Одно темное окно - Рейчел Гиллиг

Однако я не произнесла этих слов – не произнесла ни разу за одиннадцать лет. Я похоронила правду так глубоко и давно, что не знала, как ее откопать.

Поэтому указала на бордовое свечение в его кармане:

– Лучше я тебе покажу.

Рэйвин трижды постучал по Карте Кошмара, не сводя с меня взгляда. Вторжение в сознание произошло так же резко, как и прошлой ночью – будто меня окунули в ледяную соленую воду. Кошмар ждал в моей голове.

«Будь добр к нему», – прошептала я.

Так странно видеть перед собой Рэйвина и одновременно ощущать его присутствие в сознании.

«Рэйвин», – позвала я.

«Элспет».

Голос Кошмара капал как масло:

«Рэйвин Ю, – произнес он. – По крайней мере, на этот раз ты приглашен».

Капитан отпрянул, округлив глаза.

– Что такое? – спросил Элм, положив руку на плечо кузена.

– Там что-то есть, – вздохнул Рэйвин. – Кто-то.

– Другой человек?

– Не человек. Я… Я не знаю. – Он изучал мое лицо. – Что это?

Я кивнула на карту в его руке. На ее лицевой стороне, чуть ниже бордового бархата, нарисовано существо. Чудовище тьмы…

Кошмар.

Рэйвин моргнул.

– Эта, – сказал он, протягивая карту между нами. – Эта тварь у тебя в голове?

Элм побледнел и растерялся, его пальцы сжались в тиски на плече Рэйвина.

«Кто ты такой?» – требовательно закричал Рэйвин во тьму.

Кошмара не тронула его ярость.

«Пастух теней. Призрак страха. Демон грез. Кошмар во мраке».

«Почему ты в голове Элспет?»

Мысли крутились у меня перед глазами. Внезапно я снова оказалась в библиотеке дяди, на столе из вишневого дерева лежала Карта Кошмара. Я уставилась на изображенного на ней монстра. Желтые глаза, злобные когти, грубый мех, тянувшийся по спине, когда он, сгорбившись, сидел и смотрел на меня.

Я наблюдала, как мои ручки тянутся к нему, как библиотека наполняется запахом соли.

Все окунулось во тьму.

Лицо Рэйвина напротив меня обратилось в камень, только в глазах читался ужас.

– Не понимаю, – сказал он. – Как он попал в твой разум?

– Я коснулась Карты Кошмара моего дяди, – ответила я и взглянула на Элма. – В этом моя способность, моя магия. В тот момент, когда Карта Провидения касается моей кожи, я поглощаю все, что заплатил Король-пастух за ее создание.

– Что значит «заплатил»? – выдавил Элм.

Я стиснула зубы.

– Когда Король-пастух создал колоду, Дух потребовала плату. Поэтому он торговался за каждую карту, платя предметами, животными…

Элм покачал головой.

– Не надо рассказывать всю сказку на ночь, Спиндл, только самую суть, если можно.

– Пусть говорит, – прорычал Рэйвин.

Я сглотнула, слова застряли в горле.

– Когда Король-пастух создал Карту Кошмара, он выменял часть себя.

Я закрыла глаза.

Голос Рэйвина стал тоньше бумаги:

– Свою душу.

Я кивнула.

– Ее я и впитала, когда прикоснулась к карте дяди.

Рэйвин и Элм уставились на меня широко распахнутыми глазами, будто они никогда не видели меня настоящую.

– Но если он обменял свою душу, – прошептал Элм, опустив взгляд на Карту Кошмара Рэйвина, – и ты впитала ее, тогда голос в твоей голове…

Смех Кошмара заполнил разум, заставив Рэйвина вздрогнуть.

Я подняла взгляд, и правда наконец-то вырвалась из меня, слово за словом:

– Принадлежит Королю-пастуху.

Во всем доме Спиндлов не хватило бы места, чтобы вместить нависшее над нами бремя тишины. Элм выглядел так, словно вот-вот закричит: он зажал рот ладонью, округлив зеленые глаза и вздернув брови.

Но больше меня напугала реакция Рэйвина. Неподвижность – все его лицо застыло, словно каменное изваяние.

– А как насчет других Карт Провидения? – спросил он. – Ты действительно различаешь их цвета?

Я отвела взгляд.

– Нет. Но это делает он.

– Хочешь сказать, что это существо, – Элм указал на карту в руке Рэйвина, – и есть Король-пастух? Что это он рассказал нам, где находятся все карты?

– Он не говорит за меня. – Я прикусила щеку. – Не часто.

– Но он помогает тебе, – произнес Элм. Голос принца стал громче. – Вот почему ты можешь сражаться, почему ты сильная и быстрая. Как еще могла ты пережить нападение отца той ночью на дороге? – Расправив плечи, он повернулся к Рэйвину. – Вот как она ранила Хаута и искалечила Линдена. Монстр сделал это за нее.

Я не стала отрицать.

– Он не дает мне свою силу, пока я не попрошу.

– Он имеет представление о нравственности, да? – фыркнул Элм. – Становится все лучше и лучше. Полагаю, это его желтые глаза мы все лицезрели последние несколько недель?

Я стиснула зубы, боль в голове внезапно стала ничтожной в сравнении со всепоглощающим отчаянием, скопившимся в груди. Мне хотелось плакать, упасть обратно на подушки и проспать сотню лет, не в силах вынести боль от их пристальных взглядов и страха, отразившегося на лице Рэйвина.

Капитан скользнул ладонью по моей руке.

– Дай нам минутку, Элм.

Принц замялся.

– Это только подтверждает все, что я говорил тебе о ней. Что она лгала нам все это время!

Рэйвин искоса взглянул на кузена.

– Пожалуйста. Выйди.

Элм нахмурился. Опустив плечи и стиснув челюсть, он отвернулся. Под тенью его хмурого взгляда я увидела блеск в прищуренных зеленых глазах.

Когда дверь захлопнулась, Рэйвин повернулся ко мне, сведя брови и сжав губы в тонкую линию.

– Почему ты не сказала мне, Элспет?

Выгнув шею, я посмотрела в сторону окна.

«Я знаю то, что знаю, – сказала я, постукивая зубами. – Мои секреты глубоки. Но долго я хранил их и еще долго буду хранить».

Рэйвин продолжал смотреть на меня, нахмурившись.

«Ты видел, как и они, – промурлыкал Кошмар. – Видел желтизну в глазах Элспет в ту ночь, когда напал на нее на лесной дороге. И с тех пор замечал ее еще дюжину раз».

«Я не мог требовать ответов, – сказал Рэйвин. – Откуда мне было знать, что в этом и заключался ее секрет?»

Рэйвин сжал мою руку.

– Он жил в твоей голове одиннадцать лет?

– Он пойман в ловушку, – ответила я. – Подобно мне. И он становится сильнее. В этом и заключается мое вырождение. – Я моргнула, разум потяжелел, словно оказавшись под землей. – Каждый раз, когда прошу его о помощи, он становится сильнее.

– Он когда-нибудь причинял тебе боль?

Кошмар зашипел.

«Причинял ей боль? Я защищаю ее».

«Тогда почему становишься сильнее?» – требовательно спросил Рэйвин.

Когти Кошмара стучали по темному полу моего разума, пока он беспокойно ходил из стороны в сторону.

«Когда Роуэн украл мою жизнь, моя душа осталась, запечатанная в Карте Кошмара. Я ждал сотни лет, снедаемый яростью и солью. – Его голос прилип ко мне, словно сделанный из воска. – Элспет вытащила меня из карты, из тьмы. И я защитил