Пол и характер - Отто Вайнингер

Эта необычайная определяем ость женщины при помощи всего,лежащего вне ее, в основе своей совершенно тождественна с тем фактом, что оналегче и чаще поддается внушению, чем мужчина. Все это соответствует тойпассивной роли, которую женщина играет как в самом половом акте, так и во всехстадиях, предшествующих ему. В этом выражается общая пассивность женскойприроды, благодаря которой женщины в конечном итоге усваивают и акцептируютдаже те мужские оценки, к которым они по существу не имеют никакого отношения.Женщина насквозь проникается взглядами мужчины и ее собственная идейная жизньпропитывается чуждыми ей элементами. В глубокой лживости своей природы онаявляется поборницей нравственности, но этого нельзя даже назвать лицемерием,так как этим признанием нравценности она не прикрывает ничего антиморального, аусваивает и применяет совершенно гетерономный завет. Все это вместе взятоеможет, поскольку женщина сама лишена правильной оценки явлений, протекать оченьгладко и легко, может вызвать обманчивую видимость высшей нравственности. Нодело сильно осложняется, когда все это приходит в коллизию с единственнойврожденной общеженской оценкой – высшей оценкой полового акта.

Утверждение между людьми полового общения, как высшейценности, протекает у женщины совершенно бессознательно. Ведь у женщины этомуутверждению не противостоит, как у мужчины, возможность его отрицания, инымисловами, нет той двойственности, которая необходима для фиксации. Ни однаженщина не знает, никогда не знала да и не может знать, что она собственноделает, когда удовлетворяв своему влечению к сводничеству. Женственностьсовершенно тождественна сводничеству. Вот почему женщине пришлось бы выступитьиз пределов своей собственной личности, чтобы подметить и понять тот факт, чтоона сводничает. Таким образом, глубочайшее хотение женщины, истинное значение исмысл ее существования остается вне пределов ее сознания. Нет никакихпрепятствий к тому, чтобы мужская отрицательная оценка сексуальности вполнепокрыла в сознании женщины ее собственную положительную. Рецептивность женщинызаходит так далеко, что она в состоянии отрицать тот единственный положительныйэлемент, который составляет исключительную природу женщины.

Но ложь, которую совершает женщина, приписывая себе взглядмужского общества на сексуальность, на бесстыдство и объявляя мужской критерийвсех поступков своим собственным – эта ложь никогда не осознается ею. Женщинаприобретает вторую натуру, не предполагая даже, что это не ее истинная натура.Она серьезно убеждена, что представляет собою что-то: она глубоко уверена вискренности и изначальности своего нравственного поведения и суждения. Такглубоко засела эта ложь, эта органическая или, если можно так выразиться, этаонтологическая лживость женщины. В этом пункте женщины вводят в заблуждение,кроме других, еще и себя. Дело в том, что нельзя безнаказанно подавлять извнесвою природу таким образом, да еще искуственными мерами. Но гигиена неоставляет женщину без кары за подобное отрицание своей природы: она наказует ееистерией.

Из всех неврозов и психозов истерические явленияпредставляют для психолога самую увлекательную тему. Они бесконечно сложнее, апотому и заманчивее, чем меланхолия, которую относительно легко вызвать в своихпереживаниях, или простая паранойя.

Почти все психиатры питают упорное недоверие к различнымпсихологическим анализам. Уже a limine они допускают объяснение явлений спомощью патологического изменения в тканях или отравлений пищей, но ониотказывают психологического элементу в первичной действенности. Но так как досих пор еще не доказано, что психический элемент должен занимать второе место всравнении с физическим, все указания на принцип «сохранения энергии» решительноотвергнуты самыми выдающимися физиками, то этот предрассудок можно, посправедливости, оставить без внимания. Выяснение «физического механизма»истерии может пролить свет на различные стороны этого явления, а пожалуй и навсе явление. Тот факт, что все данные, которыми мы располагаем в настоящеевремя по вопросу об истерии, найдены именно путем такого исследования, заставляетнас предположить, что этот путь наиболее надежный. Я имею здесь в видуисследования, непосредственно связанные с именами Пьера Жане и Оскара Фогта, аособенно И. Брейера и 3. Фрейда. Дальнейшее исследование и раскрытие явленияистерии необходимо производить в том направлении, по которому следовали этиученые, т.е. надлежит воссоздать тот психологический процесс, который привел кэтой болезни.

Если принять определенное сексуальное «травматическое»переживание в качестве наиболее обычного (по Фрейду, единственного) повода кзаболеванию, то, по моему мнению, возникновение этой болезни следуетпредставлять себе схематически таким образом: женщина находилась под влияниемкакого-нибудь полового впечатления или представления, которое она восприняла визвестном прямом или непосредственном отношении к себе. И вот в ее психикеразгорается конфликт. С одной стороны, мужская оценка, которая насквозьпроникла в ее существо, привилась к ней, перешла в ее сознание в видедоминирующего начала, заставляет ее отвергнуть это представление, возмущатьсяим и чувствовать себя несчастной из-за него. С другой стороны, ее собственнаяженская природа действует в противоположном направлении: она положительнооценивает это представление, одобряет, желает его в самых глубоких бессознательныхосновах своего существа. Этот именно конфликт постепенно нарастает и бродитвнутри ее, пока не разряжается припадком. Вот такая женщина являет собоютипическую картину истерического состояния. Этим объясняется, почему больнаяощущает половой акт, как «чужеродное тело в сознании», тот половой акт, которыйона, по ее глубокому убеждению, решительно отвергает, но которого фактическитребует ее изначальная природа, это нечто в ней. Колоссальная интенсивностьжелания, которое усиливается по мере увеличения числа попыток, направленных кего подавлению, и параллельно с этим тем более сильное и оскорбленное отрицаниемысли о половом акте – вот та пестрая игра двух чувств, которая совершается вистеричке. Хроническая лживость женщины особенно обостряется, когда делокажется основного пункта, когда женщина впитывает в себя также этическиотрицательную мужскую оценку сексуальности. А ведь всем известен тот факт, чтосильнее всех поддаются влиянию мужчины именно истерички. Истерия естьорганический кризис органической лживости женщины. Я не отрицаю, что есть иистеричные мужчины, хотя значительно реже: ибо среди бесконечного числаразличных психических возможностей мужчины есть одна, а именно – это обратитьсяв женщину, а вместе с тем и в истеричку. Несомненно существуют и лживыемужчины, но в данном случае кризис протекает совершенно иначе (также и лживостьздесь иная, не такая безнадежная): он ведет к просветлению, хотя очень часто навесьма короткий срок.

Это проникновение в органическую лживость женщины, в еенеспособность составить себе истинное представление о своей собственнойсущности, неспособность, которая ведет ее к образу мышления, совершенно чуждомуей – все это дает, на мой взгляд, в принципе вполне удовлетворительноеразрешение тех трудностей, которые связаны с этимологией истерии. Если быдобродетель была вполне свойственна женщине, то последняя не страдала бы отнее, на самом деле она расплачивается за ту ложь, которую совершает противсвоей собственной, в действительности, неослабленной природы. В частности,отдельные положения требуют дальнейшего выяснения и подтверждения.