Баньши Ветра - Алина Сконкина

– Я, – слёзы навернулись на глаза полукровки. Нет! Она не должна плакать. Разреветься перед Деканом недостойно! Неприемлемо. Держись. Ну пожалуйста, держись. Он не может. Только не сейчас. Где же Куратор? Кто-нибудь… Фиама обвела молящим взглядом пустой зал столовой, все разошлись по комнатам. Декан молча сверлил полукровку взглядом. Его ледяные глаза излучали холод вокруг. – Я больше не буду, – прошептала дочь ашуры. Она не могла долго выдерживать этот тяжёлый жестокий взгляд. Что ещё она могла сказать? «Нет, не выгоняйте меня, мне некуда идти». Кому какое дело? Это её проблемы.

– Дайте мне ещё один шанс… – голос дрогнул, и тихая фраза напомнила мольбу.

– Боюсь, что я не могу. Ты не уважаешь преподавателей, наплевательски относишься к учёбе, становишься причиной увечий адептов. Ты исклю…

Сильный порыв ветра смёл занавески и громко ударил ставнями о стены. Стёкла лопнули и посыпались во все стороны. Работники кухни застыли, медлили, соображая, что это было.

– Да что здесь происходит? – громовым голосом провозгласил Декан. Его крик вернул людям самообладание. Персонал забегал, достал из подсобки веники и принялся сметать стекло. Оставшихся адептов попросили покинуть продуваемую столовую.

– С такими ветрами ни один дирижабль не спустится на воздух, – высказал мысли вслух помощник повара.

Декан бросил на него убийственный взгляд, а потом злобно посмотрел в окно. Он мог бы легко улучшить погоду, чтобы поганая ашура убралась восвояси, но вмешиваться в законы природы в мирное время магам запрещалось.

– Что ж. Любимая дочь Ветра. – Так в Аэфисе назывались очень удачливые люди. – Пока погода не успокоится у тебя есть время, улучшить моё к тебе отношение, – криво улыбаясь, произнёс Декан. – Считай, что выдал тебе кредит доверия. Если ты не справишься, то… – архимаг поправил мантию, наградил полукровку многозначительным взглядом и удалился.

Как переменчива погода, и как стремительно менялись настроения людей. Отныне дальнейшее обучение Фиамы в Академии магии Воздуха зависело от погоды. Каждый день, каждый час, каждый шаг дочь ашуры училась в долг. Она должна стараться. Нужно прилагать больше усилий. Но как?

Когда Декан покинул столовую, Фиама выдохнула. Она едва не растеклась по табуретке от облегчения. Слёзы покатились по щекам. Слёзы облегчения. Ей дали шанс. Она должна остаться в Академии! Нужно приложить все силы. Живот забурчал, напоминая о голоде. Еда в тарелках давно остыла, но полукровка принялась жадно есть.

Вернувшись в свою комнату, она села за задания. Она не могла подвести Декана. Если он разочаруется, то Фиама полетит далеко вниз с парящих островов.

Начались бессонные ночи. Дочь ашуры забыла про сломанный запор для двери, зачем он нужен, если она сидела за книгами до самого рассвета.

Погода не улучшалась, как и самочувствие заболевшей полукровки, не становилось лучше и мнение Декана, сложившееся при первом взгляде на ашуру. Но Фиама старалась. Она дремала по нескольку часов в сутки, а в остальное время сидела за книгами. Уставшая, осунувшаяся, посеревшая от нервов и недомоганий, она до поздней ночи старалась над заданиями и изучала теорию, пока не засыпала прямо на листах.

Занятия закончились сегодня особенно рано. Возможно, так показалось адептам, ибо в окнах ещё отражался сумеречный свет затянутого облаками неба. Световой день увеличивался. Вскоре адепты смогут делать задания не ночью, при свете ламп, а днём под солнцем.

Фиама пыхтела над очередным заданием, на этот раз по пентаграммам. Рядом лежала книга, которую Эстариол советовал Фиаме почитать в комнате, а не в библиотеке, где полагалось читать книги. Полукровка не задумываясь вычерчивала символы, дуги, овалы, рассчитывала расстояние, на глаз измеряла радиусы. За последнее время она начертила не меньше тысячи пентаклей и могла нарисовать ровный круг с закрытыми глазами. Дело продвигалось довольно быстро, но Фиама периодически отвлекалась и смотрела затравленным взглядом в окно. Только бы не лётная погода продержалась в этом году подольше.

Дочь Шанны справлялась: на занятиях сидела тише воды, ниже травы, ни с кем не говорила, только отвечала свои задания. В каждую свободную минутку, полукровка открывала книгу, читала и конспектировала. За прошедшие пару дней, она исхудала так, что кости стали выпирать под кожей острыми углами. Фиама почти ничего не ела. Приступы тошноты в столовой продолжались.

Сегодня день не задался с самого утра. В столовой Фиаму выпихнули из очереди, больно толкнув, высмеяли, когда она оговорилась на истории, а потом ещё задали несколько докладов. Она снова не могла сконцентрироваться на занятиях магии, и волшебная стрела не получилась.

Бывало, просыпаешься, небо серое, комната серая, свет серый и кажется весь мир серый, скучный, неинтересный – тогда всё в этот день шло наперекосяк. И вся эта серость погружала в меланхолию, апатию, депрессию. Но Фиама изо всех сил поддерживала бодрость духа и цеплялась за хорошее, прячась от плохих мыслей за выполнением бесконечных заданий.

Ухудшали ситуацию усталость и голод. Фиама не могла нормально есть, из-за чего худела всё сильнее. Если так продолжится и дальше, думала дочь ашуры, скоро я буду похожа на скелет, обтянутый кожей. Руки дрожали, но Фиама упорно выводила на пергаменте текст. Ненависть, страх, презрение к самой себе не отпускали её во время всего учебного дня, а в конце, на занятиях по физической подготовке и самообороне она ощущала неутихающую боль во всём теле.

Всё из-за болезни. Скоро это пройдёт, успокаивала себя Фиама. Но с каждым днём становилось хуже.

Подумав о будущем, представив себя совсем немощной и страшно худой, Фиама вспомнила о возможном исключении, слёзы навернулись на глаза. Нет, я не должна плакать! Не должна. Ветер, я не должна плакать…мысленно вопила полукровка, а слёзы заполнили глаза и хлынули, прокладывая мокрые дорожки на щеках.

Ну что за тряпка. Я не должна плакать. Всё получится. Я смогу… должна…

Затихший до сего момента ветер с силой ворвался в комнату. Вихрь стёр слёзы с вымученного, а теперь растерянного лица полукровки. Распахнулась книга, вручённая Эстариолом с наказом читать, когда станет грустно, и шелестя страницами, остановилась на одной. Ветер стих. Фиама медленно и неуверенно, трясущейся от усталости рукой, взяла книгу. Взгляд упал на четверостишье:

«Когда сама судьбу свою решаешь,

Когда идёшь на встречу ощущеньям,

Реальность лишь смущает и мешает,

Не в силах задержать мгновенье».

Что это значит? Идти навстречу ощущеньям. Умереть от голода в столовой? Фиама ничего не поняла, но странная улыбка расплылась на её осунувшемся лице. Дочь ашуры засмеялась, страшным истерическим смехом. «Спасибо, Ветер» прошептала она чуть погодя. Затем отёрла слёзы и собралась. Нужно сделать ещё так много!

Персефона совершила ещё один оборот и снова поворачивалась лицом к миру. Растаяли сугробы, растеклись ручейками по дорожкам и превратились в облачка тумана под парящей землёй. Весна вступала в свои права, теплело, отгремели первые грозы, почки набухали на деревьях, дни стали длиннее и светлее.