобы весь лагерь только и трещал о тебе как о герое, которому принадлежат все джунгли. Я так не думаю. Нет уж, можешь не открывать свою пасть до тех пор, пока я не закончу. Да, ты спас меня. И не один раз. Я все помню. И по закону… По закону джунглей я принадлежу тебе до тех пор, пока кто-нибудь не посмеет оспорить этот факт. Но, по всей видимости, тебе мало дела до меня. Я все понимаю. Самка – дура. Самка – несамостоятельный житель. Да мало ли чего – самка. Всего лишь одна из многих. А ты у нас герой. Ты у нас спаситель. Все позволено. Все слушают, все уважают. А я дура… И вообще… Пошел ты…