Сдавайся, это любовь… - Евсения Медведева

своим фирменным расстрельным взглядом. Понимал, что в ней сейчас слишком много сомнений, противоречий и ненужных мыслей. И чем быстрее я сниму этот нехороший синдром, тем быстрее мы начнём шагать вперёд.

– В Питере, приедут на следующих выходных, чтобы познакомиться с моей женой.

– С какой женой? – прохрипела Люся, растекаясь по сиденью.

– С единственной, любимой и глубоко беременной. Но о последнем я не стал говорить, потому что это не только мой секрет. Ещё вопросы? – обернулся, а оценив бледное лицо Люська, решил сбавить напор. – Я курю, пью редко, и то для компании, не вставляет меня алкоголь. Квартира своя, не обременён ипотекой, внебрачными детьми и букетом заболеваний. Терпеть не могу бардак. Трудоголик. По выходным хожу на хоккей, летом выбираюсь на море, зимой езжу к родителям в Питер. Аллергии нет. Люблю мясо, ненавижу покупную еду, умею готовить.

– Ты прям эталон какой-то, – Люся растирала ладонями лицо, пытаясь собраться с мыслями.

– Чего ты хочешь? – диалога не выйдет… Ладно, идём с козырей.

– Ты серьёзно?

– Ага. Расскажи, малыша, о чем ты мечтаешь? Чего хочешь?

– К чему ты это спрашиваешь?

– А потому что могу предположить, что женщина, обросшая бронёй, острыми шипами и смертоносными зубками, просто обороняется. Такие женщины прут вперёд, как танк, навстречу своей мечте. Вот я и задаю тебе вопрос, малыша, – взял её холодную ручку, прижался губами и уложил себе на колено. – Какова твоя конечная цель? Ты ж работаешь, наверное, больше меня. Только и слышно: Курочкина там, Курочкина сям… Ну?

– Я хочу выбраться из города, – Люся вдруг закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла. – Мечтаю выращивать пионы, крутить компоты и встречать закаты у костра, обернувшись в плюшевый плед. Когда всё допекает, я закрываю глаза и представляю себе небольшой двухэтажный домик на берегу озера. Огромная зелёная поляна, по периметру – сливы, яблони, а вокруг дома тянется просторная терраса на деревянных колоннах. Плетёную изгородь опутывает виноград, а воздух пропитан сладостью цветущих роз. Меня это успокаивает, Кирилл, – малыша сжала мои пальцы. – Там тихо, спокойно, а с соседнего участка слышатся голоса препирающихся соседок, не поделивших пограничную черноплодку. Почему ты это спросил? – Люся словно поняла, какой будет мой следующий вопрос, и распахнула веки.

– А теперь снова закрой глаза, малыша…

– Что?

– Закрой, не ерепенься.

– Хорошо…

– Ты сидишь в пледе у костра. Огонь обнимает сухие поленья, в воздух выстреливают жирные искры, подсвечивая блескучие звёзды. Протягиваешь руку… Вот и вопрос, малыша. Есть ли мне место на соседнем кресле в твоей идеальной мечте? Хочешь ли ты ждать меня с работы, будить в выходные, чтобы распилить мозг, что мы совершенно никуда не ходим, а потом проторчать в очереди Ашана два часа. Зато вместе… Ты будешь нервничать, постукивать каблучком, но потом положишь голову мне на плечо и выдохнешь. Есть ли в этой картинке место простому менту с ворохом проблем, с его дурацким характером и вечными качелями на погонах? Видишь ли ты меня на своей лужайке? Могу ли я срубить ту спорную черноплодку, чтобы соседки не орали и не тревожили сон нашей дочери?

Салон утонул в тишине… Шум города стих, исчезли голоса, нервные вскрики клаксонов дерганых водителей. Двигал ногами на автомате, крутил баранку, отчаянно ожидая вердикта.

Мне вдруг стало так важно вдохнуть сладость тех роз, почувствовать аромат завтрака, услышать пение птиц… Я настолько погрузился в её мечту, что уже даже успел полюбить тех орущих соседок. Но черноплодку всё равно придётся спилить…

– Да, – закивала Люся, отщёлкивая ремень безопасности. Она рванула ко мне, потянула руки, обнимая за шею, шептала, жгла горячим дыханием и смывала тревогу льющимися слезами. – Только не трожь черноплодку… Не трожь, Чибисов!

– Моя Чибисова… Моя…

Глава 44

Внутри было спокойно…

Нарочно искала истерику, сомнение, тревогу, но мне откликались только счастье и какая-то гармоничная тишина, в которой вдруг не оказалось вопросов. Ни одного…

И это так странно. Непривычно. Ново.

Это как будто ты всю жизнь ходил в деревянных негнущихся сандалетах на три размера меньше, а сейчас впрыгнул в брендовые туфельки с мегаудобной колодкой на маленьком бабушкином каблучке. И тебе страшно, что эти туфли отберут, потому что в неудобных колодках ходить ты уже не сможешь никогда.

Вот и я не смогу.

Украдкой наблюдала за Кириллом, впитывала его жесты, манеру вести машину и то, как он говорит по телефону на громкой связи, совершенно не таясь, не пытаясь свернуть разговор, чтобы я не слышала.

Он будто весь на ладони. Открытый, но при этом полный тайн, загадок и сюрпризов. И неизвестны они мне лишь потому, что я ещё не отрыла это богатство. Пока.

Я как зомби улыбалась, смущалась от его быстрых взглядов и как девчонка отворачивалась в окну, лишь сильнее сжимая его колено, куда он уложил мою руку, вернувшись из «управы».

По его лицу было совершенно не понятно, с чем его встретил генерал, то ли с плахой, то ли с хлебом и солью. Чистый лист… Он всем своим видом демонстрировал спокойствие, уверенность и то, что даже если ему и устроили разнос, то меня это не касается.

И я выдохнула…

Сидела на пассажирском сиденье, отвечала на электронные письма и была весьма удивлена, что с лёгкостью могу решать рабочие вопросы вне офиса. И настолько погрузилась в пролистывание документов, что даже вздрогнула, когда шею ошпарило поцелуем. Вскинула глаза и тут же утонула… Как военный ныряльщик, рухнула на глубину, рискуя жизнью… Его серые, как грозовая туча, глаза переливались молниями и искрами веселья.

– Это тебе, – Кирилл поставил в подстаканник для себя кофе, а для меня – молочный коктейль с соблазнительной шапкой взбитых сливок и милой надписью на запотевшем бочке «Для малыши». Из обмякших рук выскользнул телефон, вместо которого материализовался ароматный, неприлично огромный и умопомрачительно пахнущий горячий сэндвич. – С рыбой, овощами и на пиздец каком здоровом цельнозерновом хлебе.

– Да ты гурман.

– Да ты беременна, – передразнил он меня и с сожалением посмотрел на свой сэндвич на точно такой же здоровой, но не очень аппетитной на вид булке. – Я пока не дошел до рациона беременных. Штудирую