Хворый пес - Карл Хайасен

На посту губернатора Флориды талант запудривать мозги исключительно пригодился Дику Артемусу. Даже самые заклятые политические недруги признавали, что Артемуса нельзя не полюбить после беседы с глазу на глаз. Как же могло случиться, подавленно размышлял Дик Артемус, что один лишь Клинтон Тайри оказался невосприимчив к обаянию его личности? Дик не только не нравился этому человеку, но просто вызывал у него отвращение. Артемус не мог прийти к другому заключению, исходя из того, что сейчас экс-губернатор держал его за горло, пригвоздив к деревянным панелям стены губернаторской столовой. Все произошло так быстро – Дика, словно тряпичную куклу, протащили через стол, сметая оставшийся душистый полумесяц лаймового пирога, – что он не успел звонком вызвать Шона или охрану.

Лицо Клинтона Тайри подергивалось, искусственный глаз блуждал, а хватка была столь крепка, что губернатор не мог выдавить ни слова. Именно это и сокрушало Дика Артемуса. Если б только безумный ублюдок чуть разжал руку, возможно, удалось бы отболтаться.

В суматохе с Клинтона Тайри слетела купальная шапочка, и сияющая, заостренная, как пуля, лысина усугубляла его зловещий вид. Вплотную приблизившись к измазанному десертом губернаторскому носу, он сказал:

– Надо бы выпотрошить тебя, как макрель.

Даже моргать Артемусу было больно, так его стиснули.

– Ничто не должно обеспокоить моего брата. Никогда, – хрипло прошептал экс-губернатор.

Дик Артемус умудрился кивнуть, хотя пальцы Тайри больно упирались в челюсть.

– Во что вы верите, сэр?

В ответ Артемус вопросительно пискнул.

– Каково ваше видение? Что вам нужно – жилые кварталы, торговые центры, трейлерные стоянки? Все больше, больше, больше? Больше людей, больше машин, больше дорог, больше домов. – Клинтон Тайри жарко дышал губернатору в лицо. – Еще, еще и еще? Еще, еще, еще, еще, еще, еще, еще…

Ноги Артемуса болтались – сумасшедший одной рукой приподнял его за горло. Губернатор в ужасе взвизгнул.

– Я был здесь не к месту. Дик, – продолжил Тайри. – Но ты-то! Это твое место и твое время. Лучше всего ты умеешь продавать, и каждый дюйм этого благословенного штата выставлен на продажу. Все было так же, когда я занимал твою должность, Дики, только теперь ставки повысились, поскольку все меньше добра для дележки. Сколько еще нетронутых островов?

Клинтон Тайри саркастически рассмеялся, выпустил Артемуса, и тот сполз по стене.

– Я знаю, что должен с тобой сделать, – сказал Тайри, склонившись над губернатором, словно могильщик. – Но это может повредить моим друзьям, так что…

Через секунду Артемус понял, что с него срывают пиджак, сорочку и галстук. Потом двести сорок фунтов одноглазого психопата коленом придавили голого по пояс губернатора к полу.

– Что вы делаете? – закричал Артемус. Ему грубым рывком запрокинули голову, и он увидел безжалостный красный блеск мертвого глаза Клинтона Тайри.

– Помолчи, губернатор Дик.

Артемус заткнулся и сосредоточил внимание на мочевом пузыре, дабы сохранить собственное достоинство, а равно и ковер в столовой. Если Тайри не собирается его убивать, что он задумал? Дик Артемус вздрогнул, когда ему расстегнули и сдернули брюки.

Господи, подумал он, это как в фильме «Избавление».[36]

Анус губернатора непроизвольно сжался, и вдруг подумалось: что, если помощь придет во время акта содомии? Газетные заголовки будут еще мучительнее самого изнасилования. Единственный губернатор Флориды, которого бывший губернатор трахал на полу в губернаторском особняке. Это войдет в учебники истории, горевал Дик Артемус, и не только сноской.

Еще страшнее угрозы публичного унижения была перспектива политического краха. Готова ли Флорида переизбрать обесчещенного главу администрации? Дик Артемус сильно в этом сомневался. Вспомнилось, как публика отнеслась к персонажу Неда Битти в конце фильма – парню сочувствовали, но очереди для байдарочного похода не выстраивались.

Корявая лапа сграбастала губернатора за ягодицу, и он приготовился к худшему. А затем показалось, что будто кожу царапает сучок или на ней играют похотливые женские пальчики – остро, но приятно. Дик Артемус не шевелился, на него снизошло странное умиротворение. Он лишь гадал, чем же там занят ненормальный здоровяк, который раздувает щеки и напевает себе под нос.

Странная процедура прервалась, когда распахнулась дверь и женский голос выкрикнул имя Клинтона Тайри. Изогнув шею, Дик Артемус увидел, что Лиза Джун Питерсон и лейтенант Джим Тайл, вцепившись в бывшего губернатора, под руки тащат его из столовой. Безумец ухмылялся, но сопротивления не оказывал.

Губернатор, пошатнувшись, поднялся на ноги, натянул трусы и пригладил растрепавшиеся волосы. Все будет шито-крыто – на Лизу Джун и полицейского можно положиться. Никто ничего не узнает! Дик Артемус поспешил в спальню за свежевыглаженной рубашкой, затем известил шофера, что готов ехать. Направляясь в «Клуб Фермеров», он бегло просмотрел в машине текст выступления, будто ничего сверхординарного не произошло. И только позже, уже покинув трибуну под вежливые аплодисменты, он выяснил, что сотворил с ним Клинтон Тайри. Услышав всхлип, агент ФОП, стоявший на карауле перед мужским туалетом, распахнул дверь и увидел, что губернатор Флориды со спущенными к щиколоткам семейными трусами в капельках крови, повернувшись к зеркалу, горестно изучает через плечо свой выпяченный молочно-белый зад.

– Сэр? – растерялся агент.

– Иди отсюда! – гаркнул Дик Артемус. – Вон!

Но агент успел увидеть и даже прочесть зеркально отраженное задом наперед слово ПОЗОР. Запекшиеся красным буквы, что начертал старательный клюв канюка, тянулись через голую задницу губернатора.

– На этот раз ты превзошел себя, – сказал Джим Тайл.

– Тюрьма? – спросил Сцинк.

– Либо психушка.

Лиза Джун Питерсон вмешалась:

– Вы что? Никакой тюрьмы. Ничего не было.

В патрульной машине Тайла они ехали в больницу. Полицейский с Лизой Джун сидели впереди, а Макгуин и экс-губернатор устроились двумя ароматическими грудами – черной и ярко-оранжевой – в отсеке для арестованных.

– Представьте, что будет, если губернатор Артемус прикажет открыть дело против губернатора Тайри, – продолжила Лиза Джун. – История получит огласку и станет сенсацией для газет по всей стране. Появятся публикации, но не такого рода, что вырезаются для семейного альбома Артемусов.

– Из-за чего сыр-бор? – раздалось сзади. – Даже шрамов не останется.

– По-моему, ты чего-то не понимаешь, – сказал Джим Тайл.