Баньши Ветра - Алина Сконкина

– Отпусти-и! – Фиама услышала свой собственный голос со стороны. Он показался ей таким молящим и в тоже время ужасно злым.

Её отпустили, и водоворот неясных образов закончился, а вот вихрь тёмных эмоций продолжался. Потерянность и чёрная ненависть терзали Фиаму, на смену им лучом света засияло иное чувство. Озабоченность, сочувствие, сострадание, неуверенность, испуг – они приближались. Полукровку замутило от столь сильных и жалостливых эмоций. Её жалели. Кто? Единственный свет среди мрака ненависти и злобы.

Оттенки его изменились. Фиама ощущала разрывающее душу чувство потери, собственной смерти, сильная боль утраты. Потерянность во времени и пространстве. Замкнутость в себе. Отчаяние по человеку, ушедшему без возврата.

Фиама почувствовала, как чьи-то руки сжали её плечи. Перед закрытыми глазами замелькали новые образы: девушка, красивая, свободная, добрая, но рядом с ней другой, не Фиама. И боль. Человек, послание, и новый приступ невыносимой боли. Башня, кругом страдающие, оплакивающие потерю люди. Два человека, один убит горем и уходит, а другого не видно в темноте, он растворился в воздухе.

Вихрь нёс Фиаму в тайные глубины чужой человеческой души. Она узрела надежду. Та светилась, но умирала. Образы продолжались. Дочь ашуры видела горы, океаны, чужестранные города и с каждой новой картинкой надежда всё сильнее превращалась в безысходность. Отчаяние подобное смерти выдирало сердце из груди. Фиама хотела плакать, но через неё проходил ураган образов и чувств, бесконечно сменяющих друг друга.

Гаснущая надежда переплелась с тщеславием. Дочь ашуры не понимала, открыты её глаза или нет. Образы сменились. Гнев, зависть, гордыня, каменная стена. Осознание произошедшего, горе, отчаяние, дрожащие руки. Слабый просвет раскаяния, напоминание в лице мальчика. Все эмоции отступили под напором небывалой гордости за самого себя. Честолюбие, правосознание, своекорыстие.

Падая в пропасть тьмы, Фиама видела, как толпы людей прославляют одного. И всё! Темнота и пустота поглотили полукровку.

* * *

Устояла и поднос удержала. Упади же! Не смей стоять рядом со мной. Сиэль изогнулся и пихнул грязнокровку плечом. Когда она наконец поймёт своё ничтожное место в человеческом обществе? После того, как отец стоял на волоске от того, чтобы исключить маленькую дрянь, она выкрутилась и более того, она удержалась. Её шаткое положение чуть не сломалось, но эта гадина постаралась и всплыла, точно дерьмо в воде.

– Смотри, куда идёшь. – издевательски добрым тоном заявил Сиэль. Падай, маленькая, мерзкая…мысли адепта остановились.

Баньши не упала. Она застыла, раскрыла рот и выпучила глаза. Сиэль уставился на полукровку. Та в немом крике, выронила поднос и очень медленно поднимала руки. По полу растекался её завтрак, чашки и тарелки звонко разбивались, поднос звенел, не желая остановиться и замолчать.

Что происходит? Что она делает? Это ужасающий крик Баньши? Неслышимый и смертоносный? Мысли юноши заметались. Неужели в ту ночь глаза её светились не под заклинанием небесный взор? Она настоящий дух мщения и своим криком убьёт половину Академии. Баньши решила свершить свою месть. Её взгляд прошёл сквозь ткань мироздания, она заглядывала в мир Духов, а может, прямиком в Ад. Она медленно обхватила голову руками.

Сиэль сделал шаг назад и поскользнулся на растёкшемся молоке. Он чуть не загремел, но вовремя схватился за спинку стоявшего под рукой стула и отошёл. Адепты, сидевшие за столом, повскакали с мест. На помощь спешила преподаватель пентаграмм, широким задом распихивая медленных адептов.

– Что ты себе позволяешь? Ты испачкала пол! Немедленно убери за собой! Кто-то может поскользнуться и упасть, – мерзким голоском верещала женщина. Но Баньши не реагировала.

Не добившись результата, преподаватель схватила полукровку и стала трясти, грозно вскрикивая:

– Ты меня слышала? Хватит паясничать!

– Отпусти-и! – загробным голосом, как показалось Сиэлю, вскричала сатанинская дочь.

Женщина медленно убрала руки. Полукровка осела и теперь сидя на корточках сжимала руки вокруг головы.

У неё припадок? Кажется, мести не будет. Не сегодня. Надо убираться отсюда. С этими мыслями Сиэль быстро ретировался из столовой. Его сердце стучало как ненормальное, руки дрожали. Он мог поклясться, что чувствовал дыхание смерти на своей щеке. Сегодня ему повезло. Баньши в силах его убить. В конце концов, именно поэтому она откопалась, чтобы прикончить Сиэля. Юноша быстро перебирал ногами. Он столкнулся с кем-то из старших адептов, но не сказав ни слова кинулся прочь.

* * *

Подлетевший к подопечной Эрви осторожно коснулся её плеч. Он не понимал, что случилось. Снова Сиэль оказался рядом. Куратор бросил на юношу подозрительный взгляд, что мог сделать полукровке этот тип. После рассказов подопечной о том, как её закопали на зачарованном острове, маг проникся недоверием к сыну Декана. Но что могло вызвать такую реакцию полукровки? Первое, что пришло на ум Куратора, это эффект от заклятия «разрушающий жест», но его изучали на втором курсе.

Фиама продолжала кричать, обхватив голову руками. Мерной поступью к ним подошёл Декан и одним прикосновением ко лбу полукровки остановил припадок, отправив её в обморок. Куратор подхватил падающее тело своей подопечной и понёс в крыло лекарей. Архимаг последовал за ним, следом приплелись преподаватели пентаграмм и истории – все те, кто находился поблизости. По дороге в башню процессия пополнилась Ингелой, которая как маг-теоретик, могла бы сопоставить симптомы и сделать вывод о состоянии адепта.

– Что произошло? – постаралась узнать Сцы. Остальные словно с цепи сорвались и устроили спор прямо по дороге в крыло лекарей.

– Она просто встала как вкопанная и начала вопить.

– Сперва она не вопила, а просто стояла, обхватив голову руками.

Обсуждали преподаватели, быстрым шагом поднимаясь по лестнице.

– Она – ненормальная, эта ваша полукровка.

– Что-то произошло, она бы не стала устраивать такое в столовой без причины, – заступился Эрви.

– Откуда тебе знать, мальчишка? Эта ашура опасна! Сегодня она орёт в столовой, а завтра начнёт рубить сокурсников катаной.

– Что же она сотворит, если найдёт причину?! Чёрт разберёт, что у этого исчадья Ада на уме.

– Ашуры не слуги Сатаны. Они сами полукровки демонов, а значит девочка лишь на одну четвёртую исчадье Ада.

– На целую четвёртую. Да и кто её отец? Возможно, он сам монстр или вампир.

– Вампиры не могут иметь детей.

– Ингела, Вы, на чьей стороне?

– На стороне истины.

Куратор положил подопечную на кровать и отошёл, давая доступ к пациентке целителю-практиканту.

– Что у неё за индивидуальная способность, Эрви? – спросил Декан, остановившись поодаль от кровати. Он зашёл в палату последним.