Брызги зла - Константин Мартынов

Горицкий шагал внешне не спеша, но нам, как ни странно, приходилось прилагать усилия, чтобы не отставать. И это к лучшему — у меня по спине время от времени ползали мурашки, как это обычно бывает, когда за тобой кто-то пытается следить. Ощущение то пропадало, то возобновлялось — очевидно, защита, выставленная командиром, срабатывала: противник знал, что кто-то воспользовался проходом, однако не мог нас обнаружить. Ничего, пусть понервничает. Это нам на руку…

Местность понемногу становилась холмистой, и подножия гор то скрывались, оставляя для обозрения утонувшие в облаках вершины, то вновь маячили на горизонте. До темноты достигнуть их не успеем. Ничего, примус огородим, и ни один не вооруженный магией взгляд нас в темноте не отыщет, ну а о магах Горицкий уже позаботился… Кустов вокруг поприбавилось, и они стали повыше, хотя листва по-прежнему выглядела жухлой от зноя — видимо, вода поблизости все-таки была, пусть и не в больших количествах. Это хорошо… а вот что Наталья прихрамывать стала, это плохо.

— Командир, — окликнул я Горицкого и подождал, пока он повернется на зов, — надо бы привал объявить, минут на двадцать: похоже, некоторые рядовые-необученные ухитрились ноги посбивать… да и остальным передохнуть не помешает — Кольцов скоро и язык на плечо вывесит.

Про Кольцова я вспомнил намеренно — нечего девке думать, что я о ней больше чем о других забочусь, знаю я ее — гордая — в следующий раз подыхать будет, а виду не подаст. Зачем нам такой героизм, когда команда попусту боеспособность теряет? Кольцов, кажется, возражать собрался, ну, такие возражения одним взглядом отметаются, за долгие годы командования выработанным.

— Что ж, привал не помешает, — легко согласился командир, я понял, что он сразу ухватил суть моих рассуждений.

Зайченко тут же с облегчением скинул рюкзак и освобождение повел плечами.

— Лепота-то какая! — поведал он миру свое восхищение свершившимся фактом. — Теперь бы еще избу-читальню отыскать, и я буду вполне доволен жизнью.

Балаболка лешева.

— Кустов хватает, Сереженька, — ласково сообщил я ему, — только лучше иди на север — у меня нет желания нюхать плоды твоего «чтения», а там подветренная сторона. Газетку дать?

— Своя есть, — огрызнулся он, оглянувшись на Наталью. Давно бы пора подумать, что здесь девушка, оболтус.

— А ты займись примусом, — посоветовал я Кольцову, — чайку попьем.

— Запросто, — согласился он и принялся распаковывать рюкзак.

— Ну а ты, подруга, садись-ка вот на этот бугорок, — обратился я уже к Наталье, — и разувайся, будем ноги лечить.

Наталья покраснела и вздернула носик.

— Нечего со мной нянчиться, не маленькая, сама пластырь прилепить сумею!

— При чем здесь маленькая или большая? — неискренне удивился я. — Пятку любой стереть может, а самой ее обрабатывать просто неудобно — после долгой ходьбы запросто судорога свести может. Так что кончай кочевряжиться и садись куда указано.

Надулась, конечно, как мышь на крупу, но послушалась. И то хорошо. Я взял в ладони узкую хрупкую девичью ступню. Ну конечно, на пятке волдырь, и кожа уже содрана. Неудивительно, что она хромала. Я закрыл глаза и начал сосредотачиваться, чтобы заставить кожу регенерировать.

— Не надо, Антоныч, — рука Натальи почти невесомо коснулась моего плеча, — прикосновения ко мне часто имеют паршивые последствия для рискнувшего, я же рассказывала. Особенно если он может причинить физическую боль. А я не знаю, как обрабатывать раны без боли. Так что лучше я действительно все сделаю сама.

Может, она и права. Я отстранился, но наблюдал, чтобы все было сделано правильно, пока она вновь не обулась.

— Раз мальчики ушли налево, то девочкам направо? — насмешливо поинтересовалась она и, не дожидаясь моего ответа, скрылась в ближайшем распадке.

За что мне такое наказание? В следующий раз возьму с собой надувной домик, прорежу в полу дырку и на каждом привале заставлю наших молодых олухов рыть ямы.

* * *

Привал с чаепитием затянулся часа на полтора, поход мы продолжили уже после полудня. Вверх-вниз по холмам. Пески остались позади, но почва под ногами окаменела и покрылась трещинами от долгого безводья. Все же кое-где стали попадаться белесые метелки иссохшей травы. Налетел горячий ветер, испарив пот с лица, но почти не принеся облегчения. Трава негромко зашелестела. Казалось, что вокруг бегают невидимые мелкие зверьки… которые вполне могли оказаться соглядатаями противника.

— Командир! — окликнул я шедшего впереди Горицкого.

— Выброси из головы, Антоныч, — бросил он не оборачиваясь, — это просто ветер, обычный южный ветер. Сирокко.

Надеюсь, что он прав. Горицкий на моей памяти в таких вещах не ошибался. Значит, и впрямь незачем дергаться.

Вверх по склону, вниз по склону, вверх-вниз, вверх-вниз… но все больше вверх. Горы приближаются. Рядом пыхтит Зайченко… правильно, самому здоровому лосю — самый здоровый рюкзак. На кой леший мы все тащим с собой, если Горицкий может без труда наколдовать что угодно? Пути начальства неисповедимы. Ладно, ему виднее, а вот я, похоже, устал, иначе откуда бы взяться подобным мыслям? К сожалению, мне уже не двадцать… и даже не сорок, как это ни печально. Впрочем, как там у Асадова: "… Но ведь пятьдесят — еще не закат…" Скажите это моей ноющей спине, что-то она ответит?

Наши тени бегут впереди нас, постепенно удлиняясь. Дело идет к вечеру. Склон ближайшего кряжа заслонил половину неба. Неплохой бросок для первого дня. Не ожидал, что сумеем пройти так много. Как бы наша молодежь с утра не завыла от боли в мышцах… надо бы перед сном сделать им массаж — на энергетическое вливание меня уже не хватит.

— Привал! Разбиваем лагерь — ночевать будем здесь.

Молодец командир, увел с открытого места, но последних сил из отряда выжимать не стал. Я кряхтя вылез из рюкзачных лямок и покрутил руками, разгоняя кровь. Кольцов удивленно воззрился в мою сторону.

— Нечего глазеть, лучше сам разомнись, — посоветовал я ему, — завтра за подсказку спасибо скажешь.

— Это точно, — хохотнул Зайченко, — помню, наш старшина после марша нас еще и выгуливал, как коней после скачки.

— Вот и хорошо — возьми топорик и выгуляйся до кустов — шалаш на ночь строить будем, — обрадовал я его, — и Кольцова с собой взять не забудь — ему тоже выгуляться не помешает.

Р-разгильдяи! За барахлом спокойно съездить не могли — весь Мурманск на уши поставили. Парься теперь из-за них в этом пекле. Хотя, если с другой стороны взглянуть, не пиндосам же американским сюда соваться — столько напортачат, что потом и за год не расхлебаешь… Наталья молодец — уже примус разжигает. Поесть сейчас ох как не вредно!

А шалаш в конечном счете получился так себе — не шалаш, а убожество дырявое, но от ветра худо-бедно заслонил, и на том спасибо. Я таки сделал массаж оболтусам и Наталье. Командир и Петрович отказались, да я и не особо настаивал: у них свои способы приводить себя в порядок.