Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2 - Андрей Яхонтов

СВИНОФЕРМЫ

Возрождение фонда "Наша краса и гордость — чернобыльцы!" позволило ему развернуть в районе взорвавшейся АЭС сеть свиноферм, птицефабрик и коровников. На заброшенные пустоши в этих местах никто не претендовал, а прирост веса и поголовья (в связи с тем, что многие телята, цыплята и поросята рождались с двумя и тремя головами) наблюдался фантастический. На многих рынках Маркофьев открыл и держал мясные и птичьи ряды. Попутно он подключил меня к работе к редактированию кулинарной книги для иностранцев, озаглавленной "Русская пища — медвежье здоровье", куда были включены многие способы приготовления ранее неведомых блюд.

Рецепт студня из трехголового поросенка. (Эксклюзивно, для читателей "Теории глупости").

Взять трехголового поросенка, опустить в кастрюлю и на медленном огне варить три часа. Полученную массу распределить по мелким емкостям и вынести на балкон. Если поклевавшие застывающую гладь холодца вороны не окачурятся у вас на глазах — украсьте деликатес веточками кинзы и петрушки и смело подавайте гостям.

КАК ОТЛИЧИТЬ КИНЗУ ОТ ПЕТРУШКИ И НАОБОРОТ

Многим из читателей этой книги (особенно — мужчинам) на рынках и с лотков частенько всучивают вместо нужной им кинзы — петрушку. То есть траву с совсем другим запахом и вкусом, но с похожим силуэтом листочков.

Как найти нужную зелень и не поддаться обману?

Очень просто! Покупайте укроп и сельдерей!

СВИНЬИ

Из-за границы мы гнали в Россию стада хряков и хавроний.

— Знаешь, — делился Маркофьев. — Наши отечественные свиньи гораздо крепче и здоровей зарубежных. Так вот, породистые хрюшки, выращенные по европейским стандартам, как правило, погибают еще по дороге к месту нового жительства. Или вскорости после прибытия. От разрыва сердца. Свиньи ведь очень умные. Как увидят наши дороги, корма, неубранный хлев — сразу бряк с копыт. Изнеженное сердце не выдерживает…

КОРОВЫ

Из Голландии мы везли мясные и молочные породы буренок.

— Я бы еще понял и одобрил ход мыслей коров, решивших покинуть комфортабельные европейские стойла ради того, чтобы эммигрировать в Индию, — шутил Маркофьев. — Там жизни этих жвачных ничто не угрожало бы… Стали бы священными… Но ехать в Россию…

ВЫСШИЕ ФОРМЫ

Он говорил:

— Что поделаешь, высшие формы жизни всегда используют низшие для поддержания тонуса. Коровки и свинки, безусловно, низшие формы. Ведь не придумали же они ничего такого, что позволило бы им возвыситься над людьми. Не изобрели атомную бомбу и автомат Калашникова. Тогда бы они нами питались. Но нет. Этого не происходит. Мы их хаваем.

ЛЯГУШКИ

Там же, в Чернобыльских водоемах, он развернул рыбные хозяйства и лягушачьи фермы — откуда поставлял деликатесных жаб в Парижские рестораны, а карпов и сазанов — на отечественные прилавки.

ЧЕЛНОК

Я курсировал между маркофьевским раем на Капри и чернобыльскими хлевами и болотами как маятник, лишь изредка заглядывая в Москву. Вероника, когда я приезжал, раскладывала передо мной загадочным образом добытые в Греции и Тунисе, Мозамбике и Турции магазинные чеки, копии банковских счетов и платежек и спрашивала:

— Вот, значит, как проводишь время? Со своим дружком…

Откуда она их брала, эти бухгалтерские документы? В ее собрании были аккуратно подшиты (и запротоколированы) квитанции об оплате гостиниц, квитки из супермаркетов, даже вторые экземпляры авиационных билетов… Однажды мне были предъявлены фотографии с парома, на котором я путешествовал с Людмилой. Ряд снимков оказался сделан в трюме, где подружка моей юности уединилась с негром, лиц было не разглядеть, напрасно я убеждал разгневанную домашнюю следовательницу, что на серпантине корабельных канатов в объятиях Людмилы запечатлен не я…

В ТРЕТЬЕМ ЛИЦЕ

Да, не все было гладко в нашей семейной жизни.

Не знаю, поймете ли вы, о чем я…

Не переношу, когда в моем присутствии обо мне говорят в третьем лице. "Он пошел туда-то…" "Он говорит…" "Он, видите ли, думает…"

Такое обращение унижает. Это все равно как при больном вести дискуссию о его болезни. А Вероника именно так обо мне порой говорила.

ФАМИЛЬНЫЕ МОГИЛЫ

Однажды — по-видимому, в знак признательности за добытые четыре рисовых зерна — меня торжественно пригласили посетить вместе с Вероникой, будущим тестем и тещей кладбище, где были захоронены их предки. Кладбище называлось немецким, но хорошо, что я удержался от вопроса, нет ли среди пращуров Вероники и ее родителей — тевтонов или псов-рыцарей. Потому что надгробья и точно имели древний вид и лютеранско-католическую конфигурацию, но прежние надписи на них были затерты как бы наждаком, поверх затертости и царапин, обведенные сусальным золотом, горели славянские фамилии моих будущих родственников.

Бежать мне надо было без оглядки и опрометью, а я оставался в их семействе и даже радовался этому.

МАЛЬДИВЫ

С разрешения Маркофьева мы отправились позагорать на Мальдивские острова. Я взял с собой Катю — разве можно было не захватить на курорт девочку, если возникала возможность? К тому же Катя опять угодила в передрягу. Ее квартиру я выкупил, но неопытная глупышка приобрела таймшер в Испании. За эту мнимую собственность на Мальорке с нее требовали еще более значительную сумму, чем за утраченное жилье в Москве. Девочка нервничала, я сам не знал, как выкрутиться: денег на лекарства Машеньке уходила уйма…

Веронику присутствие Кати раздражало. Она говорила:

— Все внимание ты уделяешь ей…

Потом высказалась более откровенно:

— Не могу видеть чужих детей, которые бегают и играют, в то время, как моя кровиночка…

Я ее понимал! Страдал вместе с ней, пытаясь принять хотя бы часть неисчезающей, непобедимой боли на себя… Вся ее душа — была сплошная незаживающая рана…

КОШЕЛЕК

Когда Вероника потеряла кошелек, она устроила мне настоящий скандал! Такой выволочки я не переживал ни разу!

— Я утратила деньги, а ты даже бровью не повел! — кричала она. — Помню, мой первый муж, отец Машеньки, стоило мне посеять десять долларов, такое учинил! А уж из-за разбитой японской вазы… Вообще не знаю, как осталась жива… Заставил пойти и купить на мои личные сбережения целых две — точно таких же! Ты совершенно не думаешь и не заботишься о нашем семейном бюджете!

Ее упреки плохо укладывались в голове: какие могут быть личные сбережения — в рамках общего семейного котла, о каких попытках перевоспитания с помощью понуканий и вымогательств можно вести речь? Я не понимал этих несуразиц и абракадабр. Но я уж знал: так живут люди…

БУДУЩЕЕ

— Зачем тебе она? — говорил Маркофьев. — Зачем лечить ее дочку? Выздоровеет, выйдет замуж, родит, бросит ребенка на ваше попечение, ты будешь катать коляску с младенцем, даже не зная, кем он тебе приходится…